Дмитрий Журавлев: неполитичность нового премьера вызывает оптимизм

Насколько изменится экономический курс власти с новым правительством? Удастся ли стимулировать спрос и оживить промышленность? Чего ждать от нового правительства и почему? Каковы особенности регулирования рынка в России?

Об этом главному редактору "Правды.Ру" Инне Новиковой в передаче "Необычная неделя" рассказал директор Института региональных проблем Дмитрий Журавлев.

Читайте начало интервью:

Исправит ли новое правительство экономику России

— Дмитрий Анатольевич, конечно, обнадеживает, что новый премьер Михаил Мишустин в Государственной Думе сразу сказал, что надо вкладывать деньги в развитие. И другого способа борьбы с бедностью, действительно, нет. Но почему же долгие годы не вкладывали, не строили производства, особенно в регионах? Если только региону с губернатором повезло, они могли как-то развиваться. Анатолий Артамонов в Калужской области много построил, и то раньше строил, а потом перестал строить.

— Потому что эффективность упала. Ведь строили новые предприятия за счет дохода от старых. Инвестиции сложно привлечь. Тоже деньги с неба не падали. В Калужской области — ни нефти, ни газа, извините. Но он все-таки смог привлечь бизнес. А потом насыщение произошло и стало трудно строить заводы.

Одному министру, уже давно отставленному, сказали: "Ведь нужно повышать уровень жизни, иначе экономика не разовьется". В ответ он сказал шикарную фразу: "Рост уровня жизни провоцирует импорт". Вот это надо на стене просто выбить на Белом доме.

— Это вроде советского перла: "Маргарин — жемчужина кулинарии". Просто масла тогда не было.

— Да.

Понимаете, если министр исходит из того, что повышение уровня жизни провоцирует импорт, значит, экономика в стране уже кончилась, нет ее.

— Так у нас экономика и кончилась. Хотя вроде бы и рынок, но все-таки надо его регулировать и от государства очень многое зависит.

— Я же говорю, что у нас невозможен региональный рынок сегодня.

— У нас вместо рынка базар или все и везде регулируется?

— У нас наоборот:

там, где мог бы быть рынок, регулируется, а там, где его не может быть, рынок.

— Как вы считаете, эта ситуация изменится с новым правительством?

— Сразу, конечно, нет.

— Но курс все-таки изменится, тенденции будут правильные?

— Я пока могу сказать только о потенции, а не о тенденции.

Судя по речи Михаила Мишустина в Госдуме, вроде бы тенденции будут правильные. А дальше надо смотреть.

Кстати, здесь очень помогает именно неполитичность нового премьера. Надежду вызывает эта неполитичность.

Поскольку как администратор, как профессионал он должен понимать, что нужно сделать. И его не останавливает наличие либеральных или консервативных политических кругов, он будет просто делать свое дело. Дай бог, чтобы так получилось.

Как Ельцин хотел вернуть СССР и при чем здесь Лукашенко

— Будем надеяться. Больше все равно ничего не остается.

Другое дело — по поводу нашего ближайшего и дружественного соседа Белоруссии, с которой мы уже много лет объединяемся. Президент Лукашенко недавно купил у Норвегии 80 тысяч тонн нефти. А сейчас он заявил о том, что он ведет переговоры с США о покупке нефти. Он возмущен тем, что мы не продаем ему нефть по внутрироссийским ценам.

Почему он считает, что мы должны продавать ему, как будто бы Белоруссия — российская автономная республика? Может, он тогда и налоги в Россию заплатит?…

— Правильно. Ведь Лукашенко пошел на союз России и Белоруссии, когда президентом России был Ельцин. И вся логика Лукашенко была проста, как грабли: я моложе, Ельцин — президент объединенной страны, я — премьер, поэтому я — следующий президент.

Когда президентом России стал Путин, для Лукашенко и всей белорусской элиты (объективно подчеркиваю, не потому, что Лукашенко хороший или плохой) интерес к политической интеграции исчез.

У Лукашенко остался только один интерес — обмен политической лояльности на экономические преференции. Но уже даже наш посол Бабич не выдержал, вынужден был высказаться по этому поводу.

И кстати, на одном совместном эфире белорусская сторона меня просто убила: "А давайте, раз мы братские народы, вы отдадите нам половину "Роснефти", а мы вам — половину БелАЗа".

По объему капиталов это просто рядом не стояло, не лежало, но братский же народ.

Главный экономический инструмент нынешней Белоруссии, даже не лично Александра Григорьевича, а именно Белоруссии, — это переработка нефти. Они берут у нас нефть по внутренним ценам в обмен на лояльность.

Потом они перерабатывают ее в дизельное топливо, которое продают в ФРГ. Правда, там оно тоже не используется как топливо, а только как полуфабрикат для производства топлива, потому что за это время в Европе экологические требования несколько раз возрастали. А НПЗ в Белоруссии построили в советское время.

— Зачем нам-то это нужно? Они еще креветки из знаменитого Белорусского моря нам поставляли, много другого всего.

— Да, хамон белорусский, вино…

— У них много всего. Но мы на это шли.

— Мы на это шли, потому что еще у Ельцина была эта идея нового большого государственного объединения. Борис Николаевич очень хотел вернуть Советский Союз.

— Борис Николаевич хотел вернуть Советский Союз?!

— Да, как это ни кажется странным и неожиданным.

Но не Советский Союз как социалистическое или социальное государство, дружба народов и т. д. Он видел идеал в том, чтобы иметь Советский Союз имени Бориса Ельцина.

Беседовала Инна Новикова

К публикации подготовил Юрий Кондратьев