Директор Института ЕАЭС: когда у власти потребители, можно потерять страну

Как России действовать на постсоветском пространстве? Чего ей добавить в свою политику на территории бывшего СССР — кнута или пряника? Есть ли настоящее и будущее у Евразийского экономического союза? На эти вопросы "Правды.Ру" ответил директор Института Евразийского экономического союза Владимир Лепехин.

Читайте начало интервью:

Кому и для чего нужен ЕАЭС? Мнение эксперта

Наши партнеры по ЕАЭС пока только "трижды снимают сливки" с России — мнение

Эксперт: евразийская интеграция — острая необходимость для России

Россия снова перед выбором: революция или эволюция

— Владимир Анатольевич, Евразийскому экономическому союзу — пять лет. Он несмотря на недостатки и недоработки доказал свою жизнеспособность и эффективность. Это объединение чисто экономическое или в этом есть все-таки и геополитическая необходимость?

— Конечно, геополитическая и геоэкономическая необходимость есть. Поэтому, чем бы ни руководствовались лидеры стран Евразийского экономического союза, несмотря на разницу целей и подходов, тем не менее в силу объективной необходимости к интеграции ЕАЭС не просто состоялся, а действительно имеет перспективы.

В особенности это важно на фоне дезинтеграции, которая происходит сегодня в мире. Потому что глобализация меняется регионализацией. Те проекты, которые продвигал Обама, как венец этой глобализации по-американски, трансатлантического, трансокеанского партнерства и т. д., уже рухнули, они фактически закрыты. Сейчас Трамп формирует национальную экономику, такую перезагрузку.

— Может быть, и нам надо задуматься больше о национальной экономике, о региональном развитии. Мы могли бы вкладывать эти деньги, например, в Дальний Восток.

— Нет. Есть не только национальные, но и цивилизационные интересы. Национальные — понятно, но тоже для нас не очень правильно, потому что Россия — это же не нация, это государство. Поэтому если мы применяем понятие национальные в том смысле, что общероссийские, хотя это тоже узко. Потому что у нас другая специфика, нежели у того же Китая.

Все-таки у нас постсоветское пространство, и российская экономика как бы общая, она выходит за пределы границ Российской Федерации. Русские люди и все россияне, которые находятся там, живут по идентичности, а не по этносу.

Трамп ведь на самом деле, спасая американскую экономику, тоже мыслит в таких цивилизационных масштабах, потому что есть Североамериканский союз НАФТА — Североамериканское соглашение о свободной торговле между Канадой, США и Мексикой. Поэтому что это их зона влияния.

Президент США постоянно подчеркивает, что отношения с Китаем не являются панацеей от каких-то американских проблем. Потому что есть Мексика рядом, которую они могут задействовать точно так же, как ресурс рабочей силы и как площадку для размещения своих капиталов, как в свое время они задействовали Китай. Они интегрированы с Канадой и с рядом других государств.

Для нас это, конечно, цивилизационный интерес, это евразийская цивилизация, условно говоря. И мы примерно понимаем, где находятся границы этой евразийской цивилизации. Учитывая особенности экономики нашей, более широкой, чем российская, и, опять же, культуры такой постсоветской, широкой, многонациональной, нам действительно нужно действовать, как Трамп, но только не в пределах Российской Федерации, а в пределах евразийской цивилизации.

— Если мы встречали какое-то понимание в тамошних элитах, все было бы понятно, но там позиция очень потребительская по отношению к России. Может быть, образно говоря, мы очень много пряников даем и очень мало кнута этим странам. Вполне можно было действовать в духе Трампа. Если что-то не нравится, то нужно сразу принимать меры и никаких поблажек.

Можно ввести, допустим, единую валюту. Это же важно. Доллары объединяют американскую, так сказать, интеграционную систему, так они сохраняют влияние на весь мир. Евро сделал единым ЕС, и его влияние растет. Почему у нас идет такое противодействие единой валюте? Не обязательно это должен быть рубль. Пусть она будет общей и называется по-другому, но это бы очень серьезно продвинуло весь евразийский проект.

— Здесь, конечно, сразу несколько проблем в одной. Причем эти проблемы не связаны или, наоборот, часто противоречат друг другу. Например, если мы хотим ввести единую валюту, мы можем очень ограниченно действовать кнутом только в постсоветском пространстве, мы и сами зависимы. Как раз, может быть, надо больше пряников давать, чтобы там пошли нам навстречу. Тогда, вполне возможно, что впоследствии евразийской валютой станет рубль.

И еще в 2010 году мы предложили Казахстану такой пряник, как создание столицы ЕАЭС в Астане (теперь Нур-Султане) и Омске, — такой агломерации, как бы двойная столица по примеру Страсбург — Брюссель. Парламентская ассамблея Евразийского союза пусть располагается у них. И может быть такой размен, что столица — в Нур-Султане, а валюта — рубль.

И у нас как бы не принято пряники раздавать, потому что жалко, жлобы у власти находятся у нас. А кнут никто не в состоянии применить, потому что ни у кого воли нет и они вообще не знают, как это делать на постсоветском пространстве. Потому что нет единой политической позиции, потому что у власти находятся не представители государства, то есть народа, а представители различных групп интересов, которые приватизировали эту власть.

Во всем этом колоссальное количество проблем. Естественно, пока не будет серьезной политической реформы, политического развития, связанного с тем, чтобы повышалась роль населения в принятии всех решений, политических, экономических и т. д., таких осмысленных, цивилизационных решений, так и останется потребительский подход различных институтов власти к своей стране.

Мы же понимаем, как формировалась наша элита. Поэтому, к сожалению, к принятию действительно необходимых крайне важных решений их подталкивает не собственный разум, не какая-то здоровая мотивация или этика, а геополитическая ситуация. Проигрыш на Украине - серьезный удар по русскоязычному населению, геноцид, гибридная война…

Но самое главное для них — экономические санкции. Сто двадцать человек вписаны в санкции минфина США. Это практически вся наша верхушка. Вот это заставляет их делать какие-то шаги в направлении нашей национальной модели экономики, задумываться об импортозамещении, которого нет на самом деле или оно очень локально и мизерно.

На самом деле национальные и цивилизационные интересы абсолютно понятны. Они вполне просчитываемы. Но вся проблема сейчас в правящем классе. Можно, конечно, ждать, когда он отцивилизуется, но, с другой стороны, мы так можем и страну потерять. Потому что процессы разложения идут достаточно динамично, а созревание правящего класса, для того чтобы полностью поменять свою политику в отношении страны и постсоветского пространства, к сожалению, идет очень медленно.

Читайте продолжение интервью:

Эксперт: частно-государственное партнерство — бред, который формирует системную коррупцию