Алексей Дзермант: сменяемость власти не самоцель

Есть ли в Беларуси политические партии и почему постсоветским государствам не нужно ориентироваться на западные стандарты, рассказал ведущему "Правды.ру", политологу Игорю Шатрову старший научный сотрудник Института философии Национальной академии наук Беларуси, директор Центра изучения и развития интеграции "Северная Евразия" Алексей Дзермант.

Читайте начало интервью:

• Дзермант: в Беларуси есть предпосылки для националистических протестов

Чужой для элиты

— Вы хотите сказать, что внутри белорусской элиты могут существовать полноценно действующие агенты влияния, многие годы работающие в интересах не Беларуси? Все выяснилось перед выборами. А где были правоохранительные органы? Где были экономические и политические коллеги Бабарико, которые потворствовали его заявлениям и деятельности, видимо, многие годы? Не говорит ли это о неоднородности белорусской элиты?

— Большой вопрос, относился ли Бабарико к политической элите Беларуси. Он, скорее, экономист, банкир, но работал с иностранным капиталом. К политической элите, скорее, можно отнести Цепкало. Он глава Парка высоких технологий, бывший дипломат, посол в Америке.

Эта ситуация продемонстрировала, что, несмотря на попытки таких людей, достаточно крупных, заметных в республике, претендовать на президентский пост, реальная политическая элита, среднее и высшее звено, консолидировалось вокруг Лукашенко.

Перебежчиков среди чиновников не было. Было несколько журналистов, певцов. Богема всегда немного фрондирует в любой стране.

Но перед лицом угрозы того, что эти люди могут встать у власти, как раз вокруг Лукашенко произошла консолидация и мобилизация. Немножко она запоздала. Видимо, просто выясняли, кто это, что за люди, кто за ними стоит. Но потом все быстро произошло. Сейчас машина уже раскрутилась, государство мобилизовано.

— В общем, политическая элита не решилась его принять в свои ряды?

— Более того, я слышал мнение, что он, скорее, предатель. Тот же Цепкало. Даже так воспринимается.

Сильная власть

— Мы с вами сходимся во мнении, что существует российско-белорусско-украинское триединство. Естественно, в России всегда посматривают, как там на Украине, в Беларуси. Не хочется, чтобы было, как на Украине. А вот к белорусской политической системе некоторые россияне относятся с уважением. Александр Лукашенко намерен шестой раз избираться на пост президента. Были внесены соответствующие изменения в конституцию. Не является ли препятствием для развития страны то, что человек так долго занимает главную государственную должность?

— Нужно учитывать, что Беларусь и все остальные республики, наши соседи — это постсоветские государства, где западная либеральная демократия в принципе не может быть реализована. У нас особенности политической культуры и экономики таковы, что только сильное государство с сильной президентской властью позволило этим государствам сохраниться после распада Советского Союза. Там, где этого не было, мы видели:

• гражданские войны,
• полураспад,
• власть криминала.

Все это до сих пор тянется в Молдове, на Украине, в других государствах. Поэтому консолидация власти вокруг сильных лидеров неизбежна.

России это тоже касается. На Кавказе уже начинался распад страны, и только приход Путина остановил процесс.

То же самое у нас. Чтобы спасти экономику, промышленность, нужен был сильный лидер, глава кластера красных директоров, каким явился Лукашенко.

Сменяемость власти не самоцель. Если человек с функционалом справляется, держит государство, то нам ориентироваться на западные схемы не нужно. Ограничение срока не является экзистенциально важным, особенно в нашей ситуации. Это, скорее, уступка западным стандартам, а нужны ли они нам — это очень большой вопрос. Нам нужно отталкиваться от своей практики.

С 1994 года у нас последовательно реализовывался курс на создание суперпрезидентской республики, одной из первых, которая сформировалась как новое явление. Все страны, которые пошли этим путем, более успешны, чем те, которые пытались автоматически внедрить западную модель.

— Беларусь ушла дальше других от западной политической системы и не стала даже создавать ее имитацию. Мы ничего не слышим о белорусских партиях. Может быть, только о Либерально-демократической партии Белоруссии, и то благодаря ее лидеру, который очень активен в социальных сетях. Существуют ли в Беларуси другие политические партии? Почему их нет в парламенте? Почему мы не слышим о политической дискуссии, когда принимаются решения общегосударственного уровня? Почему депутаты публично не отстаивают свои политические интересы?

— Потому что у нас мажоритарная система выборов в парламент, где голосуют не по партийным спискам, а от каждом округе выдвигается кандидат. Он может быть партийным или непартийным. Соответственно, в парламенте нет фракций. Партии есть, но их публичная активность низкая, потому что парламент не является площадкой для самовыражения.

Сейчас активно обсуждается переход от мажоритарной системы к пропорциональной, то есть к партийным спискам, смешанной системе, как будущее конституционное изменение.

Лидер ЛДПБ активно лоббирует выборы по партийным спискам. У нас есть заметные коммунисты, которые могли бы сформировать сильную фракцию. Они есть в парламенте, но фракции у них нет. Наверное, в будущем эти изменения возможны, чтобы усилить роль партий, чтобы общественная дискуссия оживилась, чтобы в процесс обсуждения включались люди, чтобы политическая жизнь сосредотачивалась не только вокруг президента и его действий.

Я отношусь к этому осторожно. Не думаю, что это станет панацеей. Не нужно сразу вводить выборы по партийным спискам. Но поэкспериментировать стоит, потому что общество усложняется, в нем проявляются группы интересов, которые часто ищут выражения в партиях. Поэтому, думаю, мы тоже придем к усилению роли идеологических партий.

Беседовал Игорь Шатров

К публикации подготовила Марина Севастьянова