Гендиректор ядерного центра "Сосны" Андрей Кузьмин: "У истоков атомной весны"

Хотя и звучит это несколько возвышенно, но все-таки скажу: "Знаменитый ядерный центр "Сосны", что находится на окраине Минска, ощущает прилив новых сил и начинает свое возрождение".

Есть ли основание говорить такое?

На мой взгляд, есть, потому что в Белоруссии возводится самая современная атомная станция, а научное сопровождение как строительства, так и эксплуатации ее возложено на "Объединенный институт энергетических и ядерных исследований — Сосны" Национальной академии наук Беларуси. Впрочем, для физиков и атомщиков достаточно произнести "Сосны", и они прекрасно понимают, о чем и о ком идет речь. Дело в том, что в прошлом с "Соснами" связана одна из славных страниц нашей науки. Именно об этом мы и говорили с молодым Генеральным директором "ОИЭЯИ — Сосны" Андреем Владимировичем Кузьминым, когда наша группа журналистов посетила Центр. Поездка была организована Постоянным Комитетом Союзного государства. Мы посетили строительство Белорусской атомной станции и "Сосны", где и встретились с генеральным директором.

Свой рассказ А. В. Кузьмин начал так:

— Основателем нашего института был замечательный ученый и прекрасный человек, один из основоположников отечественной атомной науки и техники академик Андрей Капитонович Красин. Он был одним из создателей Первой АЭС в Обнинске, соратник Игоря Васильевича Курчатова. Когда встал вопрос о развитии ядерной физики в республиках Советского Союза, академик Красин приехал в Минск. Он сразу же установил тесные контакты с руководством Республики, что помогало ядерному центру "Сосны" стремительно развиваться. Сюда стекались молодые талантливые физики и инженеры, потому что здесь начали развиваться новые направления в мировой науке. Именно "мировой", так как только в "Соснах" рождалась уникальная атомная установка, равной которой до сегодняшнего дня нет…

Мой собеседник молод. Он не мог быть свидетелем событий, которые принесли славу "Соснам". А потому обратимся к участникам тех дней, когда здесь рождался "Памир", о котором упомянул генеральный директор. Вспоминает академик Александр Александрович Михалевич:

"Это были интересные памятные годы, когда мы взялись за невероятно трудную работу. Первый директор нашего института и его основатель Красин. Он работал в Обнинске, был одним из создателей первой в мире атомной электростанции, за что получил Ленинскую премию "первого разлива", как он говорил. Андрей Капитонович рассказывал, что его отозвали с фронта в 1944 году — он был майором в авиаполку. В Москве состоялся отбор. Одних — "первый сорт" по выражению Красина — отправили создавать атомную бомбу, а их — "специалистов второго сорта" — нацелили на атомную энергетику. Это было обидно, так как все хотели заниматься бомбой, но приказ был приказом, и они начали его выполнять. Им надлежало сделать атомную станцию, но сначала сделать реактор для нее. Через десять лет Первая АЭС была пущена, и, по-моему, это такой же подвиг, как и создание атомной бомбы.

— Как же Красин попал в Минск? Физиков "рассыпали" по стране?

— Он приехал сюда в 1960 году. Его избрали академиком АН Белоруссии, после того, как пустили первый исследовательский реактор. Здесь начали развивать ядерную энергетику и физику, нужен был лидер. Им стал Красин. В те годы ядерная физика развивалась в разных республиках — в Узбекистане, Грузии, Литве и в Белоруссии. Было определенное разделение тематики исследований, то есть наука приобретала комплексный характер, и в нее вовлекались все республики СССР. Каждый занимался своим оригинальным направлением, и таким образом складывалась очень мощная атомная отрасль с хорошей наукой. Нам поручили уникальную проблему — освоить так называемый "диссоциирующий теплоноситель". В нем происходят особые реакции, и по теплофизике получается великолепная система, которая весьма эффективна. Нам поручили две работы: сначала сделать передвижную установку специального назначения…

— … атомную станцию для стратегических ракетных комплексов?

— Да, это сейчас уже известно, а тогда гриф был "совершенно секретно"… И второе: технический проект для реактора на быстрых нейтронах с тем же диссоциирующим теплоносителем. В нем топливо удваивалось за 8-10 лет, что намного быстрее, чем в традиционных реакторах такого типа.

— В общем, вам поручили принципиально новые задачи, которые определяли лидерство в атомной науке и технике?

— Именно так! И когда мы взялись за эту работу, то к нам приезжали Ефим Павлович Славский и Анатолий Петрович Александров — два человека, которые определили судьбу атомной энергетики в Советском Союзе. Кстати, популярность нашего института была столь велика, что в 1962 году нас посетил Гленн Сиборг, нобелевский лауреат, один из великих физиков ХХ века. А позже к нам приезжали крупнейшие ученые страны и мира, так как популярность ядерного центра "Сосны" постоянно росла.

— По-моему, вы планировали тогда строительство крупной атомной станции?

— Да, это была АЭС на "быстрых нейтронах" — самая современная станция по тем временам. Предполагалось возвести ее в Витебской области, там, где располагалась "Белгрэс" — это самая первая электростанция, которая работала на торфе. Мы закончили технический проект со всеми экономическими обоснованиями. Это был 1986-й год…

-… год, когда атомная энергетика Белоруссии была на влете…

-… Нас уже начали переключать на научное сопровождение строящейся Минской АЭС, которая находилась в 35 километрах отсюда… И тут грянул Чернобыль. Все проекты сразу же были закрыты. Военная установка проходила испытания. Были сделаны два образца. Испытания шли трудно, но успешно. Дважды мы выходили на 100-процентную мощность. Достигли уровня стабильной работы на 70-ти процентной мощности… Это тоже была уникальная станция. Она была первой и остается пока единственной в мире станцией с автоматическим управлением. До сих пор таких АЭС нет. А мы ее сделали на отечественной — повторяю, на отечественной! — элементной базе"…

… А теперь возвращаемся в сегодняшний день. Генеральный директор продолжает свой рассказ:

— Ученые "Сосен" работали не только по "Памиру" — здесь шли исследования по всем перспективным реакторам, которые можно было бы использовать в различных областях. Уже в то время в институте работал исследовательский реактор, была цепочка горячих камер и ряд специальных стендов. Некоторые из них действуют и сегодня, а иные появились уже в наше время. В частности, эффективно работают "Гиацинт" и "Кристалл" — стенды, предназначение для получения фундаментальных данных по безопасности энергетических систем.

— Безопасности уделяется особое внимание?

— Конечно. Это связано не только с последствиями Чернобыля, а в первую очередь с работой будущей Белорусской атомной станции, научное сопровождение которой мы обеспечиваем. Стенды, о которых я говорю, созданы белорусскими специалистами, но, конечно же, в кооперации с зарубежными партнерами, в том числе и российскими.

— "В том числе"?

— Понимаю, почему вы так спрашиваете. Да, основные работы и самая тесная кооперация у нас с россиянами — это понятно, но одновременно контакты у нас есть и развиваются и с учеными разных стран. Это естественно для современной науки.

— У вас уникальные стенды. Вы получаете заказы из других стран?

— Скажу так: выполняется ряд работ в интересах заказчиков… Проблема деликатная, так как речь идет о коммерции, где не положено слишком уж распространяться…

— Согласен… Но все же?

— В первую очередь мы обеспечиваем развитие атомной энергетики в Белоруссии, и в основном сейчас занимаемся атомной станцией — она должна быть лучшей в современном мире по всем параметрам: от эффективной работы до полной безопасности. А достичь совершенства без науки просто не возможно! С 90-х годов институт вел активную работу по АЭС, доказывая ее необходимость для Белоруссии. Вели исследования по площадкам для АЭС, изучали системы безопасности и так далее. Особое внимание мы уделяли сохранению и развитию научной школы, созданной еще академиком Красиным. У него были тесные контакты с университетом, где он преподавал. Многие его ученики работали и работают в "Соснах". Уровень науки в Белоруссии всегда был высок, наши сотрудники пользовались уважением не только в СССР, но и в мире. Кстати, все ядерные материалы, которые есть в Республике, находятся в нашем институте, а они нуждаются в специальной защите. Поэтому исследования в этой области проводятся на самом высоком уровне. Отчасти и этим объясняется интерес к нашим работам.

— Безопасность обеспечена полностью?

— Она отвечает всем мировым требованиям. Многочисленные комиссии это подтверждают.

— То есть вы в первых рядах и в этой области?

— В Белоруссии всегда физическим наукам отдавалось предпочтения. Понимание того, что именно они во многом определяют научно-технический прогресс, существует и у научного сообщества, и у руководства страны. К примеру, наша изотопная установка очень высокого качества, на ней облучаются и медицинские препараты, и другие вещества, необходимые промышленности. Это и полимеры, и пищевые продукты, и лекарства, — в общем, все, что нуждается в такой обработке. Установка оригинальная, и она тоже создана нашими специалистами. Она полностью загружена. Работает на хозрасчете.

— То есть вы занимаетесь не только фундаментальными исследованиями?

— А у нас вся Академия наук нацелена не только на них, но и особое внимание уделяется прикладным исследованиям. Они есть практически во всех академических институтах. У нас также есть ускоритель электронов, на котором также много прикладных работ. Сейчас идет активная подготовка к созданию на нашей базе исследовательского реактора. Предполагается, что это будет многоцелевой реактор на низкообогащенном топливе. Этим я хочу подчеркнуть, что появление в Белоруссии атомной станции дает своеобразный толчок для развития многих областей современной физики, что очень важно для будущего Республики.

— Значит, вы оптимист?

— Безусловно!

— Личный вопрос. Насколько я знаю, впервые в истории ядерной физики кандидат наук становится директором такого мощного научного центра. Как вам это удалось?

— Я родился в Могилеве. Закончил физический факультет Университета в Минске. Затем аспирантура. Защитил диссертацию. По распределению попал сюда. Младший научный сотрудник, научный сотрудник, ведущий научный сотрудник, ученый секретарь, заместитель Генерального директора, а потом и Генеральный. Все ступеньки прошел.

— То есть не по блату?

— Как видите — все стадии прошел…

— Это тенденция в Белоруссии: молодых назначать на столь высокие должности?

— Но и в России такое же происходит. Это нормально. Ничего особенного в этом нет.

— Ответственности не боитесь?

— Четвертый год работаю директором…

— Значит, уже нет… Успеха вам и атомной энергетике Белоруссии!

— Успех обязательно будет. Я имею в виду прежде всего мою Белоруссию…