Константин Батанов: "Подмосковные вечера" знают все китайцы

Чем отличаются русские и китайские эмигранты, что китайцы думают о демаркации российско-китайской границы в 2005 году и как относятся к Русскому кладбищу в Порт-Артуре, рассказал ведущей "Правды.ру" Дарье Митиной кандидат экономических наук, китаистов, переводчик с китайского языка Константин Николаевич Батанов.

Читайте начало интервью:

Культ потребления

— Константин Николаевич, у китайцев экономический подъем, и это породило жуткий культ потребления. Кажется, что они всю жизнь проводят в шопинг-центрах.

— Так и есть. Это объясняется не только тем, что они хотят всё потреблять, но ещё и высокой конкуренцией. Бизнесмены хотят удивить потребителей, быстренько делают реплики IPhone и прочего, потому что это всё раньше производилось в Китае, но под западными брендами. Сейчас производство потихоньку переводят:

в Бангладеш,
Вьетнам,

потому что китайцы разбогатели, и многие вещи стало невыгодно там производить. Если китаец видит в магазине что-то новое, он хочет попробовать, потому что это любопытная нация. Сейчас из-за пандемии делается акцент на торговле в Интернете. Все предпочитают заходить на Taobao — аналог AliExpress. Мне китайцы рекомендуют всё покупать именно на Taobao. AliExpress, как они говорят, это для обмана иностранцев: цены выше, качество плохое. А Taobao — это для китайцев: всё дешевле, качественнее. Его посещает 60 миллионов человек в день.

Как продвигать культуру

— В Китае неприятно удивило изобилие американской символики. Зачем? Есть китайские символы и герои, уникальная культура и богатая история. Кстати, Колобка нашего на китайском рынке нет.

— Потому что американцы пропагандируют свою культуру. Китайским детям она нравится.

Это обычный бизнес, и китайцы всерьез американскую культуру не воспринимают — только свою.

У нас соотечественники, когда эмигрируют, стараются сразу стать к местным поближе и поменьше общаться с русскими. У китайца такого не может быть. Он будет обязательно поддерживать связь с соотечественниками, есть китайскую кухню. Они создают себе "чайнатауны" — "маленькие Китаи".

Нашего Колобка там нет, потому что мультфильм про него в Китае не показывали.

— Наше посольство в Китае большое, в нем должен быть Российский центр науки и культуры.

— Он есть. Несколько лет назад они открыли памятник Гагарину. У нас всё такое патриотическое, всё очень серьезно воспринимается. Американцы пропагандируют свою культуру более мягкими методами. Сделали Скруджа — забавный персонаж, всем нравится. А Гагарина нельзя сделать забавным, его только уважать можно.

Где юмор, там и деньги. У нас в таком ключе сделали мультфильм "Маша и Медведь", он сейчас очень популярный. Забавный сериал "Кухня" тоже популярен. Мои китайские студенты на китайском его смотрят.

— А с культовым советским кино они знакомы?

— Все знают "Как закалялась сталь" и всё, что связано с революцией. Каждый китаец знает песню "Подмосковные вечера", поют её на китайском.

Сложные вопросы

— В 2010 году мы полетели в пуле с Дмитрием Анатольевичем Медведевым, который был тогда президентом, открывать кладбище в Порт-Артуре.

Кладбище Русско-японской, Первой мировой, Второй мировой и Корейской войн. 50 000 могил русских, советских солдат разных периодов. Был долгий спор между Москвой и Пекином, кто его будет обустраивать. Пекин нас не допускал туда. Москва не очень-то и хотела, потому что затратно. Нашелся частный инвестор, депутат Госдумы Андрей Скоч — бывший уголовный авторитет, единственный в России отец пяти близнецов. Он решил только за свои деньги всё сделать. Китайцы только на этих условиях согласились, чтобы было не государство, а частный инвестор. Он оплатил благоустройство всех 50 000 могил и работу архивистов. Большинство могил были безымянными, братскими. Архивисты все нашли, задокументировали, поставили кресты или стелы со звездами.

У китайцев было очень своеобразное отношение к этому. Медведев прилетел на сутки позже нас. Нас пустили на всё кладбище. Медведева пустили только на ту часть, где солдаты Второй мировой войны и всё, что позже. Первая мировая — это табу, потому что для китайца Российская держава была таким же империалистическим хищником, как Япония. К этому кладбищу они относятся не очень хорошо, это предмет ведения наших российских энтузиастов. Историки съехались туда, музей шикарный открыли.

— Я там тоже бывал. Та часть, где советские могилы, ухоженная, китайцы регулярно приносят туда цветы. А Русско-японская война ранит их чувства. Потому что две империалистических державы делили Китай. Тогда Северный Китай называли Желтороссией. Кресты, камни сломали во время культурной революции. Восстанавливать не стали. Разрешили это только частному инвестору: мол, это его личное дело. Если бы на государственном уровне начали восстанавливать, это бы их задело.

— Когда вы на высшем уровне общаетесь с руководством России и Китая, как по-вашему, первые лица ощущают необходимость восточного поворота во внешней политике? Или это зависит от ситуации: вот мы с Америкой поссорились, давайте будем дружить с Китаем, а дружить не очень-то и получается?

— Я был переводчиком на высшем уровне 15 лет назад, пока не уволился из МИД. Я два раза переводил на встречах Ельцина с китайцами и потом три года работал при Путине, тогда еще были у власти Грызлов, Миронов. Уже тогда, хотя отношения с Западом были достаточно хорошие, наше руководство было настроено на серьезный диалог с Китаем, пытались решать различные проблемы. Я был участником группы по демаркации границы.

— Это когда мы острова отдали в 2005 году?

— Мы их не отдали, а поделили пополам, потому что китайцы считают, что это они отдали острова. После того как мы подписали соглашение, в китайский МИД звонили рядовые китайцы: "Это министерство по продаже государственных интересов?" Там реакция была еще жестче, чем у нас здесь. Поэтому острова просто поделили, чтобы закрыть вопрос.

— То есть мы это сочли национальным унижением, и они это сочли национальным унижением?

— Да. Если говорить об отношениях в период царской России, у китайцев однозначное мнение, что это мы их обижали больше. Сейчас, если смотреть на отношения лидеров наших стран, они становятся всё ближе и крепче, идет курс на дальнейшее сближение. Это связано не только с политикой: дружим мы с США или не дружим. Все-таки у каждой страны есть свои интересы. С кем полезно, с тем и надо дружить.

Беседовала Дарья Митина

К публикации подготовила Марина Севастьянова