Василий Колташов: "Мировая экономическая война — близится апофеоз"

Какой будет карта мира после глобального экономического кризиса и пандемии коронавируса? Почему Россия наконец-то закрывает налоговые лазейки? Почему это — не просто тактическое решение, а долгосрочная стратегия, продиктованная необходимостью выжить в апогей конкурентной борьбы наций? Почему бюрократия понимает, что против нашей страны ведется жесткая экономическая война, а бизнес — нет? Почему власть так долго медлила с реформами? На эти и другие вопросы политолога Игоря Шатрова в прямом эфире видеостудии "Правды.Ру" ответил экономист, директор Института нового общества Василий Колташов.

Читайте начало интервью:

— Василий, вы сказали, что бюрократия принудила бизнес возвращаться из офшоров в Россию. Что дальше, как будет развиваться ситуация?

— Да, и это, конечно, хорошо. Но есть проблема и с другой стороны. Бизнес все-таки зарабатывает деньги, у него есть постоянная среда, которая сообщает, какие действия правильные, а какие нет. Если вы начнете производить такое мороженое или шоколад, который никто не хочет покупать, перестанете производить нормальный шоколад и начнете производить шоколад с перцем, то — все, вы потеряете рынок.

А с бюрократией все не так. Она в общем-то постоянно производит свой "шоколад с черным перцем", за что получает очень много критики от общества. Но куда вы денетесь, здесь нет рыночного критерия, практически никто не контролирует ее сверху, снизу часто тоже никто не контролирует. В Китае, например, кто вообще снизу что-то контролирует?…

Получается, что должны измениться обстоятельства, не только экономические, но и политические. Для бюрократии тоже должна возникнуть смертельная угроза, она должна получить ситуация опасности для нее, своего рода Гаагский трибунал, для того чтобы — раз — проснуться и сказать: "черт побери, надо нормально делать, а не как левая нога захочет…"

Как датского короля французский петух клюнул

Приведу пример с датским королем. В 1848 году возникла революционная ситуация и произошла революция во многих странах Европы. Во Франции уже свергли короля. В Копенгагене перед королевским дворцом собралась огромная толпа, все были очень недовольны: экономический кризис и вообще все плохо…

Король вышел на балкон, посмотрел и сказал строго: все так больше не будет, начинаем реформы. Это говорит, что у него появились мотивы к переменам. Да никогда бы он никаких конституционных реформ не проводил, вообще в середине XIX века никто бы ничего не менял. "Горькие пилюли Конституции" тогда называли эти реформы.

Никто бы и сейчас не занимался деоффшоризацией, если бы не сложились такие обстоятельства, что нужно выигрывать в борьбе с сильными внешними соперниками. Не проигрывать, а выигрывать. И надо понимать, что на самом деле это — совсем не партнеры, а как минимум — соперники, а может быть, и враги.

— Почему власть понимает, что они нам всем — не партнеры, а противники, а бизнес не понимает?

— А бизнес вообще находится за пределами понимания этих процессов, он вообще не понимает, как устроен мир. Это — нормально для бизнеса. Это — все равно, что рабочего с конвейера спросить про американскую политику где-нибудь в Арктике или на Ближнем Востоке. Вы не услышите от него достоверной и ценной информации.

Про тонкости американской игры на постсоветском пространстве, как цветные революции организуют, он, может быть, и слышал, но как это происходит, не знает. Он не знает даже, как производится изделие, в создании которого он принимает участие, потому что он просто крепит отдельную деталь или нажимает пару кнопок.

А коммерсант тоже занимается строго своим делом, у него заточенность — на получение прибыли. Это убирает из его поля зрения массу информации, которая не нужна, а часто даже мешает успешно развивать дело.

Всё, как Маркс писал

По Марксу, это — результат того, что капиталисты являются лишь придатком капитала, как рабочий является придатком машины. Цитирую "Капитал": капиталист является придатком капитала, а бюрократия является придатком страны.

Поэтому, если стане угрожает какая-то серьезная опасность, то по крайней мере здоровая бюрократия начинает действовать и мобилизовывать ресурсы, сплачивать общество, которое она раньше, может, даже наоборот дезориентировала и говорила, что не надо никакого патриотизма, потребляйте, нам нужен квалифицированный потребитель.

Никакие власти не любят перемены. И если все идет достаточно нормально, спокойно и комфортно, то зачем что-то менять?… Но в конце концов — перед лицом смертельной внешней опасности — власти страны, обладающей суверенитетом, всегда спохватятся подобно датскому королю.

У любой бюрократии в любом случае присутствует инстинкт самосохранения, поэтому в кризисных опасных ситуациях, она откажется от комфорта и будет предпринимать действия в интересах страны. Сейчас вопрос стоит о победе или поражении. Компромиссов или каких-то ничейных ситуаций просто нет и быть не может.

Беседовал Игорь Шатров

К публикации подготовил Юрий Кондратьев