Бизнес в России: лучше меньше, да лучше?

Почему концепция развития России до 2020 года ("Стратегия-2020") оказалась невыполнимой? В прошлом году в России, по данным FinExpertiza, открылось немногим более 290 тысяч компаний, а прекратили свою деятельность свыше 600 тысяч. Число закрывшихся за 2018 год предприятий превысило число открывшихся в 2,14 раза. О чем это говорит?

Какая сейчас ситуация в экономике России? И какой могла бы быть?

На эти вопросы главного редактора "Правды.Ру" Инны Новиковой ответил директор Центра политического анализа Павел Данилин.

Читайте начало интервью:

Как опросы превращаются в пропаганду

Почему народ за Путина, но не за правительство

Что значит быть сильным премьером

Павел Данилин: минздрав увлекся высокой медициной, забыв о базовой

— Павел, за прошлый год в нашей стране закрыто 600 тысяч компаний. Закрывшихся предприятий больше открывшихся в 2,14 раза. Конечно, среди них были разные фирмы-однодневки. Но ведь когда такие цифры, то это говорит уже о том, что все-таки для бизнеса трудные времена… Хотя в то же время Питерский экономический форум просто побил все рекорды по представительности и всяким другим показателям. Но, опять же, все говорят, что все-таки большие сложности у бизнесменов.

— Сложно сказать.

— И постоянные реформы бизнесу только вредят. Проблемы, безусловно, всегда есть, но зачем добавлять новые. И многие экономисты говорят, что утечка капитала растет, называют просто пугающие, космические цифры вывода денег за рубеж. Это, безусловно, тоже не говорит о хорошем климате.

— Дмитрий Песков сказал, что у них другие цифры. Я не знаю, в данном случае кому верить, кому не верить. Но по собственному опыту я могу сказать, что ведение бизнеса сейчас в плане, например, бухгалтерии стало намного легче, чем раньше. В плане претензий налоговых органов аналогично: намного лучше, чем раньше. Есть, конечно, вопросы с поиском клиентов. Но это же не государственная работа. Это работа как раз бизнеса.

А все то, за что отвечает государство, сейчас достаточно нормально. Я могу сказать, что оба моих предприятия никогда не сталкивались с какими-то запредельными требованиями.

— Мне рассказывал один предприниматель, что у него представители власти и прокуратуры, аффилированные с ними бизнесмены захотели отобрать компанию и в результате у него на дню случалось по несколько проверок, а за несколько лет их были тысячи.

— Наверное, бывает и такое. Но вообще у нас сейчас недопустимо проверять чаще чем раз в три года после первой проверки тем же ведомством. А ведомств у нас все же не тысячи. Поэтому я не могу ничего сказать конкретно по этому случаю, не могу прокомментировать, потому что, к сожалению, не знаю ситуации. Но, опять же, мне кажется, что я готов поверить в то, что закрылось 600 тысяч предприятий.

Просто потому что наша государственная бизнес-модель все же нацелена больше на развитие корпоративного государственного сектора. И это правда. Но наши чиновники стали гораздо лояльнее и к частному бизнесу — это безусловный факт. Но быть лояльным к бизнесу — еще не значит бороться за открытие новых предприятий, помогать.

— Но ведь всеми признано, что основой стабильности государства является мелкий и средний бизнес.

— Скорее, средний класс.

— Мелкий и средний бизнес — еще и основа экономики. А он развивается, когда в государстве хорошие условия для предпринимателей. А когда их много, они понемножку приносят в бюджет, и все вместе уже получается весьма серьезно. Это более стабильная и устойчивая система, нежели единицы госмонополистов… 

А государству, наверное, проще иметь пять крупных налогоплательщиков в регионе, а не суетиться с этими маленькими ИП, ООО, еще с кем-то.

Вы не согласны, что мелкий и средний бизнес — это основа для стабильности государства?

— Не согласен. Потому что если мы посмотрим на ситуацию в какой-нибудь Венесуэле, в Аргентине, там очень много вот этих средних бизнесов и мелких, а хоть какой-то стабильности как не было, так и нет. Молдавия — то же самое. В общем, не знаю. Эта схема мне не представляется верной.

Верным для меня является то, что наличие возможности открытия своего дела в форме ИП или предприятия, фирмы — это безусловное благо. Вы знаете, если бы Никита Сергеевич Хрущев не уничтожил частное предпринимательство, которое, между прочим, вполне себе нормально чувствовало при Сталине, то история нашей страны пошла бы по совершенно иному пути. Я абсолютно убежден.

— Если бы Сталин не закрыл НЭП, который прекрасно чувствовал себя при Ленине, то у нас вообще все бы было совсем по-другому.

— НЭП и при Сталине существовал.

— Когда? Только в самом начале, а потом все быстренько прикрыли.

— Три года после Владимира Ильича еще был.

— Что такое три года?

— Так он и до этого два года всего лишь существовал. То есть всего существование два года при Ленине, и то при Ленине, который уже, извините, особо ни за что не отвечал. И три года при Сталине. После чего НЭП был свернут по абсолютно объективным причинам, связанным с подготовкой к войне. Но элементы такой экономической системы все равно остались и работали еще очень долго.

Читайте продолжение интервью:

Инициативу гнобили и убили при Хрущеве

Павел Данилин о Шамсутдинове, "Википедии" и "золотой" молодежи