Инициативу гнобили и убили при Хрущеве

Почему концепция развития России до 2020 года ("Стратегия-2020") оказалась невыполнимой? А что было бы, если бы не приняли план индустриализации, а продолжили НЭП? На эти вопросы главного редактора "Правды.Ру" Инны Новиковой ответил директор Центра политического анализа Павел Данилин.

Читайте начало интервью:

Как опросы превращаются в пропаганду

Почему народ за Путина, но не за правительство

Что значит быть сильным премьером

Павел Данилин: минздрав увлекся высокой медициной, забыв о базовой

Бизнес в России: лучше меньше, да лучше?

— Павел, вы говорите, если бы Сталин не прикрыл НЭП, то все бы было совсем иначе. Но ведь реально была нужна индустриализация.

— В 1927 году к тому же в мире началась первая военная паника. Нужно было концентрироваться. Поэтому все силы бросили на это, сразу началась разработка проектов индустриализации, культивизации, внутриполитическая борьба с противниками партии велась именно для проведения этих проектов.

Но в данном случае для нас суть не в этом. Суть в том, что вне зависимости от завершения НЭПа до смерти Сталина у нас существовал громадный (я не побоюсь этого слова) частный сектор. Это были частные сельскохозяйственные хозяйства.

— Так на селе же все в колхозах были.

— В колхозах были практически все.

— Еще и не платили. Трудодни — писали палочки и не платили.

— Но, опять же, тоже, знаете, все это очень условно. Но при этом все эти люди, которые были в колхозах, имели громадное личное приусадебное хозяйство. В этом разница между тем временем и хрущевским. Люди могли иметь лошадей, коз, одну корову для начала, а потом могли и больше сделать.

В общем, возможность собственного обогащения на земле была большой. Артельное производство, корпоративное производство… Были такие формы собственности. Просто сейчас почти никто практически вообще не знает об этом. При Сталине это было развито настолько, что частники давали до десяти процентов ВВП. Это же громадная для советского государства цифра.

Я не сталинист. У меня нет резона Сталина защищать. Но просто нужно знать реальную историю. Уничтожение личных приусадебных хозяйств при Хрущеве, уничтожение кооперативов и артелей привело к тому, что этот громадный пласт, который способен в себя впитать людскую активность, энтузиазм и инициативу, был уничтожен.

И мы получили 35-40 лет прозябания людской инициативы, которая постоянно гнобилась и в итоге просто свелась к нулю. Государство за все отвечало, государство все брало на себя. И при этом государство не давало заработать тем людям, которые хотели зарабатывать. Государство не давало развернуться своему делу.

Государство не давало людям иметь свою землю. Ведь это же трагедия для села. Трагедия была не при Сталине во время коллективизации, а при Хрущеве, когда он лишил всех садов и скота, ограничил небольшим участком. Вот тогда была трагедия. Правда, не шесть соток, там чуть-чуть побольше выделяли. Но сады пропали как раз при Хрущеве.

Поэтому, собственно, когда мы говорим о нашем сегодняшнем подходе, то главное, чтобы была возможность. Возможность сейчас есть. А на что мы делаем упор: на корпоративный сектор или на частный сектор, — это уже проблема выбора, и она не является жизненной. Может быть, надо сейчас сделать так, а потом так.

Главное, чтобы был выбор у человека. Нашел идею, пошел, применил свой мозг, сделал организацию, заработал денег. Главное, чтобы не был закрыт вот этот путь. А корпорация, не корпорация — это уже третично.

— Павел, давайте поговорим с вами о концепции развития России "Стратегия-2020".

— Была такая.

— Вы же к ней имели тоже отношение?

— Сложный вопрос. Я был ее пропагандистом.

— Теперь сказано, что эта стратегия оказалась невыполнимой. 

— В свое время у нас был серьезный спор с Чадаевым. Самое интересное, что он тогда работал на Суркова, который продвигал стратегию. Но Чадаев был против стратегии, а я был за стратегию. Это было смешно. Чадаев высказывал сомнения в ее реализуемости, объективные сомнения. Но как впоследствии выяснилось, я и он были не правы, потому что проблемы были.

— Что-то пошло не так…

— Проблемы заключались отнюдь не в том, выполнима она была или невыполнима. Совершенно не важно, выполнима она была или невыполнима. Первая перестройка была тоже на самом деле невыполнима и не выполнена. Просто она давала правильное направление. Что касается стратегии, здесь проблема заключалась в том, что мы забыли о ней сразу же, как только она была написана и принята.

Никто даже не собирался ее выполнять. Потому что произошла пересменка в руководстве и амбициозность "Стратегии-2020" во многом была заменена амбициозностью сначала инновационных производств Дмитрия Анатольевича, а потом — социальной политики Владимира Владимировича, то есть Майских указов.

И получилось так, что "Стратегия-2020" уперлась сначала в "Сколково", а потом в Майские указы. Но в Майские указы она уперлась, когда была уже мертвой. То есть этот трупчик туда доплыл и уперся в такую плотинку из Майских указов. Другое направление, в принципе, было выбрано, абсолютно другое направление.

Народ в 2011 году показал, что его не удовлетворяет политика Дмитрия Анатольевича, которая проводилась в последние два года. И даже те люди, которые выходили на площади в Москве, все равно несмотря на то, что на самом деле были против Путина, показывали, что их не удовлетворяет политика Медведева. То есть инновационный путь развития страны их не удовлетворял.

— А что они хотели?

— Все просто. Недавно был опрос ВЦИОМ. Людей волнуют зарплата, кредиты, налоги. В общем, все как всегда упирается в деньги.

— Детские сады?

— Да, детские сады.

— Землю крестьянам.

— Да. Дешевый кредит. Все. Владимир Владимирович, прекрасно понимая это, решил, что если народ это требует, то надо идти в эту сторону, параллельно строя мосты, открывая аэропорты, создавая предприятия, но не ломая страну, не заставляя ее делать тот выбор, который, может быть, лучше и правильнее, но который она не хочет.

Но мы и не готовы были к модернизации. Это правда. Потому что модернизация без мобилизации не бывает. А мы совершенно не готовы к мобилизации. Нас очень сильно от мобилизации отучили.

— Мы хотим лучшего, но чтобы это как-то все само собой было — на блюдечке подали и только лучшее.

— Как в анекдоте. "Как исправить ситуацию в России?" — "Во-первых, можно самим напрячься, либо прилетит кто-то из космоса и все исправит". Понятно, что первый вариант фантастический.

— Будем ждать, когда кто-то прилетит из космоса.

— Да.

Читайте окончание интервью:

Павел Данилин о Шамсутдинове, "Википедии" и "золотой" молодежи