Казачество возвращается к корням: триединство разума, тела и духа становится новой точкой сборки

Документалистика СВО, образ казачества, разрыв поколений и религиозные константы — всё это складывается в историю о том, как Россия ищет новые смыслы и отвечает на вызовы времени. О формировании новой идентичности размышляет продюсер платформы Okko Владимир Тодоров. 

Читайте начало интервью: Казачество в документальном кино как часть культурного кода России — Владимир Тодоров

Война: народная память и идентичность

— Как документалистика может сохранить память о СВО и образ казачества?

— Документалистика — это прежде всего фиксация того, как всё происходило на самом деле, сохранение фактов и памяти. Важно, чтобы в будущем у людей возникали такие же чёткие образы, как при воспоминаниях о Великой Отечественной войне — кадры хроники, фотографии. Отдельный пласт — казачество на СВО. Его нужно показать не как ряженых, а как воинов, для которых защита Родины — судьба и предназначение. Казачество должно остаться в памяти именно как сила, которая совершала подвиги и участвовала в защите родных земель.

— А в чём значение Великой Отечественной войны для нашей памяти и идентичности?

— Это была поистине народная, экзистенциальная война.

Как выгледела в 1940‑е годы экзистенциальность? Это захват территорий, это жесткое господстве идеологий: нацистская столкнулась с советской, которая тоже стремилась переустроить мир.

Великая Отечественная коснулась каждой семьи: кто‑то погиб, кто‑то был эвакуирован, трудился в тылу. Эта коллективная травма осталась навсегда. Первое поколение после войны помнило голодное детство, а каждый населённый пункт имел свой опыт. В советское время это правильно подняли на знамя: СССР — государство, разгромившее нацизм. Наше поколение восприняло это как данность. Современным же молодым людям, если мы говорим про зумеров, труднее ассоциировать себя с событиями почти вековой давности, просто в силу времени.

От "Летят журавли" до Моргенштерна: как поколенческий разрыв ломает восприятие СВО

— Как разные поколения воспринимают СВО и память о войне?

— Я вырос на военной литературе — Кондратьев, Борис Васильев, смотрел советское кино: "Летят журавли", "Освобождение", "Они сражались за Родину". Увлекался бронетехникой, клеил модели, читал книги. Этот мир мне понятен. Но для зумеров и альф это чуждо.

Отсюда и скандал вокруг Моргенштерна, который предложил отказаться от празднования 9 мая. Для нас это дикость, для старших поколений — оскорбление, а для двадцатилетних — вопрос: зачем парад, что там было?

Это пробелы в образовании.

Кроме того, прошло слишком мало времени, чтобы осмыслить СВО. Есть и дуализм: ребята на фронте говорят, что у них тоже телефоны, они видят, как живёт Москва, и задают вопрос: "Вы там не охренели?" Такая разница восприятия тоже часть сегодняшней реальности.

Различия восприятия войны в Москве и на фронте

— Чем отличается восприятие войны в столице и на передовой?

— Помню случай: стою в баре в футболке, похожей на тельняшку. Ко мне подходит парень — десантник на побывке. Говорит: "Вы в Москве жируете, не ощущаете, что у нас там происходит". И действительно, в столице и других крупных городах люди часто живут так, будто войны нет.

Это коренное отличие от Великой Отечественной, когда каждый понимал: если не отстоишь смену у станка, завтра можешь оказаться в виселице или в газенвагене. Тогда война была народной, экзистенциальной.

Сейчас основные "минусы" для горожан — навигатор не работает, интернет глушат, в новостях показывают беспилотники.

Я сам видел, как дрон врезался в дом на Островитянова — грохот был сильный. Но всё равно ощущение другое: СВО где‑то там, а не здесь. С другой стороны, плотность информационного потока сегодня огромна. За три года накопилось достаточно данных, чтобы уже начинать формировать новую идентичность, связанную с этими событиями.

Формирование новой идентичности и работа с аудиторией

— Какой должна быть новая идентичность и с кем важно работать?

— Мы действительно этим занимаемся. Какая именно идентичность сформируется — решит история. Сегодня мы живём в мире информационного переизбытка и перегрузки, поэтому ключевая задача — работа с аудиторией "я в домике". Таких людей немало.

У тех, чьи родственники участвуют в СВО, отношение уже определено: поддержка неизбежна. Хотя бывают особые случаи. В проекте "Герой по соседству" с Димой Дюжевым мы увидели, что многие мужчины уходили на фронт без лишних слов. "Мне не нужна психотерапия", — говорили они, брали берцы и рюкзак, и только с пункта сбора сообщали семье о своём решении. Родные переживали, ругались, но всё равно поддерживали.

В русской семье невозможно, чтобы отец ушёл на СВО, а жена и дети сказали: "Мы это не поддержим".

Поэтому наша работа направлена именно на умеренную аудиторию, которая колеблется, сомневается. Это экзистенциальная история, но в гибридной форме.

Документалистика СВО: зачем нужен "переходник" для массовой аудитории

— Как западные ценности влияют на восприятие и почему важен исторический контекст?

— Америка искренне считает себя "сияющим градом на холме" и считает, что свои ценности нужно экстраполировать на весь мир, не учитывая культурные особенности других стран. Об этом хорошо пишет Иван Курила в книге "Американцы и все остальные". Особенно активно это происходит там, где есть ресурсы, например нефть. Россия одной из первых заявила: учитывайте исторический контекст.

Для работы с колеблющейся аудиторией важно тщательно подбирать образы и героев, чтобы они были понятны массовому зрителю.

Военкоры, снимающие документалку на фронте, уверены: "Мне понятно, значит, и другим будет понятно". Но это не так. Люди в Москве или Петербурге живут иначе, и без "переходника" их восприятие будет искажено.

Нужны специалисты, которые адаптируют истории для широкой аудитории, чтобы они не вызывали неприятия. Я часто слышу от фронтовых авторов: "Ты в своей сытой Москве будешь нам указывать, как рассказывать". Но я не указываю, а советую — чтобы их истории были понятны тем, кто каждый день не сталкивается с войной.

Разум, тело и дух: универсальные константы нового образа казака

— Как закрепить новый образ казака и донести его до аудитории?

— Образ казака меняется: мы уходим от негативных стереотипов и возвращаем героическую составляющую. Документальное кино может закрепить этот образ, показать его зрителю как часть большой истории. В проекте "Быть казаком" мы как раз будем говорить об этом.

Есть универсальные константы, которые должны оставаться в нас всегда. Это гармоничное развитие — единство разума, тела и духа. Это служение, примат общественного над частным. Русский народ формировался в сельских общинах, где каждый работал ради других. У казаков, как у воинского формирования, это было особенно очевидно: иначе не выжить.

Государство доверило казакам расширять и охранять границы, требуя взамен преданности долгу. Поэтому казак — это человек, который не всегда делает то, что хочется лично ему, но следует высшему предназначению. Это и есть важная часть идентичности, которую нужно донести до аудитории.

Универсальные константы: как религия и традиции транчлируют ценности

— Какую роль играет религиозная составляющая и преемственность в формировании ценностей?

— История разума, тела и духа неразрывно связана с религиозной основой. Каждый по‑своему отвечает на вопрос, что есть Бог, но очевидно: русский человек и казак не принимают материалистичную концепцию мира, где после смерти ничего не остаётся. Для казачества базой всегда было православие, но возможны и другие верования. Важно то, что сакральная составляющая присутствует неизменно.

Если отбросить всю эту мишуру, шелуху, инфошум, нейрослопы, мы увидим: древнейшие цивилизации и религии строились на идее ежедневного саморазвития триединства разума, тела и духа.

Христианская цивилизацияпроизошла из древне-иудейской. Есть китайская цивилизация, египетская, шумерская. Я как востоковед‑китаист всегда интересовался китайской моделью. В итоге все эти учения пересекаются в одной точке: в их основе лежит идея о развитии человека через гармонию духа, тела и разума.

Если завтра война: зачем казаку хранить триединство и передавать его детям

— Как универсальные ценности и саморазвитие связаны с казачеством?

— Сегодня многие обращаются к психотерапии, и это нормально: правильный специалист помогает разобраться в себе. Доказанные методы — когнитивно‑поведенческая терапия и терапия принятия ответственности — учат тому же, что и традиционные ценности: каждое действие либо шаг вперёд, либо шаг в сторону. Ты совершаешь правильное действие для себя и окружающих — или неправильное, транслируя негатив в мир.

Казачество в этом смысле — это триединство. С учётом историко‑культурных особенностей и преемственности, это наиболее собранная часть общества, на основе которой может вырасти нечто большее. Традиционные ценности казаков не архаичны, они базовые. Именно благодаря им они выживали на протяжении веков.

Любовь к ближнему, передача опыта детям, развитие разума, тела и духа — всё это было залогом их существования. И если завтра война, без этих универсалий не обойтись. Поэтому казаки должны транслировать эту историю. Где бы человек ни жил, если он говорит "я казак", он подразумевает именно это — служение ценностям, которые формируют основу жизни.