Политолог Дмитрий Орешкин: качество образования ухудшилось

О качестве школьного и университетского образования и о необходимых современному студенту навыках рассказал главному редактору "Правды.ру" Инне Новиковой политолог Дмитрий Орешкин.

Читайте начало интервью:

Образование становится хуже

— Сейчас в России вынужденная мера — дистанционное образование. Никто не был готов к этому. У моих детей не сразу, но стали какие-то занятия проводить. Все на иностранных платформах. Хотя есть и наши, оказывается, системы для проведения конференций. Правда, никто про них не знает и ими не пользуется. Сейчас с дистанционным образованием кое-как год закончили, ОГЭ отменили, ЕГЭ переносится, и непонятно, что будет со вступительными экзаменами.

— Да, одни вопросы, и я вам точно не дам ответов, потому что не специалист по образованию. Я не фанат советского обучения, но думаю, что образование делается хуже.

Я с 1975 года работаю в академическом институте.

По моим наблюдением, как раз в 1970-е годы началось существенное ухудшение качества и науки, и образования. Начали уходить люди, которые работали в возрасте 70-80 лет, они родились еще до революции.

Академик Герасимов, академик Марков — очень яркие были люди, очень хорошие преподаватели и организаторы, ужасно интересно было у них учиться. Но они родились на рубеже XIX и XX веков и воспитывались еще в дореволюционной системе образования. Им на смену пришли люди уже немного более низкого уровня. А сейчас приходят люди третьей генерации, совсем неинтересные. Среди преподавателей в вузах, есть, конечно, интересные люди, но в целом уровень заметно ухудшился.

Я был учителем с 1991 по 1993 год в знаменитом 45-м лицее им. Мильграма в Москве, там учителя были хорошие. У меня дети как раз в ту пору учились в школе, учителя уже были весьма сомнительного качества, людей не хватало. Моей дочери преподавала географию в школе женщина, которая по-русски плохо говорила. Не было желающих идти на непрестижную школьную работу. А через тридцать лет, когда моим детям уже по сорок, школа еще хуже стала. Этот процесс идет медленно, но необратимо, и я думаю, что лучше не будет.

Наверное, это связано с ЕГЭ, но мне кажется, само качество преподавательского состава ухудшилось. А раз так, то с чего бы улучшиться образованию?

— К сожалению, да, это ЕГЭ и многие другие факторы. Мы читали учебники, писали лекции от руки, а сейчас студенты не утруждают себя писанием конспектов — записали на диктофон и слушают. Вы сказали, что не фанат советского образования. Но мне кажется, что если сравнить советское образование с тем, что есть сейчас, оно все-таки было очень хорошее — и школьное, и вузовское. Германия и некоторые другие европейские страны брали его на вооружение, и не просто для школ, а для элитных школ. Я окончила факультет журналистики МГУ, и видела, как мой сын учится, какие у них предметы и какие у нас были. У них очень много практики, писательства, готовят райтеров. А нам давали фундаментальное университетское образование. Может быть, просто другое время, другие потребности?

— Да, конечно, другое время, потребности, другие средства. Не уверен, что удаленное образование — это к лучшему. В конце концов одни используют Интернет во благо, а другие просто берут готовый конспект или курсовую из Сети. Это проблема не Интернета, не инструмента, а проблема того, кто и как этим инструментом пользуется.

Я учился в МГУ с 1970 по 1975 год, был именным стипендиатом. Но у меня осталось ощущение недообразованности, потому что мои сверстники в Европе учились немного в другой среде. Например, они хорошо знали иностранный язык, потому что на год, на три ездили стажироваться в Германию, Британию. У нас этого не было, поэтому у меня, например, на всю жизнь остался дефицит хорошего иностранного языка. Обычному студенту из Варшавы очень много давала возможность повариться в университетском сообществе Германии или Франции. Хотя у нас были блистательные профессора еще дореволюционного происхождения, которые учились в гимназии латыни, греческому и так далее. Это были отборные люди. Но они ушли к 1980-м годам. Я в ту пору был молодым кандидатом наук и видел, что:

на смену генералам приходили полковники,

сейчас вместо полковников работают майоры и капитаны.

Это если говорить о качестве преподавания.

— Вы говорите про язык. 1970-1975 год — это железный занавес, не было информационного обмена. Предполагалось обучение основным предметам и узким дисциплинам. Я сейчас вспомнила, как оказалась на торжественной линейке 1 сентября в частном лицее. У них много предметов, детей готовят к поступлению в высшие учебные заведения России. На линейке вручали награды те, кто прошел некие кембриджские языковые курсы, и выступал представитель курсов. Мне стало очень страшно, что не тот спектр знаний, который дети должны были получить, а представители кембриджских курсов оказались самыми почетными гостями. Есть в Москве лицеи, где не очень хороший уровень образования. Там блестящий язык, и это главное. Но язык — это другая тема, она немного не про образование.

— Если человек хочет заниматься наукой, интеллектуальной деятельностью, его надо не научить, а надо научить учиться, получать новую информацию, все время вариться в этом бульоне. Для этого нужны языки, умение грамотно пользоваться Интернетом. Надо понимать, где можно найти нужную информацию, потому что сначала занимаешься одной проблемой, потом переучиваешься, занимаешься другой проблемой. Базовое университетское образование дает нам с вами возможность перестроиться. У нас есть бэкграунд, и мы понимаем, где найти нужную информацию.

За год ты научаешься, становишься из специалиста (журналиста в вашем случае) по экологии журналистом по политике или редактором издания. Но это если есть хорошее базовое образование.

Беседовала Инна Новикова

К публикации подготовила Марина Севастьянова