Почему в России "цена человеческой жизни" занижена в десятки раз - Новости законодательства

Почему в России "цена человеческой жизни" занижена в десятки раз

Адвокат Андрей Рагулин представил доказательства того, что пострадавшие при инцидентах и авариях в России получают компенсации в значительно меньшем, чем полагается, размере.

Исследование юриста базируется на результатах рассмотрения дела о ЧП в московской подземке 15 июля 2014 года, когда на Арбатско-Покровской линии с рельсов сошло три вагона. 24 пассажира погибли, 37 получили тяжелые увечья. Всего пострадало 253 человека.

В Комитете гражданских инициатив Андрей Рагулин представил доказательства, что каждый из пострадавших получил компенсацию от столичной мэрии в размере 1 млн 41,93 тысячи рублей, по два миллиона рублей — в соответствии с федеральным законом, а также по 150 тысяч рублей в качестве компенсации морального вреда. В итоге "стоимость человеческой жизни" составила 3 млн 191,93 тысячи рублей. Законовед утверждает, это в 12 раз ниже суммы, установленной в ходе исследования Финансового университета при правительстве РФ, которая составляет 39 миллионов рублей.

Андрей Рагулин полагает, что при разрешении дел о возмещении морального вреда суды "не учитывают иные, заслуживающие внимания обстоятельства, которые могут учитываться при определении размера компенсации, и не уделяют достаточного внимания вопросу об учете степени вины нарушителя".

Прокомментировать слова коллеги "Правда.Ру" попросила уполномоченного представителя ЮО "Гражданские компенсации" (российской юридической фирмы, специализирующейся на вопросах возмещения вреда жизни и здоровью) Ирину Фаст.

— "Стоимость жизни человека" занижена в 12 раз не только в Москве. Это общероссийская практика от Калининграда до Дальнего Востока.

Чем это объяснить — вопрос риторический. Дело в том, что в законе у нас отсутствуют какие-либо критерии для этих выплат. Если все, что касается утраченного заработка, если человек повредил здоровье либо потерял кормильца, то все, что касается возмещения утраченного заработка, именно материального ущерба, четко прописано в законе.

А такой вид компенсации, как компенсация морального вреда взыскивается судом либо определяется сторонами в добровольном порядке с учетом требований разумности и справедливости. Это единственный имеющийся критерий.

Большинство людей, которые пострадали в дорожно-транспортных происшествиях, на производстве, от врачебных ошибок, в чрезвычайных ситуациях, не имеют право ни на какие выплаты, кроме компенсации морального вреда.

Самый яркий пример — родители детей, погибших в "Зимней вишне" в Кемерове. Они имеют право лишь на компенсацию морального вреда и не получают никакого возмещения убытка в связи с потерей ребенка. Только компенсация морального вреда и выплаты от правительства пострадавшим в чрезвычайных ситуациях. Миллион рублей, по-моему.

И для родственников пострадавших это и есть та самая цена жизни их близкого человека. Сумма компенсации морального вреда для большинства людей является той самой ценой жизни близкого человека либо ценой здоровья. Ситуация сложилась так исторически. Суммы, которые взыскиваются в судах, имеют медианное значение — не среднее, а именно медианное, это важно. Медианное — это когда берутся средние цифры. Не берутся крайние минимальные цифры или максимальные. Берется основное количество цифр, которые в середине. Потому что мы понимаем, что математический расчет может быть несколько искажен. Например, единственный раз максимальная выплата за моральный вред в России составила 15 миллионов рублей.

— Что это была за выплата?

— Несколько лет назад было громкое дело. Взыскали с Центра акушерства и гинекологии в Санкт-Петербурге. Новорожденный получил травмы по вине врачей, которые принимали роды. Спустя год или два года ребеночек умер. Родители взыскали компенсацию морального вреда 15 миллионов рублей. Это уникальный случай. Обычно выплаты очень низкие.

— Кто определяет моральный вред?

— Никто. Уполномочены стороны либо суд определяет. Если стороны не договорились, суд присуждает компенсацию морального вреда. Десятилетие назад это были одна-две-три тысячи рублей. Сейчас — 50-60-100 тысяч рублей.

Когда одной женщине оторвало руку на производстве, компенсация морального вреда составила 80 тысяч рублей. Причина в том, что ни у судов, ни у граждан, ни у юристов нет никаких критериев, на что опереться.

— Можно что-то исправить в данной ситуации?

— Во-первых, нужно, чтобы были введены минимальные размеры компенсационных выплат. Во-вторых, чтобы были введены критерии для определения размера компенсаций. Потому что все случаи очень разные. Очень разные обстоятельства, очень разные последствия. И всегда это можно просчитать.

Если мы будем опираться на практику других стран, то всегда судам и сторонам есть на что опереться. Это либо прецеденты, либо это прямо справочники, где собраны сведения, за какие травмы сколько рекомендуется оплачивать. И наша задача в опоре на практику Европейского суда по правам человека, естественно. Потому что у нас есть постановление Верховного суда, постановление Пленума, что суды должны ориентироваться на практику Европейского суда по правам человека. Но на сегодняшний день этого не происходит. Эту ситуацию надо менять.

— Вы подавали обращение в Госдуму?

— Мы писали обращение и предлагали эту законодательную инициативу либо инициативу о введении критериев при помощи Верховного Суда. Но для того, чтобы ее внесли, нужна политическая воля.

Ситуация некрасивая, ее надо менять, надо вводить какие-то критерии. Возможно, что эта ситуация в ближайшее время сдвинется с мертвой точки. Потому что на протяжении последних лет ее не удавалось изменить.

Хотя, в принципе, вопрос очевидный. Человек получил синяк — это одна сумма. Человек стал инвалидом — это должны быть миллионы все-таки. Он всю жизнь будет в инвалидной коляске, денег не заработает никогда.

Повторюсь, эта тема сейчас некрасивая по отношению к человеку, к слабому человеку в нашем государстве. Потому что он априори слабый, если он понес утраты либо повредил здоровье.

В Европе, в Америке реально назначают миллионные компенсации за какие-то потери пострадавшим людям. Вряд ли мы будем ориентироваться на цифры, которые присуждаются в Соединенных Штатах Америки, потому что это нереально для России сегодня. Но на какие-то цифры, близкие к европейской практике, а они там разумные, я думаю, что мы будем ориентироваться.

Но в нашей Госдуме нет инициаторов, которые готовы эту политическую идею поддержать на сегодняшний день. Никто из политиков к этой законодательной инициативе не присоединился. На сегодняшний день это запрос от общества, это запрос от научного сообщества, это запрос от юридического сообщества. Мы бьем в колокола, мы говорим: давайте что-то менять. Но нет именно политической воли…

— Может, провести круглый стол в Общественной палате?

— Мы предлагали, но они нас не поддержали. Мы бы с удовольствием провели. Нам не ответили.

— Но почему столь важную инициативу не поддерживают ни в Госдуме, ни в Общественной палате?!

— Причина низких размеров компенсаций на самом деле в том, что у нас высокие цифры травматизма. Если сравнивать цифры травматизма у нас и в других странах (я не говорю про страны первой пятерки, такие как Великобритания или Швеция), у нас очень высокие цифры травматизма от внешних источников.

Нашему бизнесу невыгодно вкладывать в безопасность. Выгоднее заплатить мизерную компенсацию, нежели вкладывать миллионы в безопасность.

И только когда эти компенсации будут действительно существенными, значительными, только тогда и бизнес, и владельцы источников повышенной опасности будут трястись за безопасность и вкладываться в нее и этих травм и летальных исходов станет меньше.

Читайте также:

Куда испарились льготы детей Чернобыля

Перемены неизбежны: к чему готовиться пассажирам общественного транспорта

Чернобыль: Герои не забыты, забыты их дети

Автор Игорь Буккер
Игорь Буккер — журналист, очеркист *