Андрей Туманов: "Я не пойду митинговать, а лучше поеду на дачу"

Андрей Туманов, главный редактор популярного садоводческого издания "6 соток" и председатель всероссийской организации "Садоводы России", знает все о жизни современных дачников. Чем они живут, какие у них проблемы и почему они так важны для нашей страны, известный эксперт рассказал Pravda. Ru.

— Андрей, после окончания факультета журналистики и достаточно успешной работы в издательском деле ты все-таки предпочел политику. Учитывая, что ты участвуешь во всех возможных движениях, организациях и общаешься со всеми депутатами и политиками, я все-таки думаю, что тебе ближе политика. Давай начнем с самого начала, потому что я практически ничего не понимаю в садоводстве. Я никогда не держала в руках лопату, кроме как на картошке на 2-м курсе. Расскажи мне, пожалуйста, зачем это нужно, кто этим занимается и что это дает людям. Это лечение депрессии либо это способ разбогатеть? Что такое наше современное садоводство?

— Ну, во-первых, садовод садоводу рознь. Около крупных городов люди занимаются садоводством для того, чтобы отдыхать, потому что труд на свежем воздухе — это, пожалуй, лучший отдых из всех. Я знаю очень много людей и богатых, и бедных, которые пробовали развлекаться и охотой, и путешествиями, и дайвингом, но в итоге стали садоводами и сказали:

"Вот это мое, это гораздо интереснее, чем все остальное".

Каждые день ты выходишь в сад, каждый день ты видишь — расцвел цветочек, созрела ягодка, и каждый день вот это маленькое событие, вот этот маленький праздник, который тебя так радует. А когда много-много таких праздников, жизнь более счастливая и как-то легче и веселее жить.

— Ну, конечно, работаешь до потери пульса, потом легче и веселее жить…

— Я всегда говорю, что моя задача — превратить дачный участок не в дачную каторгу, а именно в такой дачный санаторий. Потому что работать можно по-разному. Если мы вспомним русского крестьянина, то он показывал свои ладони и на них были мозоли. Вы думаете, что этот крестьянин работяга, раз у него мозоли? Нет, это неумеха, потому что работать до мозолей умеет только неумеха. Хороший крестьянин все делает, но у него ни мозолей нет, ни спина не болит. У хорошего садовода и крестьянина какой орган самый главный? Руки? Ноги?..

— Голова?

— Голова, совершенно правильно. Поэтому работать можно по-разному. Можно вырастить 50 кг картошки с сотки, неумело ее выращивая, поэтому нужно большое поле, чтобы много вырастить. А можно 500 кг с сотки — то есть в 10 раз увеличить урожайность. Это поле сделано меньше, а если оно меньше, значит, и обрабатывать его гораздо легче.

— Вспомни: голодные годы реформ, Ельцин объявляет, что всем дают дачные участки. И люди бегут, считая, что они их накормят. Я помню, как рано утром мы приехали к свекрови и шли вместе с дачниками в 5 утра, и они громко пели, орали просто дурным голосом. И я поняла: им так плохо, что они орут, чтобы проснуться. И вот люди работали, они пытались спасти себя от голода. А сейчас у них все разворовали: инструменты, урожай, запасы, мебель — и так эти участки до сих пор и лежат заброшенные. Что же это было? Тогда это было спасение от голода, а сейчас что?

— Я бы не сказал, что тогда это было только спасением от голода. Нынешние времена тоже не самые лучшие, потому что это крупные города живут более-менее нормально. Но если мы отъедем 200 км от Москвы и посмотрим на людей, на грядки, то увидим: Россия до сих пор живет с огородов. Если мы возьмем официальные данные Госкомстата, то увидим, что 93 процента сельскохозяйственной продукции у нас выращивается садоводами, огородниками и на палисадных участках.

— Это потому, что больше нет совхозов и колхозов, которые это все выращивают?

— Да, а остальные семь процентов — в основном импорт, ну и совсем немножко приходится на долю фермеров. 80 процентов с овощей и фруктов — это садоводы-дачники. То есть реформы идут, инвестиции приходят-уходят, Сколково строится, а Россия остается мелко-аграрной страной. Выращиванием продукции сельскохозяйственной занимаются в основном дедушки и бабушки, с помощью ручного труда, с помощью лопаты, с помощью тяпки. Так вот, моя основная задача их тоже освободить от рабского труда. Чтобы они не вкалывали, находясь на пенсии, а уже отдыхали… среди розовых кустов.

Пусть большое сельское хозяйство у нас поднимается, а оно пока не поднимается, потому что у нас не решен вопрос о земле, к сожалению. Земля у нас везде практически без хозяина: она либо у спекулянта, либо вообще непонятно у кого. Земля без хозяина не может плодоносить и приносить большие урожаи. Это аксиома, которая подтверждена мировым опытом, но у нас вечно какой-то свой суверенный путь развития. Мы все хотим попробовать на собственных ошибках. Поэтому я думаю, что рано или поздно придет реформа, такая реформа, которую делали братья Грекии в древнем Риме, которую делал Столыпин, ну, естественно, с учетом нынешних обстоятельств. Сейчас, правда, такой реформы никто делать не хочет…

— Реформу, чтобы отдать землю крестьянам?

— Ну и в том числе. Делать этого никто не хочет, потому что, если мы взглянем на мировую историю, все, кто делал аграрные реформы, плохо кончили. То есть спасибо за такие преобразования никто не скажет, в том числе и сами крестьяне не всегда спасибо скажут, как не сказали царю-освободителю Александру. Ведь он не получил никакой благодарности ни от той стороны, ни от этой. Наоборот, "любители народа" с нечеловеческим азартом стали на него охотиться…

— Так он, наоборот, говорил вроде, что куда же нам идти, что же нам теперь? Мы же вроде при барах всегда жили…

— Делать это, безусловно, надо, потому что единственное, что у нас осталось, — это много земли. И, к сожалению, земля сейчас деградирует без хозяина, идет серьезная потеря плодородия. За последние 10 лет потеряны сотни тысяч гектар безвозвратно. Я про землю, а не про почву, почва — это всенародное достояние. Хотя она вполне может быть собственностью у кого-то.

Например, кто-то является собственником памятника Пушкину. Естественно, этот памятник обременен — с ним нельзя то делать и это, нельзя перестраивать, нельзя демонтировать и установить у себя в сауне на даче и т. д. Все только с разрешения. Хозяин памятником владеет, но он не может ничего неразрешенного с ним сделать. Так же и земля — она имеет целевое назначение: если сельскохозяйственная — на ней надо пахать и сеять, а не перепродавать в спекулятивных целях в надежде, что она подорожает и тогда можно будет ее продать под строительство коттеджей. А она в это время порастает бурьяном.

Это правило у нас должно так же строго соблюдаться, как соблюдается в любой другой цивилизованной стране. За этим везде следят — приезжает инспектор, берет на пробу грунт, если что не так, выписывает предписания, штрафует, подает иски в суд. Пока ничего подобного у нас не началось.

— А у нас есть хотя бы государственная организация, которая должна этим заниматься?

— Теоретически это Минсельхоз…

— Ты же член общественного совета Минсельхоза. Занимается этим Минсельхоз?

— Да, я очень тесно работаю с замминистра — господином Петриковым. Кстати, он, в отличие от других министров, замминистров (я имею в виду не только в Минсельхозе), не чиновник, он ученый — академик. После того как он стал академиком, его пригласили в Минсельхоз, чтобы он квалифицированно оценивал законы и продвигал необходимые изменения и поправки. Потому что законы земельные у нас не работают, потому что их не аграрии, а финансисты сочиняют, проталкивают и принимают.

— Я так понимаю, "6 соток" пришлись на то время, когда был дачный бум? Но, начав с выпуска популярного издания, советов, как повысить урожайность, что лучше сделать для помидорок, огурчиков, ты пришел к тому, что проблему человека на земле нужно решать глобально?

— Естественно. Сколько можно перекладывать продовольственную безопасность страны на плечи пенсионеров? Это глупость и бред! Сколько шестисоточные участки занимают в общем объеме сельскохозяйственных земель? Это доли процента! А как я уже говорил — это 90 процентов картофеля. Разве такое положение нормально?

— А сколько у нас дачников? У нас есть какие-то цифры? Что это за армия?

— Вот хороший вопрос. Вот скажи: тот полководец, который не знает численности собственной армии, это хороший полководец? Это, наверное, очень плохой полководец…

— А у дачников есть полководец?

— Если с точки зрения госчиновников, то нет. Нет ни одного ведомства, ни одного депутата — лоббировать интересы некому. Те, кто обещает все решить перед выборами, — мы их не берем., обычная популистская демагогия. Нет депутатов, которые занимаются именно дачниками. Я вообще делю людей не на фракции и на партии, а на тех, кто работают, и тех, кто брешет. Вторые заметнее. А первые вкалывают, им некогда.

— Какой нам нужен закон, чтобы изменить ситуацию, как-то положение людей на земле улучшить?

— Перво-наперво нужно отменить закон №66 "О садоводческих товариществах". Самый реликтовый закон, который я знаю. По нему не живет и не может жить ни один садовод. И все согласны, что не работает ни один его пункт. Вот есть садоводческое товарищество — это большая коммунальная квартира. Чтобы в коммунальной квартире был порядок, должны быть правила на стенке вывешены: не плеваться, не сорить, свет выключать. Вот это и есть 66-й закон, который в теории регламентирует садоводческие товарищества. Но товарищество на деле превратилось в анклав, где российские законы уже не действуют.

Я вам приведу пример: пришло решение суда, а люди проголосовали, чтобы не принимать его к исполнению. Это есть. Наши садоводы с легкостью могут проголосовать и отменить Конституцию России на территории садоводческого товарищества. Вот чем депутатам в первую очередь нужно заняться. Но им не до того. За последние годы ни одной попытки не было усовершенствовать хотя бы одну запятую хоть в каком-то законе, касающемся дачников.

— А общественная организация, которую ты возглавляешь, — "Садоводы России" — с депутатами работает?

— Работает, объясняет. Но за три года до выборов они говорят, что не пришло время, а перед выборами они разбегаются по партиям, и каждая партия сама пытается что-то придумать, в секрете от других. И от нас. И месяца за три до выборов они спешно выбрасывают свои законопроекты на обсуждение — получается каша, и ничего, естественно, обсудить не удается, да никто и не старается. Естественно, в итоге ничего не примут или примут в популистских целях, совершенно невыполнимое в реальности.

Я очень посмеялся над законом о дачной амнистии, на который не было выделено денег. Минфин приписал: "Без материального обеспечения". Может закон действовать, на который не выделено ни рубля? Даже напечатать на бумаге — это уже деньги. Естественно, он не работал.

Помощник Владимира Путина потом позвонил мне и попросил сказать по пунктам, что мешает закону работать. Я ему сказал. Одним из пунктов было межевание (определение границ участков). Межевание платное, не осталось межевых госконтор, все межи перепутаны. Межевые конторы районные стали монополистами. Взвинтили цены до 10-50 тысяч рублей. Получился закон, который работает только для богатых. Бедные не могут это сделать. Если у вас нет денег на адвоката, государство предоставит вам, а вот межевую контору вам никто бесплатно не предоставит. Я внес этот пунктик.

И вот за два месяца перед выборами комитет Павла Крашенинникова внес законопроект — отменить обязательное межевание. Начали в упрощенном порядке регистрировать границы без межевания, и теперь нет ни одного участка без межевого спора. Межевой спор в Курской области — это ерунда, а межевой спор в Барвихе — это совсем другое дело. Адвокаты редко берутся за такие споры, так как земельное законодательство у нас очень непоследовательное и запутанное.

— Скажи, а вы сами делите дачные участки на участки, где домик с инвентарем, и где хороший жилой дом? Я знаю, что многие элитные загородные дома тоже оформлены как садовые участки, то есть оформлен строительный домик — а этот домик в 1000 квадратных метров с двухэтажной мраморной баней и бассейном…

— У нас такие законы, которые позволяют строить все, что угодно, на дачном участке. В Подмосковье сейчас строят пятиэтажные дома по границам участкаи называют это садовым домиком. И маленькая грядка — не больше 20 сантиметров. Формально закон соблюден. Здесь вы можете налепить все, что угодно, зарегистрировать как садовый домик с помощью декларации и послать в Росреестр. А по закону Росреестр не может приехать и проверить. Он обязан взять бумажку и выдать свидетельство. После чего люди начинают квартиры в этих домах пятиэтажных распродавать, причем в долях — доля собственности в садовом домике. Это квартиры без прописки, без канализации, без водопровода и электричества. Такое вот доступное жилье…

— И что, люди покупают квартиры в таких домах?

— Люди продают свои квартиры, чтобы в итоге купить невесть что. Но зато это дешево, сильно дешевле квартиры в Москве. В 5 километрах от Москвы квадратный метр стоит 1500 долларов. Люди кидаются на дешевизну, боясь, что такой случай больше не подвернется, что завтра все подорожает — не разбираются, не советуются с юристами. И таких правовых капканов вокруг садоводческих товариществ множество. Там проблемы-проблемы.

Высший орган в садоводческом товариществе — это общее собрание. Есть такая пословица современная: если на собрании не случилось мордобоя, значит, не было кворума. К сожалению, кворума никогда не бывает — члены товарищества не живут безвылазно на своих участках, они в городе на работе деньги зарабатывают. Что бы ни принимало садоводческое товарищество без кворума, все это легко можно отменить через суд.

— А что, правда, дерутся, когда есть кворум?

— Часто, очень часто. Я сам был свидетелем. В драках участия, конечно, не принимаю. Я все-таки пытаюсь быть третейской стороной. Я не только защитник садоводов, я и против садоводов выступаю, разные ведь садоводы бывают. Вот пожаловалась мне бабушка, что уголовник пытается отобрать землю. А потом выяснилось, что сосед — действительно уголовник, но пока он сидел, бабушка взяла и перенесла свой забор на его участок. А когда сосед вернулся из тюрьмы и потребовал землю обратно, бабушка начала кричать: "Караул!" Другие садоводы сговорились сузить дороги и в итоге так себе землицы нарезали, что теперь к участкам не может проехать пожарная машина. Хорошо, что не горели прошлым летом садовые товарищества. Сами садоводы нарушения делают, своими руками создают проблемы.

— Не горели?

— Горели, но не массово. Вот несколько лет назад под Питером сгорело 350 домиков одновременно. Люди разом остались без единственной нажитой ценности.

— Какие перспективы у вашего движения? Какая программа?

— Программа из одного слова — "работать". Сейчас у нас работает межрегиональный союз садоводов. Что мы делаем? Агрономические консультации, юридическое просвещение садоводов. Получили грант на юридическое просвещение председателей садоводческих товариществ. Просвещаем. Изо всех сил…

— Все-таки хочется понять: у садоводов какие общие интерерсы, что они все вместе готовы отстаивать? Могут ли они стать политической силой, электоратом?

— Я могу сказать, что сегодня это около 40 миллионов человек. Это треть населения страны, причем не самого плохого населения страны. Которая работает, а не ходит на митинги, которая решила выживать сама по себе, ни на кого особенно не рассчитывая — ни на государство, ни на депутатов. Опора только на собственные силы.

— Почему ты считаешь, что каждый человек должен заниматься садовыми делами, а не политикой?

— Как мы знаем, чем больше друзей, тем счастливее человек. Мои друзья в том числе растения. Когда я выхожу в сад, я здороваюсь с виноградом, черешней, яблонькой, капусткой. Вы знаете, как это здорово? За друзьями ухаживаешь, и они тебе платят добром. И вообще, человек на земле становится более уравновешенным, спокойным, начинает отличать главное от суеты. Я не пойду митинговать, а лучше поеду на дачу, приложу руки к земле, и мне сразу станет хорошо. И кроме того, я выращу хороший урожай. А это уже чего-то стоит.