Конституция с "триумфом" — победа над собой?

Голосование по Конституции прошло одновременно с планируемым ростом тарифов ЖКХ, причем в некоторых регионах страны они выросли столь значительно, что это не подвластно никому экономическому анализу. Например, в городе Луза дотационной Кировской области куб воды теперь стоит 364,01 руб. — в 11,8 раз выше, чем в Москве. А что значит "триумф" от Пескова? Над кем одержали победу? О непонятном голосовании, конституционным поправкам и аномалиях в тарифной политике с главным редактором ресурса Форум.Мск Анатолием Барановым беседовал председатель совета директоров "Правды.Ру" Вадим Горшенин.

— Анатолий, как ты относишься к словосочетанию, которое выдал нам пресс-секретарь президента Российской Федерации: триумф референдума?

— У меня недавно по итогам как раз референдума был заголовок "Триумф воли не получился". "Триумф воли" — хорошее кино, сильное кино, хотя и нацистское, но я не очень понимаю, зачем пресс-секретарю президента использовать этот удачный для своего времени, но не совсем понятный сегодня образ — триумф. Кого над кем?

Мы же никого не побеждаем. Это было не противостояние, это были не выборы даже. Это было некое обсуждение, такое странное, потому что деталей не было, а некий пакет из 206 поправок сразу мы как бы обсуждали. Но коль скоро речь идет о нас, это — институция наша, она регулирует нашу жизнь, мы никого кроме себя победить не можем и проиграть не можем.

В другой стилистике нужно было решать этот вопрос. Мы пытаемся обустроить свою жизнь государства. Если по-прежнему народ есть источник всякой власти, а государство теоретически у нас по Конституции по-прежнему не отдельно от народа, оно исполняет волю народа, то мы так выразили свою волю. Давайте попробуем жить так.

Победа большинства?..

— Слово "триумф" означает, видимо, оглушительную победу большинства над меньшинством. Но есть самые разные мнения о верности подсчетах, данные независимых наблюдателей и самой оценки итогов. Многие говорят, что людей, которые сказали "да" поправкам много, но не настолько. Значит — уже не триумф.

— Если речь идет о голосовании народа по поводу Конституции, нашего основного закона, по которому мы живем, кого мы тут побеждаем? Кто кого побеждает? Все 100% избирателей хотят добра сами себе, всем. Теоретически. Одни хотят так, другие так. При чем тут триумф? Какая тут победа?

Тех, кто считает эдак, оказалось немного побольше, чем тех, кто считает вот так. Следующий вопрос: а убедили? — Нет, не убедили. Когда речь идет о референдуме и об основном законе, надо считать не явку, а общее число избирателей, потому что это касается всех, даже тех, кто дебил и свои мысли словами выразить не может, все равно Конституция его касается.

Поэтому надо смотреть на общее число избирателей — 100%. Пересчитываем и получаем где-то 50,7%, то есть — только немножко больше. Но никто никого не победил, потому что задача победить не ставилась, кроме тех, кто, может быть, хотел от этого всенародного волеизъявления получить какой-то профит.

Да, те, кто хотел получить профит, видимо, его получили, потому что все-таки некоторое преимущество в голосах есть. Ну и что?…

Дальше надо смотреть, получили ли от этого профит все население, включая наших детей, которые не голосуют, но живут по этому основному закону. Хорошо, допустим, есть выгоды. Но видимо, есть и недостатки. — Все-таки 206 статей пакетом.

По большому счету, это уже к вопросу о процедуре. У меня скептическое отношение не только по содержательной части, но и по процедуре. Тут — не вопрос победы и не вопрос чьего-то поражения. По закону о референдуме просто должен был быть предложен Конституционным собранием новый проект новой Конституции.

Плюс к тому какие-то еще люди по смыслу закона могли предложить и, наверное, даже должны были предложить альтернативный проект. Все это надо было пообсуждать и тогда уже со всем проектом проголосовать за весь кодекс.

Что такое Конституция? — Кодекс. Это — цельный документ и в нем есть внутренние связи. Он должен быть непротиворечивым, потому что там по-прежнему осталась статья, что это Конституция — прямого действия. Она и в прежнее время впрямую не всегда действовала, но положение такое есть.

А в силу этих 206 поправок можно ли вообще будет этим документом пользоваться как законом прямого действия или надо будет для решения темных вопросов привлекать каких-то толкователей?

Такое, кстати, есть на Украине. Украинская конституция писалась изначально примерно по тому же западноевропейскому шаблону, что и наша, и другие восточноевропейские конституции. Потом в нее в 2008 году внесли изменения, потом их вынесли, потом в 2014-м внесли другие изменения, еще что-то вынесли.

После этого даже специалисту неясно, а что там действует по-прежнему, а что не действует. И уж точно, для того чтобы пользоваться этим документом, просто человек с улицы не разберется, нужно приглашать толкователя.

Конституции в мире бывают разные. Есть простые конституции, допустим, как американская или как наша до этого мероприятия. Есть сложные — вот такая толстая индийская конституция, в которой под статьями есть еще подробные расшифровки их механизма. Такой конституцией, которая представляет из себя том, конечно, запросто не попользуешься. Надо обязательно привлекать специалиста.

А у нас она вроде не сильно увеличилась, но появились внутренние противоречия. А надо отдать должное команде Шахрая, при всех недостатках они в 1993 году создали документ спорный, но внутренне не противоречивый, почему он так долго и продержался.

Там процедура принятия была действительно фантастически спорная. Легитимность всего этого дела была фантастически спорная на фоне чрезвычайного положения. Кто там ее писал, в общем, не вполне понятно, хотя и понятно… Но достоинство этого документа — его внутренняя цельность, логичность.

Сегодня мы видим уже по одной из статей, которую почему-то очень сильно пиарили, что у нас теперь — приоритет национального законодательства над международным. Но никакого международного законодательства в природе нет.

Есть статья 15, пункт 4 нашей Конституции. Он и остался, потому что находится в закрытой части. И это есть везде, во всех остальных конституциях. Международные договоры подписываются президентом, ратифицируются парламентом, то есть — по той же процедуре, как и обычные национальные законы.

И только тогда этот международный договор приобретает силу национального закона. Это — никакой не международный закон. Другое дело, что он тогда становится приоритетным по отношению к другим, возможно, противоречащим ему документам. И вот в этом сейчас — уже серьезное юридическое противоречие.

Беседовал Вадим Горшенин

К публикации подготовил Юрий Кондратьев