Сергей Кара-Мурза: В идее референдума о сохранении СССР было нечто сатанинское

Четверть века прошло со дня первого (и, как оказалось последнего) всесоюзного референдума. Посвящен он был сохранению Советского Союза. По замыслу его инициаторов, речь шла не о сохранении СССР в прежнем виде, но как некой "обновленной федерации суверенных республик".

На референдум было вынесено пять вопросов: 1) "Считаете ли вы необходимым сохранение СССР как обновлённой федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере обеспечиваться права и свободы человека любой национальности?"; 2) "Считаете ли вы необходимым сохранение СССР как единого государства?"; 3) "Считаете ли вы необходимым сохранение в СССР социалистического строя?"; 4) "Считаете ли вы необходимым сохранение в обновлённом Союзе Советской власти?"; 5) "Считаете ли вы необходимым гарантирование в обновлённом Союзе прав и свобод человека любой национальности?"

Нужен ли он был в том виде, каком предложен? Была ли вообще подобная инициатива продуктивной? Об этом и многом другом главный редактор "Правды.Ру" Инна Новикова побеседовала в эфире нашего видеоканала с профессором, автором работ по истории СССР, членом Союза писателей России Сергеем Кара-Мурзой. Предлагаем вашему вниманию некоторые эпизоды этого разговора.

— Кому был нужен этот референдум?

— Разберем сначала сам референдум, эту идею и что произошло. Когда эта идея возникла в недрах, так сказать, в головах наших правителей… Хотя обычно не сама власть, не сами правители придумывают что-то, а какие-то интеллектуалы, которые подсказывают, какую надо акцию провести, чем она полезна для "вашего величества". А Горбачев это уже принял.

Когда это стало известно, то было очень много предупреждений и из научной среды - скажем, от социологов, - и политиков, что этого делать нельзя.

Никакое государство такой референдум никогда не допустит. Что значит — "давайте решим, надо оставаться или распускать"? Это нонсенс! В истории, я думаю, первый такой был случай. Потому что сама постановка вопроса по крайней мере позволяет думать о распаде. В любой стране, так сказать, в народе идея рассыпать государство — это как бы что-то сатанинское. И эти вопросы, вообще говоря, не допускаются до самого последнего момента, а если предлагает власть подумать над этим вопросом, то как бы узаконивается сама идея развала.

Февраль-март 1991 года — тогда начали (продвигать) идею такого референдума… В Верховном Совете была большая группа, называлась "Союз", помните? Это большинство было, как сказал Юрий Афанасьев, "молчаливое агрессивное большинство". Так вот, это "молчаливое агрессивное большинство" все-таки состряпало такое письмо Горбачеву, что ни в коем случае этого нельзя делать (проводить референдум — прим.). Я в этом участвовал просто, я был с ними знаком со всеми. Они писали-писали это письмо — написали…

Сейчас я, например, знаю, что из Академии наук социологи тоже писали, что это разрушительный просто вопрос. Тогда это было все тяжело, мы старались уже не думать, не переживать, потому что там в каждом деле что-нибудь такое возникало, что трудно вообще было пережить.

Ведь к этому моменту что получилось — советский народ был побежден, он уже не имел политической силы, его парализовали за время перестройки. За эти пять лет народ превратили в почти разрушенную, недееспособную, контуженную массу. Ничего мы уже не могли сделать.

— А чем превратили? Тем, что показывали сутками заседания Верховного Совета? Гласностью? Помните, "перестройка", "гласность", еще какие-то были слова…

— Потом законы о кооперативах, о ликвидация монополии на внешнюю торговлю, то есть уже осенью 1990 года практически было ликвидировано уже плановое хозяйство. В 1990 же году Декларация о суверенитете. Первая РСФСР, когда выбрали Ельцина, а дальше пошли по всем союзным и даже по автономным республикам. Что земля, все богатства, интеллектуальные ресурсы, принадлежат народам этих республик.

А потом вышел уже проект Конституции, которую Сахаров предлагал. Там вообще весь СССР должен был быть на 50 государств (поделен), а РСФСР должна была разделиться на четыре куска.

Это все уже обсуждали, понимаете? За этим уже стояли организации политические — "Демократическая платформа" и т. п. На этом основании организовали уже забастовки шахтеров. Вот это была предпосылка.

Вот если бы собрали уже разоруженных и ограбленных индейцев где-нибудь, согнали бы куда-нибудь на площадь и сказали: "Ну вот, теперь давайте, делайте ваш референдум. Хотите жить свободно и на своей земле?". Ну я думаю, что индейцы бы промолчали, вообще ничего бы не делали. Такая вот аллегория…

А у нас еще были какие-то иллюзии и надежды. Люди пошли на этот референдум, 80 процентов была явка. В шести республиках его запретили проводить — три республики Прибалтики, Молдавия, Грузия и Армения. И тем не менее, даже в Эстонии, в Литве люди пришли, организовали голосование…

Скажем в Грузии, например, Абхазия смогла провести референдум. И никуда не денешься, в Абхазии 98,6 процентов было за сохранение СССР.

А общая цифра по всем республикам, проводившим референдум — 76,4 процента "за".

Посмотрите, как кто понимал, что будет с нами, если рассыпется СССР? Это Азербайджан. Сколько проголосовало? 93,3 процентов "за" СССР. Казахстан — 94 процента с лишним, Туркмения — 97,9 процентов, Узбекистан — 93,7 процентов и так далее.

А кто больше всего, так сказать, дал голосов "против" СССР? РСФСР — 71,3 процента поддержали сохранение Советского Союза, Украина — 70,2 процента "за", Белоруссия — 82,7 процента "за" СССР.

— Южные и кавказские республики всегда очень организованы и дисциплинированы…

— Они даже не поверили, что СССР кончился. 1993-й год, октябрь, около Верховного Совета, во дворе, была масса народу. Там было очень много таджиков, старики даже в халатах. Спрашиваем: "Что вы сюда приехали? Откуда вы приехали-то?". "Мы в Верховный Совет, у нас петиция". Я говорю: "Вы что не знаете, что нет больше Верховного совета"? Отвечают: "Не-не-не, старики говорят, что скоро это все вернется".

Но не все были "за". В Москве большинство проголосовало "против" сохранения СССР.

— Традиционно крупные города, где люди живут получше…

— Тут уже не доход и не потребление определялись, а судьба! Что означала ликвидация СССР? Очень многие понимали, что это сразу колоссальный кризис…

Все хозяйство, в отличие от Запада, было построено как единая система на всей территории. И у нас возьмите даже сейчас, половина ВПК России на Украине оказалось: космические, авиационные предприятия, подшипники, сварка.

Само разделение этой системы, пока что даже без приватизации, сразу нас обрушило в тяжелый кризис, всех. И поскольку у нас нефть и газ, мы как-то в 1990-е годы перекантовались, но вдвое наш средний доход упал. Представляете, как было пережить это всем народам?!

— На Западе все время говорят, что мы не понимаем, как вообще можно? Там на два процента спад производства — это тяжелейший кризис!

— Катастрофа. Потому что еще была культура у нас, культура взаимодействия и взаимопомощи, солидарности. И ясно, у нас подавляющее большинство людей понимали, что по ним это ударит.

А кто голосовал против на этом референдуме? Три группы. Первая, это воры. Они считали, что в условиях хаоса можно будет очень большие рыбки выловить в мутной воде.

Вторая, это коррумпированная часть номенклатуры, которая считала, что она может вынырнуть в виде буржуазии новой. получилось. Но это пиррова победа называется, потому что они потеряли гораздо больше.

И третья, это романтическая, немножечко с шизой, часть интеллигенции, которая уверовала, что нас возьмут в "общий европейский дом". Тогда им говорили, что этого не может быть, это абсолютно абсурдная иллюзия.

— Возможен такой вариант, что будет какой-то союз? Не такой как СССР, но все же…

— Сколько бед мы еще должны перенести, это трудно сказать. Но конечно, такая культура как Россия — очень сложная — очень адаптивна и очень гибкая. Она, конечно, переживет все эти беды и соединится. Может быть не в той конфигурации (как раньше). Но эта система, которая сложилась в Евразии, восстановится. В новых формах, потому что другие люди уже сейчас.

Интервью к публикации подготовил Олег Артюков

Беседовала