XXIV ПМЭФ стал Олимпом, недоступным для простых смертных

В эфире программы "Необычная неделя" научный руководитель Института региональных проблем, доцент Финансового университета при Правительстве РФ Дмитрий Журавлев рассказал главному редактору издания Pravda.Ru Инне Новиковой о последних важнейших событиях в нашей стране и по всему миру. Итоги ПМЭФ-2021. — Остался ли сегодня в России рынок? Ведь федеральные власти и олигархи "тараканов" не пасут.

— Дмитрий Анатольевич, два раза Петербургского международного экономического форума не было. В этом году он все-таки состоялся, хотя ситуация с коронавирусом в Петербурге сейчас опять остра — на 30% выросло количество заболевших. Кроме того, теперь почти миллион рублей за участие, поэтому многие бизнесмены отказались.

Самая главная цель форума была в диалоге бизнеса с властью, теперь он стал еще более проблематичным. На Питерском форуме выступают представители власти и крупного бизнеса, которые и так постоянно имеют возможность говорить с трибуны и в СМИ.

А тех, кто такую возможность не имеет, как не слышали, так и будут не слышать. Тем не менее, ПМЭФ-2021 стал одним из важнейших мировых событий. Как вы все это оцениваете?

— Событие, бесспорно, просто архиважное, как говорил Ленин. Потому, несмотря на все сложности, от денег до болезни, люди все-таки собрались. А это значит, что наша экономика кого-то интересует, кроме нас самих. Это само по себе очень важно.

Чем больше интерес — тем больше доверия к экономике, тем больше желание в нее вкладываться. А вложения — это рабочие места.

Понятно, что разговор идет между крупным бизнесом и властью. Как сказал один очень крупный бизнесмен, "мы тараканов не пасем". И для власти важен, конечно, крупный бизнес.

Государству любому, не именно российскому, объективно удобно работать с крупным бизнесом. Ведь государство — это институт по концентрации ресурсов.

Узок круг "богов" нашего Олимпа

Они не размазаны по всей территории, а сконцентрированы государством через налоги и еще как-то в одних руках, чтобы что-то построить, что-то сделать. Поэтому государство объективно сужает круг участников, увеличивает плотность капитала.

В этом помогает и крупный бизнес — создается внутренняя целостная структура, и она естественна. У нас — молодая элита, и эта элита, что в бизнесе, что во власти, одноэтажна. Она сама с собой разговаривает. Это — одни и те же люди.

Сегодня он — глава банка, завтра — министр, послезавтра — глава нефтяной компании. Дело даже не в том, что они ротируют, а в том, что они мыслят одинаково. У них — одна матрица. У нас вами — другая, а у них — вот эта.

И им, естественно, легко и свободно говорить друг с другом. А зачем им слушать тех, кто мельче и дурнее? Тем более, что этот форум — маленький, а мелких бизнесменов довольно много.

В принципе, даже если их выпустить, Герман Оскарович Греф, скорее всего, не поймет о чем говорит средний бизнесмен из Самары. Они говорят на разных языках.

— Тем не менее, на форуме присутствует и Герман Греф, и бизнесмены из провинции. Хотя в этом году их — уже не так много, как раньше.

— Да. Только Герман Греф выступает и на новостных каналах, а бизнесмен из Самары не выступит, потому что его презирают, не любят, не уважают. Вообще кому он нужен?…

— Есть масса стран, где малый и средний бизнес занимает порядка 60% экономики.

— Там экономика строилась по-другому: сначала появилась экономика, а потом — государство. А у нас сначала появилось государство, а потом — экономика. И поэтому наша экономика — это экономика крупных концернов, а государство — насос, который именно создает концентрацию.

— У нас вообще-то все-таки есть рынок или так и осталось государственное управление экономикой? Ведь президент часто говорит, что вы должны снизить цены, объявить и оплатить выходной, сделать вот это и еще и вон то. Но это же — не рынок, а что-то совсем другое.

— Рынок в чистом виде, тем более с крупными концернами, сейчас вообще невозможен. Рынок в чистом виде был в XIX веке, когда человек привозил из леса деревья, обрабатывал, производил табуретки и продавал эти табуретки. Это был рынок в один шаг.

Как только шагов становится больше трех, рынок в чистом виде уже невозможен. Поэтому государство везде вмешивается в экономику, не только в России. Просто у нас традиция вмешательства государства в экономику — огромная, а экономика — государственная изначально.

Бизнес по-русски

Главный бизнесмен России в XVI веке — Иван Грозный, а не какие-нибудь там купцы. Главный бизнесмен XVIII века — Петр I. У нас государственная экономика исторически сложилась. Все строилось сверху вниз. Сказал Петр Алексеевич "хочу Голландию" — стали строить Голландию.

В Европе все шло наоборот. А у нас даже НЭП сверху делался. Все сверху. А когда сверху, реально жизнеспособны только крупные организации. А мелочь — ну хорошо.

Не может владелец крупной компании всех своих родственников трудоустроить в свою компанию. Тогда он создает много мелких предприятий, которые распределяются между его родственниками. Это у нас называется мелким и средним бизнесом.