21.02.2013 14:30

Семья узнала о подмене в роддоме через 12 лет

Это страшный сон любого родителя: 12 лет растить дочь и в один прекрасный день узнать, что она не твоя. И дело даже не в измене — просто в роддоме тебе отдали другого ребенка. Именно это и произошло на Урале, и теперь две семьи — христианская и мусульманская — пытаются с этим смириться, хотя это непросто: и та, и другая семья любит обеих девочек.

Фото:

Тридцатидвухлетняя Юлия Беляева, 32-летняя жительница Копейска, вышла замуж за своего мужа Алексея, когда ей было восемнадцать. В первый же год совместной жизни молодые решили расширить семейство, и 16 декабря 1998 года Юля оказалась в роддоме. В операционной Юля оказалась вместе со своей соседкой по палате и даже видела, как доктор показывает той крошечную новорожденную девочку. В 1:30 17 декабря Юля и сама стала мамой — спустя всего 15 минут после того, как родила ее соседка. Юлину девочку унесли, и молодая мама наконец-то заснула — в первый раз за последние двое суток. И именно тогда, как она считает, их детей и перепутали местами.

Наутро, увидев дочь, Юля удивилась: "Почему она такая опухшая? Ее глаза еле видны!". Медсестра огрызнулась: "А чего вы хотите после девяти месяцев плавания в амниотической жидкости?". Через шесть дней, когда Юлю с дочкой уже выписали, они с мужем обратили внимание на то, что у ребенка очень темные волосы. Юля списала это на наследственность — родственники мужа были темноволосыми, а Алексей ничего не сказал: он мечтал о том, чтобы первым ребенком был мальчик.

Когда маленькой Ире исполнилось три года, Алексей напился, ввязался в драку и загремел в тюрьму на несколько лет. Юля осталась один на один с Ирой. Несколько раз она приходила с ребенком к мужу в тюрьму, однако он, казалось, постоянно был чем-то недоволен, и в один из визитов заявил: "Я не верю, что Ира — моя дочь! Ты наверняка мне изменила! У нее слишком темные волосы!" — и потребовал у охранников прервать свидание.

В 2007 году пара развелась. Суд обязал Алексея выплачивать алименты, но он отказался, заявив, что не будет давать денег до тех пор, пока не выяснится, что ребенок — точно его. После нескольких судебных заседаний судья вынесла решение о проведении ДНК-тестов и в начале мая Юля, Алексей и Ира сделали тест. Через несколько дней — еще один. А 14 июня 2010 года судья попросила Юлю и Алексея зайти к ней — без Иры. То, что услышали бывшие супруги, повергло обоих в шок.

"Ни вы, ни ваш муж не являетесь биологическими родителями Ирины", — заявила судья и посоветовала Юле не лить слезы попусту, а искать свою настоящую дочь. Когда Юля немного пришла в себя, она сразу вспомнила свою соседку по палате — ребенок мог быть только ее. Юля пошла в прокуратуру и потребовала провести расследование. "Чисто технически я могу отклонить ваш запрос. Слишком много лет прошло. Но как женщина и мать я понимаю вашу боль, и я помогу", — пообещала ей следователь.

Читайте также: За гибель малыша ответят коммунальщики

В начале сентября Светлана, тот самый следователь, позвонила Юле с радостной новостью: ее дочь нашлась. Живет она с отцом, встречаться он отказывается, но телефон записал. Через три дня Юле позвонил друг отца ее девочки и сказал, что тот хочет увидеться с ней. В семь часов вечера Юля подошла к пиццерии в центре города, где ее уже ждал мужчина с цветами и семейными альбомами.

"Это вам, — поясни он, вручая Юле цветы. — Благодарю вас от души за то, что вы заботились о моей дочери. Можно мне посмотреть ее детские фотографии?" Следующие полчаса Юля и Наимат, обменявшиеся фотоальбомами, рассматривали фотографии своих девочек и плакали. Когда оба успокоились, Юля пригласила Наимата в гости, чтобы тот мог посмотреть на дочь. На следующий день уже Юля отправилась к Наимату повидаться с дочерью: "Я не выдержала и пришла раньше, чем мы договаривались. Аня вышла в прихожую и сказала "привет". Она была словно маленькая копия меня двенадцатилетней. Она могла быть только моей дочерью. Теперь уже я кусала губы, глядя на нее, и пытаясь сдержаться, чтобы не схватить ее и не убежать так быстро, как только можно. Я провела с ней три часа, и когда я вернулась, то почувствовала, что ноги меня не держат от напряжения".

Своими переживаниями Юля поделилась с мужем. Тот сразу сказал, что Ире нужно рассказать все до того, как это сделают "доброжелатели". Так начался самый трудный разговор в жизни Юли. Наимат Искандеров, этнический таджик, приехал в Россию в 1986 году. Воспитывала его бабушка Анна, русская, в честь которой он и назвал свою первую дочь. В 21 год Наимат встретил Лену, которой на тот момент было всего 16 лет. Влюбленные поженились, и ровно через девять месяцев после свадьбы, 17 декабря 1998 года, родилась Аня.

"Прошло шесть дней, и Лена с дочерью вернулись домой, — рассказывает 36-летний Наимат. — Мы были очень молоды, и у нас не было своей квартиры. Мы жили с мамой Лены. Они вернулись, мы открыли шампанское, и я наконец-то смог рассмотреть свою дочь. Она была белой, как сахар, и такой же красавицей, как и ее мать. У меня не было и тени подозрения в том, что жена изменила мне. Конечно же, нет. Полтора года спустя родилась наша вторая дочь. Мы назвали ее Катей. Она была темной, как уголь — и я снова подумал, как нам повезло. Наша первая дочь была копией матери, с голубыми глазами, а вторая — словно мое отражение. Я никогда не обсуждал это с женой. Мы просто не думали о том, что это странно. Только позже, когда Аня начала ходить в детский сад, она стала жаловаться, что воспитательницы и другие дети спрашивают ее, почему ее отец темный, а она такая светлая. Я объяснил ей, что она пошла в маму, и успокоил дочь".

С женой Наимат развелся после того, как выяснил, что теща ворует у него деньги, вернулся в Таджикистан и вскоре женился на Соне, ставшей Ане и Кате второй мамой. В браке с Соней у Наимата родились еще трое дочерей. Это было нелегкое испытание, но и огромная радость в то же время. В один прекрасный день Наимат встретил друга, который сказал, что его разыскивает полиция из-за того, что его дочь в роддоме отдали другой женщине. Позже к нему домой пришел полицейский и поинтересовался, не задумывался ли тот, почему его старшая дочь так отличается от остальных. Не может ли быть так, мол, что она — от других родителей? "Нет!" — огрызнулся Наимат и попросил стража порядка покинуть квартиру.

Полицейский-то ушел, а осадок остался. К тому же у Наимата появились сомнения. Придя к следователю, он попросил рассказать ему правду. Светлана, вздохнув, показала ему фотографию Иры. На снимке была девочка — точная копия второй дочери Наимата. Следующие 40 минут Наимат плакал навзрыд. Когда Светлана спросила Наимата, что он намерен делать, тот задумался. Представил себе реакцию Ани на известие о том, что она ему не родная. Почему девочка должна страдать? Наимат попросил лист бумаги и написал заявление о том, что отказывается видеться со своей биологической дочерью и с членами ее семьи. Следователь рассказала, что Юля отчаянно хочет увидеть свою родную дочь, и в конце концов Наимат согласился записать ее телефон.

Увидев Иру, Наимат почувствовал, что у него отказывают ноги — до того она была похожа на него. А он даже не мог сказать ей "доченька, дорогая". И уж тем более — "привет, я твой настоящий папа". Об этом Ире рассказала Юля.

— Иди сюда, милая. Мне нужно кое-что тебе сказать. Помнишь, мы делали ДНК-тест? Он показал, что ты родилась от других родителей. Не волнуйся, это ничего не меняет, но я просто хочу, чтобы ты об этом знала.

— Так это было ошибкой? Врачи забрали твоего ребенка и дали взамен меня? Что случилось с тем ребенком?

— Я пошла в полицию, и они помогли мне найти твою семью. Не волнуйся мы с папой любим тебя всем сердцем. Ничего не изменится, просто у тебя было два отца, а теперь есть еще один, и еще одна мама, и еще четыре сестры — видишь, как тебе повезло!

Некоторое время Ира молчала. Однако, когда мама предложила ей встретиться с отцом и сестрами, охотно согласилась. Когда Наимат спросил ее, рада ли она, что нашла его, та просто ответила: "Да, папа". Однако уверенно заявила, что, хотя и будет приходить в гости, от Юли никуда не уйдет: "Она моя настоящая мама".

Ира прекрасно поладила с Аней, они звонят друг другу каждый день. Но обе семьи живут без четкого представления о том, что будет в будущем. Культурные различия между семьями делают невозможным даже мысль о том, чтобы поменяться дочерьми.

"Мы очень разные, это не скроешь. Дети воспитываются по-разному. Иногда я чего-то не понимаю — например, то, что в таджикских семьях девочкам нельзя входить в комнату, если там гости мужского пола, — объясняет Юля. — Иногда я замечаю, как Наимат пытается примириться с поведением Ирины — она очень открытая, не стесняется разговаривать с мальчиками и постоянно просит маму и папу поцеловать ее. Она ведет себя, как типичная русская девушка из христианской семьи. Аня привыкла к совсем другому. Я вижу, что Наимат любит своих дочерей больше всего на свете, но я также вижу, что он очень занят, как и его жена, и у них не принято много обнимать, целовать детей и говорить, что они их любят. Они любят, но не особо выражают это. Поэтому каждый раз, когда я хочу обнять Аню, я замечаю, что она удивляется. Она к такому не привыкла".

После Нового 2012 года Юля и Наимат почти перестали общаться. Юля пригласила Аню к себе, а та опустила глаза и прошептала, что отмечать праздники — грех для мусульман, потому что она не попадет на небеса. "Что я должна была ей ответить? Он хочет продолжать воспитывать моего ребенка по строгим религиозным правилам, и именно поэтому наше общение сведено к минимуму. Я понимаю, что нельзя выкинуть 12 лет жизни. Ребенок жил по определенным законам. Но если так вышло, мы должны найти какой-то компромисс. О ней нужно заботиться, учить ее читать хорошие книги, общаться с людьми. Она никогда не была в кино, представляете? Иногда она задает такие наивные вопросы, что кажется не подростком, а пятилетним ребенком".

Больше всего Юлю пугает то, что семья Наимата переедет в Таджикистан, тем более, что тот на это уже намекал. И еще таджикская традиция жениться на молодых:

"Последнее, чего я хочу — это чтобы Аня вышла замуж в 16 лет, родила кучу детей и пекла мужу пироги. Мне сказали, что в Таджикистане девочка — хорошая инвестиция. И ее никто не спрашивает, хочет ли она замуж — семья просто устраивает ей свадьбу, вот и все. Русская девушка, воспитанная "по их правилам", там высоко ценится. Я не собираюсь сдаваться. Я мать. Я не отдам ни дня, ни часа общения с моей дочерью".

Сейчас, спустя год, ситуация несколько улучшилась. Юля и Наимат научились достигать компромиссов. Дни рождения дочерей они отмечают все вместе, часто звонят друг другу, но путешествовать или проводить вместе отпуск не стремятся — слишком уж разные эти две семьи. В прошлом году Аня попала в больницу, и Юля приезжала ней каждый день: "Мне очень важно быть частью ее жизни. Но я стараюсь не вмешиваться. Мусульманская культура совсем другая, и, раз она одевается и ведет себя соответственно, я не хочу, чтобы она шла против своих традиций. Мы пока не говорим о будущем. Поначалу я очень переживала, что мы не можем решить какие-то вещи из-за культурных противоречий. Я имею в виду, как мы можем говорить о будущем Ани, если все таджикские женщины выходят замуж в раннем возрасте, а потом готовят еду своей семье всю оставшуюся жизнь? Но если она выберет это, я не буду противиться ее воле. Мы решили не задумываться и плыть по течению".

Читайте самое актуальное в рубрике "Происшествия"