Почему бы всем странам не стать офшорами?

В чем главная проблема, связанная с офшорными зонами? Почему в мире ограниченное количество офшоров? И будет ли сокращаться число офшоров? Почему льготное налогообложение полезно для одних стран и вредно для других? На эти и другие вопросы Pravda.Ru отвечает директор Банковского института Высшей школы экономики Василий Солодков.

Расцвет Швейцарии

— Что такое офшоры? И когда они появились?

— Офшор сам по себе — это "вне берега". Если у вас на берегу действует некий режим, налоговый или еще какой-то, тогда за пределами этого берега может быть другой режим: другое налогообложение, другие таможенные правила — все, что угодно. История вопроса связана с тем, что какие-то территории для того, чтобы лучше развиваться, вводили режим льготного налогообложения и за счет этого привлекали к себе самые разные инвестиции.

Самый типичный пример — это Швейцария. Пока у них не был развит горнолыжный туризм и пока Швейцария не делала свои замечательные ножики, пока в Швейцарии не была развита фармакология, народ жил бедно. Они отправляли своих молодых ребят в папскую гвардию, они там служили и какие-то деньги высылали. А потом поняли, что можно, с одной стороны, гарантировать банковскую тайну, а с другой стороны, брать минимальные налоги на те операции, которые проходят внутри Швейцарии.

И поэтому исторически Швейцария стала привлекать к себе различные зарубежные банки, и не только банки, но и юридических и физических лиц, которые стали там регистрироваться и держать там свои деньги. И это в дальнейшем стало одним из основных источников существования Швейцарии.

То же самое делают различные островные территории. Допустим, Багамские или Каймановы острова. Они сами по себе интересны только с точки зрения туризма, и не более того. Больше там, по большому счету, нет ничего. Но постольку там существует льготный режим, то там очень просто регистрировать компании и осуществлять свою деятельность не как национальная компания, а как компания оттуда.

Еще характерный пример — Кипр. Вы знаете, что долгие годы Кипр был основным инвестором в российскую экономику? Это не киприоты инвестировали, а те, кто уводил по разным причинам деньги из российской экономики и реинвестировал их сюда же, но уже не как российские, а как зарубежные.

Роль военных бюджетов

— Если объявления себя офшорной юрисдикцией — это хороший путь для развития страны, чтобы из бедной страны стать более-менее обеспеченной, то почему это массово невозможно сделать? Почему какие-то страны пошли по этому пути, а какие-то нет?

— У всех ведь цели разные. Швейцария объявила себя нейтральной страной. Это что означает? Что затрат на содержание армии как таковых нет, значит, не надо собирать эти налоги. То есть существует какая-то армия, которая собирается иногда на сборы. Там они посидели, промаршировали, постреляли, выпили, разошлись.

В других странах так не бывает. Если вы возьмете, допустим, Советский Союз, то он был одним из лидеров по военным расходам, в частности, в период до Второй мировой войны. Мы сделали столько танков и самолетов, сколько не было во всех других странах мира. А чтобы это делать, соответственно, надо было собирать налоги.

После войны тоже масса было затратных проектов, и сейчас, в 2013 году, до крымских и прочих событий, у нас начался негативный экономический рост, который был связан с тем, что мы опять раздули военный бюджет.

Борьба с офшорами

— У государств или у международных организаций отношение к офшорам неоднозначное. Многие принимают какие-то антиофшорные меры разного характера, чтобы удержать компании в своей налоговой юрисдикции - кто стимулирующими мерами, кто запретительными. На международном уровне формируют какие-то списки офшоров, делят на серые, черные. Почему с офшорами пытаются бороться?

— В самом по себе офшоре ничего нелегального нет. Если страна признает, грубо говоря, открытую миграцию капитала, то это значит, вы, как гражданин страны, можете открыть себе компанию в любой другой стране мира. И даже если это окажется та страна, где льготное налогообложение, ради Бога. Здесь проблемы как таковой нет.

Проблема возникает в том случае, когда есть государственный деятель, который должен быть публичной фигурой и должен осуществлять свою хозяйственную деятельность в той стране, где он таковым деятелем является. И вот когда и счета этого государственного деятеля, и транзакции, с ним связанные, оказывается, идут через офшоры, в этом случае в нормальном обществе возникает скандал, как в той же самой Исландии недавно.

Реакция народа была очень простая — народ вышел на улицу и потребовал от премьер-министра уйти. То есть общество не приемлет коррупцию. Более мягкая реакция была в Великобритании, в истории с канцлером, с премьер-министром, когда выяснилось, что у его отца когда-то был офшор и, возможно, в 2011 году какие-то деньги оттуда пропали. Тем не менее была многочисленная демонстрация в Лондоне, которая требовала отставки премьер-министра.

— А к компаниям таких претензий формально быть не может?

— В этом случае что не нравится правительству? Я думаю, что справедливо не нравится. Если вы ведете хозяйственную деятельность в этой стране, то заплатите здесь налоги. Если вы хотите вести хозяйственную деятельностью на Каймановых островах, например, заниматься ловлей скатов или еще чего, значит, пожалуйста, регистрируйтесь и действуйте там.

А если вы регистрируетесь на Кайманах, а ведете деятельность здесь, то возникает серая схема, связанная с тем, что формально это не запрещено, но понятно, что налоги платятся не здесь, а платятся там, и платятся в другом размере.

— Насколько офшоризация среди компаний распространена в мире? И имеет ли значение размер компании? Уходят ли в офшоры мегакорпорации?

— Если я правильно помню, даже Microsoft зарегистрировался в Ирландии, потому что там меньше налоговые ставки. Этот тренд появился, наверное, в последние 10 лет. Капитал стал искать место, где ему лучше, вопрос приличности — неприличности этого стал меньше звучать. Но, тем не менее, он звучит. И мы с вами это видим по отставкам, которые прошли и, очевидно, еще будут в тех странах, которые являются демократическими, в тех странах, которые следят за соблюдением законодательства внутри самих себя.

Контроль над офшорами

— А скажите, пожалуйста, как офшоры контролируются на международном уровне? И в чем этот контроль заключается?

— Да никак они не контролируются. У нас контролируются транзакции, то есть когда между контрагентами происходит какая-то сделка, эта сделка регистрируется. То есть понятно, что сделано, но когда партнер одной из сделок находится в офшоре, это означает, что у вас один регистратор находится где-то далеко, а это значит, что может быть затруднен доступ к базе.

Кроме того, в том же самом офшоре можно создать конструкцию, которая в былые времена звалась "блиндаж", когда у вас одна компания создает другую, та — третью, та — четвертую. И, в конечном итоге, оказывается невозможно найти, кто, собственно говоря, является истинным владельцем.

Есть организации, которые борются с отмыванием денег, полученных преступных путем. Так, о всех транзакциях свыше 20 тысяч долларов надо сообщать в соответствующие центральные банки, которые сообщают в органы финансового контроля. Но меньшие суммы ходят практически незамеченными, поэтому есть масса способов, каким образом это сделать.

Суммы дробятся, шлются на разные адреса и так далее. Либо, как в варианте с Панамой, ищется непонятная никому компания, ищутся непонятные никому люди, через которых эти транзакции совершаются.

— Каковы перспективы развития или, наоборот, сдутия офшоров в мире?

— Я думаю, что офшоры останутся, но удельный вес их сократится. При этом славным Каймановым островам никто не запрещает делать ставку налогообложения ниже, чем в Великобритании, частью которой они, собственно говоря, и являются. Это позволяет английское право. Все.

— А с другой стороны, государства сами будут ужесточать офшорную политику?

— Мы же с вами видим, что это происходит. Вопрос, до какой степени. Когда мы говорим об офшорах, мы не говорим еще об одной важной вещи — о защите прав собственности. Потому что у нас же не защищен даже мелкий собственник. Помните, когда сносились ларьки и люди трясли свидетельствами на право собственности, а им сказали: "Вы плодите криминалитет".

А как конечная экономика может работать без права собственности? Это касается не только мелкого бизнеса, но и крупного. Кто может объяснить разумно, за что владелец аэропорта "Домодедова" сидит в тюрьме? Никто не может объяснить, но он же там сидит. При этом сейчас тренд идет на ужесточение регулирования.

Но любой тренд к ужесточению регулирования приводит к тому, что, в конечном итоге, снижается эффективность экономики. И за этим трендом идет тренд дерегулирования. Деньги всегда найдут дырочку, через какую течь. И когда вы будете привлекать инвестиции в страну не инвестиционным климатом, а тем, что вы удерживаете деньги инвесторов, и тот, кто пытается убежать, тот по голове получит, то у вас просто инвестиций не будет.

Подготовила к публикации Мария Сныткова

Беседовала

Автор Лейла Мамедова
Лейла Мамедова — журналист, экономический обозреватель Правды.Ру *