Грозные перспективы революции в Египте

Выступления против президента Египта Хосни Мубарака не только не идут на спад, но и усиливаются. Международные эксперты свидетельствуют о том, что антиправительственные акции, возобновившиеся 8 февраля, стали самыми мощными за все время наблюдения.

Фото: Фото: AP

Оппозицию не удовлетворил ход переговоров с Мубараком, который предлагал поэтапную либерализацию своего режима. Он рассчитывал досидеть до сентябрьских выборов, чтобы, изменив конституцию страны, "избежать скатывания к хаосу".

Впрочем, оппозиция усмотрела в этом попытку пересидеть время и дождаться, пока протестующие выпустят пар и разойдутся. А там, глядишь, можно попытаться просунуть на свое место сына Гамаля. Нынешние выступления призваны продемонстрировать то, что ожидания Мубарака тщетны.

Какие же перспективы есть у Египта? Теоретически небольшой шанс у Мубарака досидеть до сентября есть. В этом случае можно предположить реализацию сирийского сценария, когда отец-президент передает власть сыну-президенту. Правда, посадить на свое место не имеющего почти никакого авторитета сына Гамаля у Мубарака шансов мало. Дело в том, что бывший сирийский лидер Хафес Асад готовил операцию "Наследник" несколько лет, старательно зачищая политические просторы от всевозможных противников, способных кинуть вызов его сыну Башару, тогда еще молодому и неопытному. Параллельно Хафес Асад дал сыну возможность получить авторитет за счет прохождения практически всех высших армейских должностей. В египетском случае все обстоит по-другому. Едва Мубарак начал свою операцию "Наследник", как грянул гром, пошатнувший его режим.

Еще один маловероятный сценарий — западный, когда к власти приходят демократические силы. Разумеется, как Евросоюз, так и США мечтали бы посадить в президентское кресло лидера, который бы ликвидировал едва ли не самые жестокие в мире египетские тюрьмы и возлюбил права человека как самого себя. Теоретически кандидаты на эту роль есть. Например, бывший глава МАГАТЭ Мухаммед аль-Барадеи. Кое-кто даже называл прославившегося участием в нынешних выступлениях сотрудника Google Ваэля Ронима. С практическим выполнением этого плана тоже большие проблемы. Демократические традиции в Египте начисто отсутствуют. Попытки же создания демократических институтов в странах, не имеющих соответствующего многовекового опыта, как показывает практика, кончаются приходом сил, которые думают о либерализме и гуманизме еще меньше, чем ранее свергнутые.

Фото: AP

Так, в 1978 году Запад, в том числе и Штаты, по сути, сдали другого своего ставленника — иранского шаха. Когда начались массовые волнения, сопровождаемые расстрелами оппозиции, ужаснувшиеся происходящим любители прав человека решили сделать ставку на либеральную оппозицию. По сути, ее выразителем стал Шапур Бахтияр, ставший в январе 1979 года президентом Ирана. У власти ему удалось продержаться всего лишь один месяц. Аятоллам потребовались считанные дни, чтобы доказать одну очевидную истину — в странах без долгих демократических традиций неизбежно приходят к власти радикалы.

Впрочем, это правило касается не только арабо-мусульманских стран. Достаточно вспомнить Россию 1917 года, когда после Февральской революции бессильные либералы выронили власть к ногам большевиков.

Третий вариант условно можно назвать иранским. При этом сценарии оппозиция сбрасывает Мубарака, захватывает власть, которую постепенно оккупируют исламисты. Весь вопрос лишь в том, какие именно. Дело в том, что "Братья-мусульмане", многие из которых стоят за нынешними выступлениями против Мубарака, являются, как это ни странно, не самыми одиозными деятелями.

Их политическое крыло, еще недавно заседавшие в депутатских креслах, заручилось любовью бедноты вполне мирными акциями — реальными попытками улучшить их жизнь через парламент. Однако немалую популярность имеют и воинствующие исламисты. Вроде тех, кто в 1990-е годы устраивал убийства иностранцев и кто готов в любую минуту развязать войну с Израилем.

Четвертый вариант, по которому может пойти Египет, — алжирский. Напомним, что в 1991 году правящий в Алжире Фронт национального освобождения уступил массовым выступлениям исламской оппозиции и провел демократические выборы, на которых радикалы из Фронта исламского спасения (FIS) набрали почти две трети голосов и должны были формировать правительство. Однако их триумф сорвали местные силовики, и в первую очередь армия, совершившие военный переворот. Роль того же диктатора при определенном раскладе мог бы сыграть нынешний вице-президент Омар Сулейман.

В этом случае Египет ожидает еще более кровавая многолетняя гражданская война, до сих пор тлеющая в Алжире. Впрочем, египетские силовики находятся в гораздо более худшей ситуации, чем их алжирские коллеги. Во-первых, последние располагали серьезными ресурсами в виде нефти, газа и фосфоритов, опираясь на которые они успешно выиграли первый раунд борьбы. Во-вторых, с определенными оговорками тогда на их стороне выступили многие страны Запада, понимая важность для Европы алжирских энергоресурсов. Рассчитывать на безоговорочную поддержку Запада, мечтающего о "нильской демократии", при нынешнем раскладе египетским военным не приходится. Кроме того, у них нет даже половины тех ресурсов, которыми располагают алжирцы.

В этих условиях гораздо более реалистичен сценарий, при котором к власти в стране рано или поздно приходят исламисты. Остается лишь гадать относительно степени их радикализма.

Читайте самое интересное в рубрике "Мир"