Возможна ли в России бескомпромиссная борьба с коррупцией?

Говоря о положении дел с коррупцией в стране, представители власти прибегают к успокаивающей риторике: мол, боремся с ней не покладая рук, эффективность этой работы из года в год повышается. В медиа-пространстве периодически освещают громкие коррупционные дела, но в обществе бытует мнение, что это лишь верхушка айсберга и необходимы более системные решения.

 

Коррупция многолика, она может проявляться в широкой гамме правонарушений: взяточничестве, злоупотреблении влиянием, конфликте интересов, подкупе, хищении госсобственности и т. д. В любом её виде она вызывает в обществе особое неприятие, так как коррумпированный чиновник сродни оборотню: он пользуется своим официальным статусом и вверенными властными полномочиями не во имя служения народу и государству, а для личного обогащения.

По данным Генпрокуратуры, с начала текущего года в связи с утратой доверия за коррупционные преступления были уволены 300 чиновников. Кара настигла тех из них, кто сокрыл сведения о доходах, расходах, имуществе и обязательствах имущественного характера, не принял меры по урегулированию конфликта интересов, вёл бизнес в нарушение антикоррупционных запретов.

Как сообщал ранее руководитель управления по надзору за исполнением законодательства о противодействии коррупции Генпрокуратуры Виктор Балдин, в прошлом году за коррупционные преступления осудили почти 1000 работников правоохранительной системы и более 500 чиновников. Ущерб от коррупционных преступлений превысил 63 млрд рублей.

Ввиду того что злокозненные схемы по уводу денег из государственной казны плетутся вдали от нескромных глаз и в тиши уединённых кабинетов, подсчитать реальный размер ущерба довольно сложно. Во всяком случае, глава Счётной палаты Алексей Кудрин (а ему можно доверять) утверждает, что ущерб от коррупции в стране исчисляется в триллионах рублей. Помимо всего прочего, коррупция искажает стимулы в экономике: вместе с потерей темпов экономического роста происходит торможение в росте доходов населения, инвестициях и т. д.

Судя по ежегодному исследованию Международной неправительственной организации Transparency International, в 2020 году в Индексе восприятия коррупции Россия заняла 129 место из 180, набрав 30 баллов из 100. Гордиться, конечно, нечем, но можно себя утешить тем, что есть небольшой прогресс по сравнению с предыдущим годом: тогда Россия была на 137-м месте с 28 баллами. Такой уровень явно не соответствует ожиданиям общества. Согласно опросу "Левада-центра"* (признан в России иноагентом), коррупцию и взяточничество считают общественной проблемой 39% населения. Ей отдают третье место сразу после двух общепризнанных бед — роста цен и бедности, опровергая стереотип о дураках и дорогах.

"Правдорубам" нужна защита

 

Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков настроен, с одной стороны, довольно оптимистично, говоря, что борьба с коррупцией стала неотъемлемой частью государственной службы. А с другой стороны, видит гораздо большую угрозу в бытовой коррупции. Взятки будут брать, пока их не перестанут давать. Для успеха в борьбе с этим злом общество должно проникнуться абсолютной нетерпимостью к коррупции, с чем мы пока не справляемся. По мнению Пескова, чтобы общество для этого созрело, должно пройти несколько поколений.

Власти решили не пускать данный процесс на самотёк: недавно президент Владимир Путин утвердил Национальный план противодействия коррупции на 2021-2024 годы. Согласно указу президента, Генпрокуратура должна в ближайшие месяцы подготовить предложения по детализации сведений о доходах, которые публикуются в интернете, ежегодно представлять доклад о выявлении фактов подкупа иностранных должностных лиц при осуществлении международных коммерческих сделок, от силовых ведомств требуется представить предложения по запрету госслужбы для тех, кто отделался штрафами "за коррупционное преступление".

Надзорному ведомству также поручено вместе с Центробанком подготовить предложения по вопросам, связанным с получением прокурорами информации, составляющей банковскую тайну. Намечено совершенствовать меры по противодействию коррупции в частном секторе экономики и при госзакупках. При этом ставится цель расширять участие граждан и институтов гражданского общества, применение цифровых технологий для противодействия коррупции. Минобрнауки поручено проработать вопрос открытия магистратуры для студентов по программе "Антикоррупционная деятельность".

Долгие годы борьбы с коррупцией в рыночных условиях, которая идёт с переменным успехом, поставили вопрос о необходимости уточнения некоторых понятий, содержащихся в законе "О противодействии коррупции". Видимо, потребуется помощь научных и экспертных кругов, чтобы уйти от любой расплывчатости и двойственности толкования таких понятий, как "личная заинтересованность", конфликт интересов", "лица, находящиеся в близком родстве" и т. д.

Особое внимание экспертов вызвал пункт в Национальном плане о необходимости "проанализировать практику применения мер по защите лиц", сообщивших работодателям или правоохранителям о фактах коррупции. В условиях, когда взяточничество и коррупция стали системой, выступить против неё — себе дороже. К сожалению, можно привести немало случаев, когда "правдорубы" решались выступить против коррупционеров, но сами же превращались в обвиняемых и попадали на скамью подсудимых. Те, кто борется с коррупцией, должны быть реально защищены — будь то правоохранители или обычные граждане.

Коррупционер — находка для агрессора

 

Инициатив на тему того, как прижать к ногтю нечистых на руку дельцов на государевой службе или в предпринимательской среде, вокруг звучит немало. В мае Госдума приняла в первом чтении законопроект, закрепляющий возможность изымать у чиновников денежные средства, нажитые нечестным путём. Как отметил глава комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции Василий Пискарёв, сегодня есть правовая возможность обращения в доход государства незаконно нажитого имущества коррупционеров (земельных участков, недвижимости, автомобилей и ценных бумаг), но подобной нормы в отношении денежных средств в законе не прописано.

Сторонники бескомпромиссной борьбы с коррупцией предлагают дополнить существующие в российском уголовном праве термины "мошенничество" и "злоупотребление служебным положением" понятием "незаконное обогащение". Подобная рекомендация содержится в 20 статье конвенции ООН против коррупции, с ратификацией которой Россия не торопится. Согласно документу ООН, под незаконным обогащением подразумевают "значительное увеличение активов публичного должностного лица, превышающее его законные доходы, которое оно не может разумным образом обосновать".

Порой звучат предложения совсем смелые, находящиеся за пределами либеральных представлений о юриспруденции и праве. Так, экс-глава МВД Анатолий Куликов полагает, что за крупные преступления, связанные с миллиардными взятками, пора вводить у нас высшую меру наказания. К его единомышленникам можно отнести и главу "Роскосмоса" Дмитрия Рогозина, у которого особое возмущение вызывает коррупция в сфере ОПК.

"Здесь речь идёт не только о преступлениях, связанных с хищением государственных средств, но воруют у обороны, у безопасности страны, — заявил Рогозин. — Фактически, это потворство агрессору".

В России нашлось бы немало тех, кто поддержал бы крайнюю меру против коррупционеров, тем более что все в курсе практики, принятой в Китае. В качестве примера можно вспомнить, как в начале года был казнён бывший председатель совета директоров госкомпании по управлению активами China Huarong Asset Management Co Лай Сяомин за незаконное присвоение активов на сумму $277 млн.

Мы могли бы обойтись и без крайних мер в борьбе с коррупцией. Эксперты часто ставят в пример основателя современного Сингапура Ли Куан Ю, который начал борьбу с мздоимством с посадки людей из своего ближнего круга. Чтобы законы действовали, элиты страны должны собственным поведением демонстрировать готовность к строгому соблюдению установленных правил. И если этого не происходит, есть повод задуматься о том, не случайные ли люди прорвались в верхние эшелоны власти.