Эта легендарная рабоче-крестьянская Белая армия

Писатель, журналист Дионис Каптарь в беседе с военным обозревателем "Правды.Ру" Александром Артамоновым доказывает, что в годы гражданской войны в России по обе стороны сражались не эксплуататоры с эксплуатируемыми, а люди одной социальной прослойки. Сражавшиеся на стороны красных дореволюционные офицеры не были добровольцами, а насильно мобилизованными.

Рабоче-крестьянская Белая Гвардия

— Дионис, вы пишите так же под псевдонимом Дмитрий Зыкин. Я хотел бы вас представить как автора выдержавшей несколько изданий книги "Большая игра", в которой на основе архивных документов вы рассказываете о противостоянии Востока и Запада. Вы публицист и нередкий гость многих телевизионных эфиров. Сегодняшняя наша программа будет посвящена вашей любимой и хорошо вами изученной теме — Белая армия. Вы считаете Белую армию рабоче-крестьянской?

— Действительно, хотя я бы не хотел приписывать себе чужие достижения. Когда я пишу книги или статьи, то всегда делаю ссылки на достижения тех историков, которых цитирую. В данном случае я хотел бы сказать несколько хороших слов о докторе исторических наук Сергее Волкове, который ведет базу данных российского офицерства начала XX века.

Используя эти данные, можно составить впечатление о том, каков был социальный состав Белой армии и Красной армии.

Если говорить об армии периода Первой мировой войны, абсолютное большинство офицеров известны по фамилиям, по происхождению. В общем, данные ценнейшие. В свое время (я знаком с этим человеком, неоднократно с ним общался и общаюсь до сих пор) обратил внимание на тот факт, что большинство офицеров Белой армии по социальному происхождению имело крестьянские и рабочие корни. В этом смысле Белая армия была рабоче-крестьянской. Это можно проиллюстрировать конкретными цифрами.

Дореволюционное офицерство разделилось: часть ушла в Красную армию, другая — в Белую. В СССР постоянно показывали фильмы о гражданской войне и складывалась такая медиакартинка, что Белая армия — это армия барчуков. Даже были такие сцены: собирается белогвардейская компания, и каждый говорит, мой отец — я условно говорю — владелец пароходов, мой отец — владелец приисков, а среди них случайно попал запутавшийся представитель из бедных слоев. Его спрашивают: "А твой отец чем занимается?" Он лжет офицерам, потому что ему стыдно и отвечает: "Магазинами". В общем, подавалось однозначно, что это армия барчуков. Армия, которая пошла защищать свои фабрики, заводы, теплоходы и так далее. Сказанное касается достаточно ранних фильмов.

В дальнейшем белых офицеров показывали в несколько более, скажем, благопристойном виде. Более положительном. Тем не менее, все равно акцент делали на том, что это дворянская армия. По меньшей мере, если не дворянская, но армия богатых людей.

— Помните песню: "не падайте духом, поручик Голицын, корнет Оболенский"?

— Все эту песню знают. Поручик Голицын с вероятностью ближе к 70% — это документированный человек, у которого отец крестьянин.

— С такой фамилией?

— Фамилии были — Романов и отнюдь не все Романовы — цари.

— Из дворовых людей и крепостных.

— Да. В данном случае речь не о фамилии, а о том, что поручики в абсолютном большинстве своем — это люди происхождения не дворянского. Сошлюсь на базу данных доктора наук о том, как менялся офицерский корпус. К октябрю 1917 года во всей Российской республике в живых оставалось 320 тысяч офицеров. Накануне Первой мировой было 46 тысяч офицеров. Совершенно очевидно, что тот офицерский корпус, с которым Российская империя начинала войну, резко-резко увеличился. В начале Первой мировой войны стало уже 80 тысяч офицеров действующей армии.

— Всего 80 тысяч человек?

— Всего. Накануне было 46. Вначале — 80. А в конце со всеми потерями, со всеми выпадениями из строя — 320 тысяч. Всего за всю войну носило погоны 347 тысяч офицеров.

— Откуда они взялись, ведь дворянство было гораздо менее многочисленным?

— Вот вам и ответ. Абсолютное большинство тех, кто стал офицером во время войны, кого произвели в офицеры, я даже назову конкретные цифры — 70%. Это лица крестьянского происхождения, которых взяли в соответствующие учебные заведения во время войны, где они получили подготовку.

— Мы с вами говорили еще о рабочих.

— 10% — это мещане. Мещанами называли небогатых городских жителей.

— Разночинцы.

— В том числе и рабочие, мелкие торговцы. Это очень часто совпадало.

— Мелкие служащие.

— На небольших должностях. Потому что при определенном чине они становились дворянами, попадая в другое сословие. А здесь имеется в виду именно мещане. Не очень богатые слои городского населения. Значительная часть мещан — это рабочие. В Первую мировую войну произвели в офицеры 257 тысяч человек. Из них 70% — из крестьян, 10% — из мещан. Абсолютное большинство офицеров, которые были живыми в начале октября 17-го, как раз накануне Октябрьской революции, это люди крестьянского происхождения или рабочего. А если мы их сложим, рабоче-крестьянское происхождение даст абсолютное большинство.

— Этим цифрам можно верить?

— Имеются данные практически на каждого из 320 тысяч офицеров. Конкретно есть информация практически под каждую фамилию. Я специально говорю "практически", потому что, может быть, на кого-то и нет. Но абсолютное большинство офицеров, которые были живыми, документированы, занесены в базу данных со списками и так далее.

За Царя, за Родину, за Веру!

— Белое офицерство не горело желанием выступать за царя и громить красных.

— Тогда еще не было понятия белого офицерства. На первом этапе, Красная армия, красные части — так будет корректнее — добивались большого успеха. Есть такой термин "триумфальное шествие Советской власти", когда, практически не встречая сопротивления, власть на местах захватывали большевики. Я не буду говорить о том, что они горели желанием защищать царя. Это отдельная большая тема. Очень много людей растерялось, очень много попало под эффект свершившегося факта. До сих пор идут споры о том, отрекался ли царь или нет. А тогда информации было еще мало. За 100 лет у нас появилось много документов, которых не было тогда. А у большевиков была организация, сформированная за много лет до этого. Были боевые отряды, спайка была, была подпольная деятельность в течение многих лет, которая вырабатывала опыт, в том числе террористический.

Хотя говорят, что большевики отрицательно относились к террору. Но это на словах. На практике они терроризмом занимались и до Октябрьской революции, и сразу после, и до появления декрета "О красном терроре".

— Большевики победили не силой этих 2-3%, которые они представляли в начале революции, а, прежде всего, силами тех самых обстрелянных господ-офицеров, которые встали на их сторону. На стороне советской власти было много кадровых офицеров.

— У красных было 48,5 тысяч дореволюционных офицеров, 170 тысяч — у белых. К красным пошла меньшая часть. Значительная их часть была фактически на положении заложников, потому что их семьи находились на территории, подконтрольной большевистской власти. Отношение к ним всегда было с подозрением. И не все права у них были. Например, пайками их семьи не обеспечивали. После победы большевиков в гражданской войне, значительная их часть была репрессирована большевистской властью. Их использовали для сугубо циничных целей. Действительно на стороне красных были офицеры, но не белые, а дореволюционные офицеры. Доктор наук Волков мне сказал, что знаменитая цифра — 8 тысяч офицеров перешло добровольно к красным, не подтверждается никаким документом. Эти 48 тысяч были мобилизованы. Они не были добровольцами.

Беседовал Александр Артамонов