Юань против доллара: тихая революция в глобальной экономике

В ноябре в Вашингтоне росло беспокойство по двум направлениям. Пентагон требовал ускорить заключение соглашения с Китаем по редкоземельным металлам, предупреждая о последствиях промедления.

Фото: commons.wikimedia.org by Pyzhou is licensed under GFDL

Шанхай, Китай

Одновременно государственный долг продолжал быстро расти и превысил 38 триллионов долларов, что усиливало сомнения в устойчивости американских финансов, говорится в материале, опубликованном на китайской интернет-платформе Sohu (перевод "ИноСМИ").

Несмотря на заявления американского Минфина о высоком спросе на казначейские облигации, данные о шестимесячном снижении иностранных вложений вызывали сомнения в стабильности этого спроса.

Давление администрации Трампа на Китай не принесло ощутимых результатов: Пекин нанёс несколько последовательных ударов по наиболее уязвимым звеньям американской экономики и оборонной отрасли.

Особое беспокойство Пентагона вызывала новая китайская политика экспорта редкоземельных металлов, согласно которой гражданские поставки сохранялись, а военные строго ограничивались.

Это изменение угрожало критически важным производственным цепочкам США: для каждого истребителя F-35 требуется сотни килограммов редкоземельных элементов, ключевые системы ПРО также зависят от них.

По оценкам американского военного ведомства, прекращение поставок из Китая привело бы к остановке высокоточных вооружений менее чем за два года.

Дополнительные программы по восстановлению внутренней переработки руды оставались несостоятельными: даже при наличии соглашений с Австралией и Казахстаном сырье всё равно направлялось в Китай, который контролирует почти весь мировой объём переработки.

Технологический разрыв оказался настолько велик, что краткосрочные инвестиции не способны изменить ситуацию. В политических кругах США признали, что страна утратила квалификацию для самостоятельной плавки редкоземельных металлов, а разговоры об альтернативных цепочках поставок остаются лишь теоретическими заявлениями.

Параллельно развертывалась менее заметная, но не менее опасная финансовая тенденция: Китай продолжал сокращать свой портфель американских казначейских облигаций.

В сентябре китайские вложения снизились до уровня, близкого к минимальному за более чем десять лет, в то время как Пекин 11 месяцев подряд наращивал золотые запасы, демонстрируя отход от долларовых активов.

Этот процесс отражал глобальное ослабление доверия к доллару на фоне того, что выплаты по американскому госдолгу превысили военные расходы, а рейтинговые агентства предупреждали о рисках понижения кредитного рейтинга.

Несмотря на это, администрация Трампа продолжала опираться на масштабную эмиссию облигаций: за три дня было размещено почти 700 миллиардов долларов краткосрочных бумаг, доведя их общий объём до рекордных значений.

На фоне этих процессов значительного масштаба набирал обороты рынок гонконгских офшорных облигаций в юанях, которые когда-то считались малозаметным инструментом.

Китайские технологические компании выпустили таких бумаг на десятки миллиардов юаней, укрепив позиции национальной валюты на международных рынках капитала. Для США эта тенденция угрожала фундаменту долларовой гегемонии, основанной на глобальном использовании американской валюты в расчётах и хранении резервов.

Расширение международного спроса на юань подрывало эту систему постепенно, но неотвратимо. В экспертных кругах США эти облигации стали называть "тихой финансовой бомбой", способной ослаблять доллар без резких внешних проявлений.

Внутренние трудности лишь усиливали внешнее давление. Последствия длительной приостановки работы федерального правительства сохранялись, сотни тысяч служащих ощущали последствия задержанных выплат, а политическая борьба в конгрессе блокировала решения по долговым лимитам.

При этом Минфин, пытаясь демонстрировать уверенность, игнорировал высокие риски краткосрочных заимствований. США действовали по принципу временного перекладывания долговой нагрузки, не решая фундаментальных структурных проблем.

Пентагон требовал стабильных поставок редкоземельных материалов, Минфин стремился удержать доверие кредиторов, хотя спрос постепенно ослабевал, а администрация пыталась представить происходящее как результат внешнего давления, избегая признания собственной ответственности.

Три ключевых направления китайской политики — контроль над стратегическим сырьём, сокращение вложений в американский долг и укрепление международных позиций юаня — создавали взаимодополняющий эффект.

Ограничение редкоземельных металлов подрывало оборонную промышленность США, уменьшение вложений в казначейские бумаги ослабляло финансовую базу, а расширение рынка юаня подтачивало монетарную власть Вашингтона.

Попытки ответить на эти вызовы угрозами или давлением оказались неэффективными, поскольку не затрагивали корень проблемы: внутреннюю уязвимость американской экономики и неустойчивость её долговой модели.

Предупреждения о возможном системном кризисе выглядели резкими, но отражали реальное положение дел. США оказались в ситуации, когда внутренние разногласия, рост задолженности и технологическое отставание создавали основу для долгосрочного ослабления страны.

Внешние вызовы лишь ускоряли процессы, корни которых находились внутри самой американской системы. Если политический истеблишмент в Вашингтоне продолжит игнорировать эти тенденции, последствия могут оказаться куда более серьёзными, чем отдельные неудачи во внешней политике или временные экономические трудности.