Марс Сариев: власть недовольна радикализмом движения "Чон казат"

Киргизское движение "Чон казат" ("Великий поход") призывает "грабить богатых". Вопрос уже стал предметом разбирательства в парламенте и судах. Хотя возбуждены уголовные дела против лидеров протеста, под угрозой оказались и олигархи. Поэтому есть возможность смычки власти с такой оппозицией. Возможен ли такой проект в России? Воспользуется ли Путин киргизским опытом, чтобы не допустить майдана? Обо всем этом и многом другом в прямом эфире видеостудии Pravda. Ru рассказал эксперт Института общественной политики Киргизии, независимый политолог, социолог Марс Сариев.

Читайте начало интервью:

Киргизия — "Великий поход" раскулачивания буржуев

Что скрывается за вывеской "Чон Казат"

— В Киргизии есть разделение элиты на северную и южную, они всё время борются за власть и ресурсы. Движение "Великий поход" — тоже клановый конфликт или широкий народный протест, который идет снизу?

— Да, это идет из самого общества. В народе созрело такое движение, недовольство есть внутри. Лидеры "Чон казат" выражают кристаллизированное желание большинства населения. Справедливость должна быть, у простых людей Киргизии есть такое понятие. Самое главное — справедливость, это "оберег" называется.

— В России справедливость — тоже главное понятие.

— Да. Две революции из-за этого произошли, но они, к сожалению, не достигли своих целей. Эти ребята тоже отмечают такой факт. Надо учитывать негативный опыт. Даже если "Чон казат" возникло совершенно спонтанно и за ними не стоят какие-то клановые группы, всё равно можно наблюдать, что основной удар в борьбе с олигархами наносится по ставленникам Акаева, далее — Бакиева и Атамбаева.

Таким образом сейчас они играют в какой-то степени в пользу действующей власти, потому что таким образом действующая власть уводит волну недовольства от себя, фокусирует внимание именно на них. А у нас проводится провальная экономическая политика, поэтому положение очень сложное.

Прошло уже три года после смены президента, два из них ушли на борьбу с прошлым президентом Атамбаевым. Никакого прорыва не происходит. Здесь как бы появляется смычка интересов власти и этого движения, но из-за удара по олигархам складывается очень опасная ситуация.

Это движение может привести к тому, что эти олигархические группы будут защищаться всеми способами. А у них есть сторонники, у некоторых есть даже спортивные школы, где готовят бойцов. Революция 2010 года, кстати, так и произошла. Когда в Таласе убрали одного из лидеров — Болота Шерниязова, за него заступились именно конники из спортивной школы. Это — почти боевики. Таким образом они запустили революцию.

Сейчас этим новым движением могут воспользоваться как внешние игроки, так и внутренние. Идёт политическая борьба, и возможен передел собственности в условиях, когда нет подпитки извне. Поэтому очень сложно сейчас сказать, как будут развиваться события. Но прокуратура уже своё слово сказала. Получается, что власть не очень довольна радикализмом этого движения.

Оно действительно напоминает хунвейбинов во время Мао Цзэдуна. Сейчас очень сложная ситуация будет у них, потому что на них заводятся серьёзные уголовные дела и, возможно, лидеров протеста могут и закрыть. Но в то же время Джумалиев тоже пойдёт под пресс. Возможно, что и другие олигархи.

Возможно ли такое движение в России

— Как вы считаете, возможны ли в других странах постсоветского пространства подобные движения? В Армении, несмотря на принципиальные различия, был похожий сценарий, потому что их протест, хотя и подкреплялся внешней поддержкой, одновременно шел снизу. На Украине при иностранной поддержке, была масса недовольных и готовых протестовать. В России, по вашему мнению, возможно такое движение? Или у нас это будет быстро подавлено?

— Я думаю, что в России люди очень внимательно приглядываются к украинскому опыту, опыту Армении и Кыргызстана. Часть российской действующей власти тоже заинтересована в таком движении. Элиты очень внимательно смотрят, как это происходит и возможно ли такое здесь, потому что у вас — то же самое: олигархические круги борются за собственность, идёт борьба внутри власти, и в целом — тоже не очень хорошая ситуация.

Специфика Армении и Украины состоит в том, что всё-таки элитный консенсус у них есть. Ведь Армения пережила геноцид, у них — очень большая зарубежная диаспора. Поэтому особенность армян в том, что они монолитно как мононация на самом деле купируют свои олигархические круги и таким образом работают на пользу Армении. Даже генеральный секретарь ОДКБ подвергся там общему остракизму. На Украине подобное тоже есть, по крайней мере в активной провластной части общества.

Но в Кыргызстане, я боюсь, вряд ли лидеры протеста достучатся до всего народа, потому что нет такой монолитности, у нас — своя специфика. Скорее всего, олигархические круги и действующая власть понимают, что это может привести, скорее, к варианту Сомали в Кыргызстане. Ведь есть состоявшиеся на приватизации и дальнейших процессах люди и кланы вокруг них.

В принципе мы же строим капитализм. Да, там было многое сделано незаконно, но в целом парламент принимал капиталистические законы, на которых они во время Акаева обогатились. Кто быстрее, тот и успел. Страшно, что у нас нет такой рефлексии на национальном уровне, подобной Армении или Украине.

— Национальной сплоченности у вас и у нас нет?

— Да-да. В этом отношении, я думаю, что в России тоже все будет очень сложно, потому что Россия ближе к Киргизии, чем к Украине и Армении.

Я думаю, что Россию больше интересует наш опыт, чтобы использовать его в своих внутриполитических целях. Потому что в условиях серьёзного противостояния политических групп, возможно, это был бы лучший выход для действующей власти, для Президента Путина.

Беседовала Любовь Степушова

К публикации подготовил Юрий Кондратьев