Как увидеть будущее экономики?

"Что сказать, ну что сказать, устроены так люди, Желают знать, желают знать, желают знать, что будет…" Особенно это относится даже не к любви, а к экономике. Ведь это совершенно гарантированно обеспечит успех и деньги.

Прогнозировать, предсказывать, предвидеть — в чем разница этих понятий? Можно ли увидеть экономическо-финансовое будущее? И насколько далеко оно просматривается? А может быть, эффективнее не пытаться его разглядеть, а самим создать желаемое?…

Если человек знает, как разбогатеть, расскажет ли он про это другим? Работает ли эдипов эффект для макроэкономики? А вообще, экономика — это все-таки наука или гадание на денежной гуще?…

На эти и другие вопросы обозревателя "Правды.Ру" Саида Гафурова ответил руководитель направления анализа и прогнозирования макроэкономических процессов Института народнохозяйственного прогнозирования РАН Дмитрий Белоусов.

— Если бы вы знали экономическое будущее на следующий месяц, сколько будут стоить акции, вы поделились бы со мной этими знаниями?

— Поделился бы. Но мне самому было бы от этого скучно, хотя это, конечно, очень полезно и прибыльно.

Есть отдельный разговор: существует ли реальность? Да, она такая. Но что означает реальность Росстата, там все? Прогноз — это лишь то, что позволяет угадывать цифры на очень коротком промежутке времени. Я бы с вами поделился, заработал бы деньги, слава Богу.

— А другие люди, которые знают это близкое экономическое будущее, поделятся своими знаниями? Есть рекламные предложения о точном финансово-экономическом будущем, но для этого сначала надо заплатить…

— Кто-то поделится, кто-то не поделится. И дело в том, что прогноз, особенно средний, а тем более, долгосрочный — это не угадывание будущего, а способ его сформировать или предотвратить.

— Эдипов эффект, да?

— Это не просто эдипов эффект, это и есть управление. Ведь на самом деле управление — это управление теми, кто видит и слышит это, кто читает прогноз. Если ты не видишь каких-то противоречий, которые взорвут ситуацию, у тебя их нет, то ты с ними не работаешь.

Например, простейшая ситуация… С определенного момента длительное время нам стали рассказывать, что в России нет потенциала для быстрого роста, и уже ЦБ формирует процентную политику… У нас перегрев, оказывается. Вот то, что происходит, — это перегрев.

Потому что Уэссер насчитал, что у России рост потенциального ВВП порядка одного процента, а это означает ровно то, что мы получили, это перегрев. Поэтому нужно иметь высокую процентную ставку. Не просто мы делаем что-то и почему-то, чтобы инфляцию преодолеть, чтобы там чего-то еще не допустить. А это нужно просто потому, что вот такой потенциальный рост. Ты формируешь картинку и уже этим формируешь то конкретное, от чего ты убегаешь или к чему бежишь.

— У меня всегда было сильное убеждение, что кредитно-денежная политика — это вообще инструмент тонкой настройки. И в принципе это не предназначено для решения больших задач вроде ускорения. Это нужно, чтобы чуть-чуть подстроить, чуть-чуть подправить…

— Здесь борьба школ. На самом деле побеждает мнение, что надо в целом это иметь, держать и использовать…

— Что такое экономическая наука? Это про движение разноцветных бумажек, металлических кружочков и зарядов на триггерах в банковских ЭВМ или это все-таки производство и потребление?

— Во-первых, экономическая наука как наука есть в очень маленьком сегменте. Сложилась финансовая наука более-менее, потому что там есть однородные события и есть потребители, которые себя ведут более-менее рационально. Понятно, что есть свои люди и все более-менее однородно. Но также понятно, что и там есть 100-500 оговорок: банки у нас или банки, что такое предприятия и т. д.?…

— Гомогенность существует в банковской сфере? Вы сказали это про финансы, а именно про банки?

— В некоторой степени. Я вообще не уверен, что все остальное можно называть наукой даже в широком смысле слова. Проблема в этом. Это, я бы сказал, ремесло, причем это ремесло очень сильно завинчено на отношении между людьми, на то, что мы хотим, как мы видим будущее и как видят будущее другие игроки.

Там, где формируется баланс — финансовый, материальный или любой другой — понятно, что там ты можешь считать. А там, где формируется поведение, оно формируется по очень разным причинам.

А там, где ты формулируешь будущее, его формулировать надо подо что-то: какие риски ты готов на себя брать, что ты вообще видишь в той картине мира, которая у тебя или у кого-то есть. Поэтому я вообще убежден, что экономика является наукой даже в том смысле, в котором наукой, возможно, является история.

Смотрите видео интервью полностью: Человек, который знает будущее