Эксклюзивное интервью бывшего посла Ирана в России Махмуда Резы Саджади

"Россия никогда не поставит Ирану С-300"

 

Россия в свете санкций и ухудшения отношений с Западом все больше разворачивается на Восток, к давним союзникам в регионе. И один из ключевых — Иран, с которым у РФ много общего: Каспий, нефть, оборонка, общие угрозы. Корреспондент Pravda. Ru в Тегеране поговорил об отношениях двух стран с экс-послом ИРИ в РФ, ныне советником Махмудом Резой Саджади.

Господин Саджади, вы проработали послом в России пять лет, оставили о себе восторженные отзывы множества людей, значительно улучшили образ Ирана и доверие к нему. Скучаете ли по России? Как складывается ваша карьера в Иране?

— Признаюсь, очень скучаю по России и моим российским друзьям. Пять незабываемых лет!… Сейчас я являюсь советником Высшего cовета национальной безопасности Ирана.

— В России в СБ входят в основном представители силовых структур. В Иране аналогично?

— Не совсем. Главы силовых структур Ирана принимают участие в совещаниях. Но структура несколько иная. Я писал об этом в своем блоге.

— Если позволите, начнем с вопросов по российско-иранским отношениям. Недавно мне попалось интервью с экс-депутатом Меджлиса Ирана, ныне профессором Тегеранского университета госпожой Кулаи, которая выделила две основных тенденции, вокруг которых строятся отношения наших стран — это "повышенное внимание друг к другу пропорционально росту внешнего давления Запада и общие угрозы и интересы как у двух крупнейших стран Каспия после распада СССР". Верна ли такая трактовка? Какие тенденции вы выделяете?

— Честно говоря, мое мнение отличается от мнения госпожи Кулаи. Она смотрит на эти вопросы сквозь западную призму. Я — через восточную, региональную. Регион СНГ и Иран очень важны друг для друга и должны быть в контакте именно на региональном уровне. Независимо от того, какие отношения у каждого с Западом. Я убежден в том, что чем больше каждая страна этого региона находит себя, скажем так, тем больше необходимость в многостороннем взаимодействии с другими.

— Она также сказала, что "существуют определенные неясности в месте и роли России во внешней политике Ирана". Что имеется в виду?

— Мне кажется, у госпожи Кулаи нет реалистического понимания вопроса, она чрезмерно прислушивается к западным мнениям. Я убежден в том, что присутствие Запада в регионе обернется ущербом для наших стран. Ведь суть их политики в том, чтобы соседние государства не ладили меж собой.

Читайте также: Чему Иран может научить Россию

— Каково реалистичное понимание места и роли России во внешней политике Ирана?

— Россия — наш друг. Чем крепче Россия, тем лучше для нашего региона. Именно такое мнение выразил наш Верховный лидер во время встречи с Владимиром Владимировичем Путиным несколько лет назад. Тогда Али Хаменеи сказал, что нам нужен самостоятельный, независимый Иран и сильная Россия. И мы все видим, что в последние годы Россия играла существенную роль как в региональных, так и в мировых процессах. Яркий пример — роль России в защите интересов сирийского народа. Также и в недавнем иракском кризисе.

— У меня также есть вопросы по российско-иранскому энергетическому сотрудничеству. Россия и Иран — богатые ресурсами страны. Эксперты рассуждают о возможных формах нашего сотрудничества в энергетике и задаются вопросом, что может предложить Россия Ирану и Иран России?

— Наше энергетическое сотрудничество могло бы осуществляется на двух уровнях: первый — администрирование, менеджмент энергетических рынков. На нынешнем этапе энергетическими рынками руководит Запад, не имея при этом своих сырьевых запасов. Они ведут одностороннюю политику не в пользу мирового сообщества. Второй уровень — проектный. У России большой опыт в области нефтеразведки и нефтедобычи. У Ирана много нефтяных ресурсов для добычи. Но, к сожалению, российские компании, активные в этой области, из-за санкций очень настороженно относятся к таким возможностям. Я два года работал над контрактом одной из наших нефтяных скважин с российской компанией, которая в итоге отказалась подписывать договор.

"Россия никогда не поставит Ирану С-300". "Россия никогда не поставит Ирану С-300".

— По какой причине?

— Из-за опасений ухудшения сотрудничества этой компании с Западом или введения санкций.

— Как вы считаете, изменится ли что-то здесь после снятия санкций с Ирана? Распространено мнение, что российские компании отступят с иранского рынка под натиском западных.

— На Западе нет достаточной информации об Иране и иранских компаниях. В Иране есть много экономических возможностей. Но почему-то российские компании не так ими заинтересованы, как западные. Даже сейчас, когда еще не отменены санкции, они могли бы ими воспользоваться. В России довольно много пропаганды против Ирана — этим заняты более 70 процентов российских медиа, судя по моему опыту.

— Но в России также много людей, интересующихся и любящих Иран.

— Да, я думаю, таких людей процентов 80. (Смеется.)

— В продолжении разговора об энергетике. В российских СМИ публиковалась информация о том, что британское правительство заявило о готовности возобновить совместно с иранцами разработку шельфового газового месторождения "Рам" в Северном море.

— В Иране под Северным морем мы подразумеваем Каспийское. Возможно, это имелось в виду? Есть и общемировое понятие Северного моря. Вообще, мы не очень доверяем Британии в историческом контексте. Вот почему в данной сфере мы бы предпочли Россию и Германию.

— Снимет ли Иран эмбарго на поставки нефти на Запад после достижения итогового консенсуса по ядерной программе?

— Мы не ищем кризиса на энергетическом рынке. Мир на самом деле нуждается в иранской нефти — по крайней мере, в 1 млн баррелей в сутки.

Читайте также: Иран и Россия будут дружить против США?

— На какой стадии сейчас находятся переговоры по возможной российско-иранской сделке "Нефть в обмен на товары"?

— Запад хотел, чтобы Иран постигла участь Ирака, чтобы мы могли получать за свою нефть только продовольствие, например, и не могли развиваться в других областях. Они предлагали такой проект. Возможная сделка между Ираном и Россией — это уже другой вопрос. Россия со своей стороны хочет оказывать содействие Ирану и взамен получать 500 тысяч баррелей нефти в сутки. Иран сможет покупать нужные продукты в России: не только продукты питания, но оборудование и многое другое. Стороны достигли первичной договоренности. Сейчас мы обсуждаем цену на нефть.

— В целом, что касается торговли между Россией и Ираном, судя по данным с заседания Российско-Иранского делового совета весной этого года, объемы товарооборота между нашими странами снижаются.

— Есть очень осторожный подход российских банков в этой сфере. Они боятся работать с Ираном из-за санкций. Другая причина — падение курса иранской валюты в России, у Ирана в России нет достаточных запасов валюты.

— "Прохладный" подход к бизнесу в Иране показывают российские предприниматели, объясняя это сложной законодательной системой ИРИ. Они говорят о том, что иранские законы и подзаконные акты ограничивают возможности иностранных бизнесменов, в частности, закон 2002 года "О поощрении и защите иностранных инвестиций", в который были внесены дополнения в 2008 году.

— Я так не думаю, потому что до санкций много западных, китайских, японских, корейских компаний работали в Иране. Российских компаний было гораздо меньше, потому что они не столько ориентированы к Югу, сколько к Западу. Что касается Закона, мы ратифицировали его, когда проводили политику приватизации и предпринимали меры по повышению инвестиционной привлекательности Ирана. Закон поощряет иностранные инвестиции и иностранных предпринимателей и гарантирует им государственную защиту их капитала в нашей стране.

— Бизнесмены говорят об ограниченных возможностях распоряжаться прибылью.

— Ни в коем случае. Единственное ограничение в данном законе говорит о том, что иностранные инвесторы не могут владеть более 50 процентов капитала в Иране, за исключением специальных экономических зон, где у инвесторов есть право 100-процентного владения чем-либо. Это означает, что российский бизнесмен может купить в Иране 50 процентов акций, к примеру, одного завода, то есть пополам с иранским партнером. Плюс, как я уже отметил, его доля будет защищена государством. Где еще в мире существуют такие возможности?

— Несет ли какие-то ограничения система buy-back?

— Только в нефтяной отрасли, так как это государственный, а не частный сектор. К примеру, Роснефть приходит в Иран с капиталом в 2 млрд долларов и вкладывает его в какой-то нефтяной проект. При одном подходе Иран выплатит Роснефти в итоге 2,5 млрд долларов, то есть капитал плюс прибыль. Другой подход заключается в том, что прибыль будет выплачиваться иностранной компании из продукта. Это и есть система buy-back, достаточно известная контрактная норма. В таком формате у нас работали французские, итальянские и другие компании. Нет никаких проблем с частным сектором в Иране, когда речь идет об иностранных инвестициях. Однако, согласно Конституции ИРИ, иностранные инвесторы не могут иметь долю в разработке нефтескважин и могут быть партнерами в нефтедобыче. Российские компании хотят именно участвовать в разработке скважин. Но это единственное, что запрещено нашей Конституцией.

Читайте также: Иран подложил Западу свинью

— Понятно. Тогда хотелось бы перейти к другому аспекту российско-иранского сотрудничества — к военному. Все знают историю с меморандумом Гора-Черномырдина от 1995 года, из которого Россия вышла в 2000 году. Потом в 2010 году было присоединение к резолюции 1929 СБ ООН, и контракт 2007 года на поставку ЗРК С-300 ПМУ-1 Россией Ирану до сих пор в промежуточном состоянии, так как стороны в СБ ООН и Иран не пришли к консенсусу в вопросе ядерной программы в то время. Насколько известно, со стороны России позднее были предложены комплексы ЗРК С-300 ВМ "Антей-2500". Как в Иране видят решение данного вопроса?

— Это одно их моих горьких воспоминаний в России (улыбаясь). В новом предложении есть две проблемы: срок поставки и соответствие комплексов современным оборонительным задачам. Если Россия сегодня поставит нам С-400, мы будем очень рады. Что касается того контракта, российская сторона отказалась выполнить свою часть обязательств. Мы внесли предоплату в 140 млн евро и собирались проводить оставшуюся часть.

— Почему "Антей-2500" не подходит?

— Здесь два, даже три вопроса. Срок поставки — 6 лет. Стоимость в несколько раз больше. Некоторые характеристики этого комплекса лучше, чем у С-300, некоторые — хуже. А С-300 полностью подходит нашей оборонительной системе. Однако мы думаем, что Россия, возможно, никогда не поставит Ирану С-300. Не знаю, насколько это правда или нет, но в документах WikiLeaks пятилетней давности был разговор Сергей Лаврова с израильтянами как раз об этом, о том, что поставок не будет.

Мы готовы начать еще раз, готовы оплатить оставшуюся часть суммы, при условии что все будет поставлено в срок.

— Как вы видите развитие военно-технического сотрудничества наших стран?

— Действительность заключается в том, что НАТО все больше подходит к Востоку. НАТО уже не только в Польше, а в Грузии и Украине. Мы не согласны с доминированием США в регионе. Сотрудничество Ирана и России в военной сфере и в сфере безопасности имеет важное значение. Мы уверены в необходимости сотрудничества со всеми странами, которые хотят остаться независимыми и самостоятельными. Это нужно всем.

— Возможно ли между Россией и Ираном стратегическое партнерство?

— Я представляю те круги, которые убеждены в необходимости стратегического сотрудничества с Россией. Согласен с тем, что у Ирана нет лобби в других странах. Несмотря на это наши лидеры очень заинтересованы в налаживании таких контактов. Проблем особых здесь никаких нет. Хотя существуют препоны в нижних уровнях, в экономике.

— Вы имеете в виду санкции?

— Не только. Вопреки санкциям Россия много нам помогала и оказывала содействие. Я сам очевидец того, что началась некоторая антироссийская пропаганда в Иране и антииранская пропаганда в России. Запад сильно боится дружбы Ирана и России. Потому что видит в них две самостоятельные страны, не готовые согласиться с западной гегемонией.

Из-за этого против Ирана, как, впрочем, и против России ведется определенная информационная политика. Однажды Джавад Зариф, министр иностранных дел Ирана, сказал, что "путь заключается не в том, чтобы отвечать на эту пропаганду. Путь заключается в том, чтобы прийти к некоему общему пониманию". Согласны ли вы с этим?

— Я еще раз подчеркиваю, что на уровне наших лидеров с обеих сторон уже есть это общее понимание. У нас общие интересы, общие угрозы (в Афганистане, в Каспийском регионе, в противостоянии терроризму и наркотрафику). В этих областях мы сотрудничаем. Но и в Иране, и в России есть прозападные тенденции, прозападные круги. К примеру, сколько процентов российских либералов проводят каникулы в Иране? В Иране есть очень много достопримечательностей. И наоборот: сколько процентов либерально настроенных иранцев отдыхают в России? И те, и те ориентированы на Запад. Многие там получали образование. Мы должны стараться, чтобы между нашими странами было больше связей на уровне обычных граждан.

Читайте также: Иранский газ не конкурент "Газпрому"

— На Западе, кстати, тоже есть специалисты, видящие реалии вопреки стереотипам. И какой вы видите западную демократию?

— По моему мнению, на Западе есть демократия, но она минимальна. Правители западных стран стараются, чтобы была демократия, но в итоге могут манипулировать ей. Когда речь идет об Иране, для Запада демократия — только повод для нападок и преследования своих целей. Но для американских политиков почему-то не важно, что в Саудовской Аравии нет демократии, а в Бахрейне маленькая часть общества руководит всеми.

— США, весь западный мир ввел санкции против России. Стоит ли их опасаться и как с ними бороться?

— Ни в коем случае не должны бояться. У России есть все: земля, энергоресурсы, очень талантливые и образованные люди. США правят на мировом рынке, но первые в списке мировых должников. Америка — это "бумажный тигр". Иран меньше, чем Россия, против нас вводились очень жесткие санкции, но нам удалось выжить. Для России такие санкции могут послужить хорошим источником развития.

Автор Нина Леонтьева
Нина Леонтьева — востоковед, журналист-международник, внештатный корреспондент Правды.Ру *
Куратор Саид Гафуров
Саид Гафуров — политолог, руководитель направления "Восток", ведущий прямых эфиров Правды.Ру *