Русский народ: сажа и алмаз

Судьба страны и государства в решающей степени определяется характером создавшего их народа. А национальный характер, меняясь со временем в частностях, всё же в основе своей остаётся постоянным в течение всей исторической жизни народа. Естественно, для понимания грядущих судеб России очень важно выявить главные особенности русского национального характера.

 О том, что представляет собой русский человек (здесь речь идёт о русских, потому что они наложили наиболее заметный отпечаток на всю российскую цивилизацию), написаны горы книг, и всё же эта тема остаётся неразработанной.

 Так, в книге К.Касьяновой "О русском национальном характере" русский человек определяется как "культурный эпилептоид", то есть он по некоторым важным признакам похож на психически больного, эпилептика. "Мы - эпилептоиды - слишком тяжёлый на подъём народ". У эпилептоида есть малопривлекательные качества - упрямство, внезапные переходы от апатии к взрыву и др. Зато для него добиваться личных успехов - не проблема, он охотно станет работать на других, как только появляется общее дело, из которого он лично никакой выгоды не извлечёт. Он вечно "суётся" в какие-то чужие дела, а свои собственные не делает. Его подчас можно "купить" премиями и другими благами, но лишь до определённой точки, дойдя до которой, он вдруг почувствует, что "ему противно - вот и всё!" И совершит свой, по-видимому, совершенно бессмысленный, ценностный акт самосожжения, который нужен, прежде всего ему самому: его душа требует очищения. В таком состоянии лётчик идёт на таран. Такой акт в нашей культуре - высшая форма самовыражения - самопожертвование. Но этот акт нужен также и другим людям, пробуждая в их душах дремлющий социальный архетип.

 Современные "почвенники" утверждают, будто русские по природе коллективисты, общинники, "соборники", тогда как западная модель - это состояние "атомарных" личностей, находящихся в состоянии вечной конкуренции и борьбы всех против всех. А нынешние "западники" верят, что и в России в результате либеральных реформ "западный индивидуализм" уже победил. Особенно они надеются на то, что отечественная молодёжь уже меньше ценит коллективистские ценности, отдавая предпочтение индивидуалистским. Но обе эти точки зрения ошибочны.

 За все годы "реформ" наши соотечественники никогда не выступали в защиту притесняемых и увольняемых товарищей в других частях страны, то есть не проявляли той самой классовой солидарности, которая так привычна на "индивидуалистическом Западе". Не очень волнует их и судьба русских людей, оставшихся в республиках бывшего СССР. В городе даже семьи, годами живущие на одной лестничной площадке, остаются незнакомыми! А "индивидуалисты" - голландцы сумели обустроить свою страну, отвоевав значительную территорию у моря путём постройки дамб, что стало возможным лишь при высочайшей организации совместного труда. Но это не означает, что как раз западный человек "общинник", тогда как наш соотечественник - ярый индивидуалист.

 Русских отличает от европейцев (равно как и от большинства других народов) не какой-то таинственный "коллективизм", а отношение к собственности; русский крестьянин фактически не владел землёй на правах частного собственника, а обладал правом аренды земли у своей общины. Кроме того, мы иначе, чем на Западе, понимали предназначение человека. Если на Западе акцент делается на "талант", то в России - на "призвание".

 "Талант" - это возможности человека; "призвание" - это его обязанность в этой жизни. На Западе принято всё мерить правами ("права человека"), а у русских - обязанностями. Отсюда вытекает и разное понимание свободы у тех и других. В западном понимании человек свободен, когда он свободен. В русском - когда он свободен реализовывать своё призвание. Если у русского человека абстрактная свобода выбора есть, а нет самой малости - возможности реализовать своё предназначение, то это в его понимании не свобода, а каторга. И наоборот, заставьте нашего человека ходить на любимую работу в цепях и под конвоем - он всё равно будет счастлив. Наши выдающиеся конструкторы ракет и самолётов, люди, ставшие впоследствии гордостью страны (такие как С.Королёв, Б.Стечкин и многие другие), но в 30-е годы невинно репрессированные и попавшие в "шаражки", то есть в конструкторские бюро с тюремным режимом, и там проявляли чудеса изобретательности, находили гениальные решения в, казалось бы, невыносимых, не подходящих для творчества, условиях. По русскому пониманию, человек свободен, когда он счастлив. А счастье - это не только "когда тебя понимают", но и когда ты видишь, как сбываются твои мечты, как расцветает страна, - особенно, если самому удалось приложить к этому руку. Вот почему во второй половине 30-х годов была популярна песня "Широка страна моя родная...", в которой были такие слова: "где так вольно дышит человек!". В обществе того времени не было того, что сейчас называют "политическими свободами": нельзя было говорить и писать всё, что вздумается, критиковать политику власти, но это не смущало наших соотечественников. Просто люди видели, как сбываются их мечты о стране, выбивающейся в люди, о жизни, которая каждый день меняется в лучшую сторону на их глазах. Они были счастливы - и потому свободны!

 Именно отсутствие частной собственности на землю породило всё мировоззрение русского народа, космизм его мировидения. В то время как взор европейца упирался в границы его земельных владений, взор русского от пределов его общины ("мира") переходил прямок миру Божьему, мирозданию. Отсюда - и высочайшая духовность русской литературы, и космизм как стержневое направление русской философской мысли.

 Русских как фактический народ без собственности отличает не "коллективизм", а мобильность (которую при поверхностном взгляде можно принять за некое коллективное начало): русского легче поднять на какое-то общественно значимое дело, как бы лично его и не касающееся, тогда как у прочих народов грузом висит на ногах собственность.

 Если провести аналогию с физикой, то определение "атомарный" больше подходит как раз к общественному состоянию в России, а для Запада подходило бы определение "молекулярный". Лёгкая атомарность у нас и тяжёлая неповоротливость громоздких молекул у них. Можно даже сказать, что русское общество "газообразно"; "газообразность" - одно из его традиционных "агрегатных состояний".

 Но на одной такой "атомарности" можно построить культуру подсечного земледелия, а не великое государство. Русские смогли создать великую и самостоятельную цивилизацию, потому что им ещё был присущ государственный инстинкт, то есть открытость государственному импульсу (по научному - этатизм). И это наше качество приняли исследователи за мифический "коллективизм", якобы противостоящий "западному индивидуализму". Когда возникает сильный общегосударственный импульс, "газ" превращается в... кристалл. А на Западе общество остаётся "молекулярным", там человека просто трудно вытянуть за пределы его личных интересов в пользу абстрактных общенациональных и тем более интернациональных, хотя он гораздо легче кооперируется с другими для защиты конкретного общего дела, задевающего этот частный интерес. Нас отличает также лёгкое отношение к собственности и как следствие - отсутствие привычки охранять частную жизнь, свою и чужую. Если продолжить аналогию с миром физических явлений, можно отметить, что среди аморфных веществ числятся не только газы, но и, допустим, сажа, образующаяся при неполном сгорании углеводородов. Сажу можно, воздействуя высокими температурами и давлениями, превратить в... алмаз! А алмаз может попросту сгореть, оставив после себя... сажу.

  Аморфная "сажа" и кристаллический "алмаз" - это как бы два основных состояния русского народа. Сгорел алмаз - получилась сажа, пачкающая всё вокруг. "Русская мафия", коррупция, хаос в экономике - вот впечатления от "общества-сажи". Трудно увидеть что-то общее у этих русских с теми, кто создал великое государство и великую культуру. Но ведь Великую Россию построили не инопланетяне и не "варяги" (как утверждала популярная в своё время "норманнская теория" о происхождении российской государственности от скандинавов)! И пока страна не зовёт к подвигу, "частицы сажи" не могут объединяться, вести себя "по-цивилизованному", а "сажа" остаётся аморфной.

 Но вот наступает какой-то таинственный момент - звучит труба, государственный зов, мобилизующий нацию на борьбу и подвиг. И чудо - аморфные частицы начинают вроде сами по себе выстраиваться... среда нагревается... пробегает искра - и вместо невзрачной кучки "сажи" взору открывается сверкающий гранями "алмаз"! Но когда встаёт такая государственная задача, тогда, действительно, возникает "общее дело" и, как говорил Гоголь, "вся Россия - один человек!" Тут уже возникают и коллективизм, и общинность, даже больше того - братство.

 Это государственническое мироощущение, на которое первыми обратили внимание теоретики евразийства, отличает русских от других славян. Русские, оставаясь славянами по языку и земледельцами по основному занятию, стали нацией первопроходцев, которые в кратчайший исторический срок прошли от Великого Устюга до берегов Тихого океана , как бы "духовными кочевниками" ("народом-всадником", как писал евразиец П.Н.Савицкий). Поэтому создатели русской государственности - московские цари - были преемниками не великих князей киевских (Киевская Русь была типичным европейским феодальным государством), а золотоордынских ханов.

 Однако то, что русским присущ государственнический инстинкт, не означает их полного слияния с государством. Напротив, как отмечает та же Касьянова, "государство изначально противостоит русскому человеку как нечто враждебное, и на него, как на врага, не распространяются моральные запреты: его можно обманывать, у него можно красть (Помните? "Тащи с завода каждый гвоздь - ты здесь хозяин, а не гость". - М.А.); обещания, данные государству, можно не выполнять", тем более, что всё время правления Романовых государство у нас было устроено по западноевропейскому образцу, и в постсоветской России установилось такое же. И евразийцы считали, что сфера государства - это сфера силы и принуждения, где менее всего уместно сентиментальное прекраснодушие, способное лишь породить анархию. Поэтому выдвинутый из недр народа правящий слой русских при выполнении властных функций неизбежно должен противопоставить себя народным массам, которые склонны к стихийным и разрушительным действиям. Русский человек не может продуктивно работать в условиях европейской демократии, ему необходима известная суровость общественной атмосферы. "Суров, но справедлив" - вот характеристика идеального правителя на Руси. Русское государство идеократическое, по природе тоталитарное, в котором каждый гражданин чувствует свою причастность к судьбам страны. Такой русский и есть "соборная личность". И как всякому человеку с имперским сознанием, русскому присуще мессианское понимание своего предназначения. Но русское мессианство в корне отлично от европейского. Если европеец воспринимает как норму только своё миропонимание и всякое иное считает признаком дикости, подлежащей перевоспитанию или истреблению, то русские очень терпимы к своеобразию разных национальных культур. Зато русская непримиримость в идейных вопросах вызывает неприятие у европейцев, считающих "искусство компромисса" главным искусством жизни (отсюда и их помешательство на "правах человека" и правах меньшинств, в особенности сексуальных, которые там могут вскоре стать большинством).

 Все попытки "оживить" русскую жизнь без её "огосударствления" тщетны, и индивидуализм у нас не привьётся. Развивать же в русских коллективизм тоже не имеет смысла - даже на субботник в своем дворе жильцов приходится чуть ли не выгонять. И только если начать срочное восстановление всеобъемлющей государственной машины, можно вытащить наше общество на высокий энергетический уровень, возродить его "пассионарность". Не вертикаль власти, замыкающаяся в чиновничьем кругу, а государственная машина, опирающаяся на народ, нужна сегодня России.

 Вот иллюстрация этой мысли. В 1972 году под Москвой загорелись торфяники. А у Гражданской обороны СССР не было своих собственных кадров, только техника и штабы - предполагалось, что людскими ресурсами её при необходимости обеспечат трудовые коллективы. И вот с началом пожаров трудовые коллективы выделили работников для их тушения - алкоголиков, тунеядцев, хулиганов...

 Целый день командующий Гражданской обороной бегал по окрестностям, закрывая точки продажи спиртного, а дело не двигалось. От отчаяния решились на крайнюю меру - постановили людей мобилизовать. Их зачислили на довольствие, выдали им форму, напомнили о присяге. И свершилось чудо: казалось бы никчёмные, потерянные для общества люди пошли в огонь! И сделала это не угроза кары, как можно предположить; просто люди зримо ощутили причастность к чему-то великому, национальному, государственному. И произошло преображение.

 Вот так же и ныне может преобразиться наш народ, который уже не раз в истории доказывал свою способность подниматься на высоты героизма и подвижничества после, казалось бы, окончательных падений. Но для этого нужна власть, понимающая свой народ и способная поставить перед ним великую цель, которую он воспринял бы как свою. Не пойдут наши люди на подвиг ни ради увеличения барышей олигархов, ни ради демократии, прав человека или каких-нибудь других ценностей, чуждых русскому миропониманию. Только восстановление чувства причастности каждого нашего соотечественника к делам и судьбам государства способно вывести Россию из того исторического тупика, в котором она оказалась.

 На первый взгляд, перед Россией стоят те же демографические проблемы, что и перед странами Запада. И у нас, и у них жители городов не желают работать на непрестижных работах, и потому на эти виды труда приходится приглашать "гастарбайтеров". У нас нанимаются на работу водителями городского транспорта украинцы и белорусы, а урожай в сёлах часто убирают турки, китайцы, корейцы, вьетнамцы; в Западной Европе широко используют труд арабов и турок, в США - латиноамериканцев. Однако при всей схожести таких процессов у нас и на Западе между ними по существу есть большая разница. Немец не хочет работать мусорщиком, потому что это грязно и не престижно, он спокойно смотрит на то, как убирает грязь араб, а сам сидит в баре и потягивает пиво, хотя дело, в конце концов, может кончиться тем, что в Германии арабов окажется больше, чем немцев, со всеми вытекающими из этого последствиями. В России крестьянин плохо работает или не работает вовсе потому, что это дело не государственное. Но если бы, например, свинарь получил звание "агента государственной продовольственной безопасности", можно определённо утверждать, что он совсем иначе относился бы к своему труду. Вот и выходит, что идеология (если она отвечает духу народа) первична, а государственное строительство вторично. Понимание властью своего народа становится сегодня условием выживания и народа, и страны, да и самой власти.

 Закончить этот небольшой очерк хотелось бы словами основоположника евразийства Н.С.Трубецкого (прошу извинения за длинную цитату):

 "Долг всякого нероманогерманского народа состоит в том, чтобы, во-первых, преодолеть всякий собственный эгоцентризм, а во-вторых, оградить себя от обмана "общечеловеческой цивилизации", от стремления во что бы то ни стало быть "настоящим европейцем". Этот долг можно формулировать двумя афоризмами: "познай самого себя" и "будь самим собой".

 Борьба с собственным эгоцентризмом возможна лишь при самопознании. Истинное самопознание укажет человеку (или народу) его настоящее место в мире, покажет ему, что он - не центр вселенной, не пуп земли. Но это же самопознание приведёт его и к постижению природы людей (или народов) вообще, к выяснению того, что не только сам познающий себя субъект, но и ни один другой из ему подобных не есть центр или вершина. От постижения своей собственной природы человек или народ путём углубления самопознания приходит к сознанию равноценности всех людей и народов. А выводом из этих постижений является утверждение своей самобытности, стремление быть самим собой... И только в этом установлении гармонии и целостности личности... и состоит высшее на земле счастье. Вместе с тем в этом состоит и суть нравственности... и высшая достижимая для данного человека духовная красота... и высшая доступная человеку мудрость, как практическая, житейская , так и теоретическая... Наконец, только достигнув самобытности, человек (и народ) может быть уверен в том, что действительно осуществляет своё назначение на Земле, что действительно является тем, чем и для чего был создан... Истинный национализм, всецело основанный на самопознании и требующий во имя самопознания перестройки русской культуры, до сих пор был в России уделом лишь единичных личностей... Как общественное течение, он ещё не существовал. В будущем его предстоит создать".

 По прошествии 80 с лишним лет можно лишь отметить, что задача эта так и осталась нерешённой, и к её осмыслению мы сегодня только ещё приступаем.

  Михаил АНТОНОВ

Ссылки по теме:

  ПРАВДА.Ру:

  МОБИЛИЗАЦИОННАЯ ЭКОНОМИКА - БУДУЩЕЕ РОССИИ?