От сеансов викторианских спиритов до блогеров с ночными камерами в заброшенных больницах — охота за привидениями не теряет популярности уже почти 200 лет. Историк и писательница, автор книги "Ghosted: A History of Ghost-Hunting, and Why We Keep Looking", объяснила, почему человечество до сих пор не отказалось от мечты увидеть "жизнь после смерти" — и что на самом деле мы ищем, бродя по тёмным домам с детектором в руках.
В 1874 году знаменитый британский химик сэр Уильям Крукс, член Королевского общества и первооткрыватель таллия, оказался в полной темноте, ожидая чуда. Перед ним дрогнула занавесь, и из тьмы вышел светящийся силуэт молодой женщины. Крукс был потрясён: перед ним, как он считал, стояла дух умершей девушки, пришедшей из иного мира.
Но вскоре выяснилось, что "чудо" было ловкой подделкой, а сеанс — постановкой. Крукс оказался на грани потери репутации: участие учёного в спиритических кругах сочли несерьёзным и ненаучным.
Тем не менее именно он стал символом эпохи, когда вера в возможность поймать привидение захватила умы не только простых людей, но и представителей науки.
В конце XIX века в Европе и США мода на спиритизм распространилась с невероятной скоростью. В гостиных викторианских особняков гасили свет, садились вокруг стола и вызывали духов. Люди ждали ответов на вопросы, стучали по дереву, видели тени и вспышки света — и верили, что это знаки с того света.
"Поиски призраков были способом поговорить с утратой, дать смысл смерти и найти надежду", — пишет автор книги.
В этот период возникли первые общества исследователей паранормального — в том числе Общество психических исследований в Лондоне. Его участники пытались доказать, что привидения можно "измерить": они проводили эксперименты, фиксировали температуру, наблюдали "аномальные" тени и звуки.
Некоторые из них считали, что человек после смерти сохраняет "энергетический след", и именно его можно зарегистрировать.
Сегодня охота за привидениями переживает второе рождение — теперь уже в цифровую эпоху. Вместо медиумов — блогеры с камерами ночного видения и микрофонами, улавливающими "шёпот потустороннего".
На платформах появляются целые сообщества "охотников", которые ночами исследуют заброшенные больницы, старые школы и особняки. Они надеются зафиксировать доказательства: внезапный шорох, холодное дыхание, блик света или электронное "привет" на записи.
"Мы больше не вызываем духов, мы их стримим", — шутит автор книги.
С появлением новых технологий "призрачная индустрия" превратилась в гибрид науки, шоу и фольклора. Детекторы электромагнитных полей и тепловизоры придают действиям вид "эксперимента", но с точки зрения науки остаются бессмысленными.
Историк отмечает: чем больше у нас приборов и доказательств обратного, тем сильнее желание верить.
"Мы не перестали искать духов, потому что охота за привидениями — это не о науке. Это о людях, которые не хотят отпускать тех, кого потеряли", — объясняет автор.
Для многих участие в таких "экспедициях" становится эмоциональным опытом, почти терапией. В темноте, среди незнакомцев с фонариками, человек ощущает не страх, а сопричастность. В этот момент наука, суеверие и желание быть не один на один с вечностью сливаются в одно чувство.
По словам исследовательницы, феномен привидений больше говорит о живых, чем о мёртвых. Каждый век видит своих духов:
Все эти образы отражают страхи времени: одиночество, потерю, потребность в контроле над тем, что неизбежно.
"Мы ищем не доказательства жизни после смерти, а доказательства того, что нас не забыли", — пишет историк.
С научной точки зрения, убедительных доказательств существования призраков так и не найдено. Попытки измерить "энергетику" духов или зафиксировать их присутствие на приборах остаются в области псевдонауки.
Большинство феноменов — звуки, вспышки света, холодные сквозняки — имеют логические объяснения:
Тем не менее скептики признают: феномен охоты за призраками интересен как социальное явление, ведь он объединяет миллионы людей по всему миру, независимо от образования и культуры.
Автор книги признаётся, что и сама участвовала в нескольких "полевых вылазках". Вместо страха она почувствовала азарт и эмоциональное единение с другими участниками.
"Я поняла, что охота за привидениями — вовсе не о духах и не о доказательствах. Это способ справиться с утратой, осмыслить страх смерти и быть вместе", — пишет исследовательница.
На самом деле, добавляет она, мы ищем не призраков — мы ищем самих себя.
Эта мысль объясняет, почему даже в век квантовых вычислений и космических телескопов люди по-прежнему обращаются к мистике. Нам по-прежнему нужно верить, что за пределами видимого мира есть что-то, что откликается.
Попытки поймать призрака — это не ошибка и не наивность. Это форма человеческого стремления понять смерть и примириться с неизвестностью. С XIX века до наших дней охота за привидениями меняла форму, но не смысл: она превращает страх в любопытство, одиночество — в общение, а пустоту — в историю. И, возможно, именно поэтому люди всё ещё поднимают фонарь в темноте, надеясь увидеть нечто, что напомнит им — жизнь продолжается.