Игорь КОРОТЧЕНКО — о договоренностях и последствиях G20

Есть ли теперь надежда на нормализацию и развитие отношений между президентами России и США после саммита "большой двадцатки"? Какие договоренности были достигнуты? Будет ли проведена реальная совместная работа по сирийскому урегулированию? На эти и другие темы поговорили генеральный директор "Правды.Ру" Инна Новикова и военный эксперт, главный редактор журнала "Национальная оборона" Игорь Коротченко.

— Саммит G20 в Гамбурге, конечно, привлек внимание всего мира, ведь там состоялась долгожданная встреча президентов России и США, после которой все бросились анализировать, какими будут дальнейшие отношения между ними и нашими странами. Как вы считаете, чем знаменателен данный саммит? Какие у вас прогнозы, в том числе и по поводу личных отношений президентов?

— Конечно, встреча Владимира Путина и Дональда Трампа — это самое главное, что произошло на полях "большой двадцатки". Кто бы что ни говорил, но Россия и США — самые мощные державы современного мира, и от отношений между ними и их лидерами зависит очень многое. Давались разные прогнозы касательно того, чем закончится встреча Путина и Трампа. Мне кажется, при первом контакте важно возникновение личной химии, симпатии друг к другу. Мы, кстати, помним, что у Путина с Обамой никакой взаимной симпатии и в помине не было.

— Только личная неприязнь.

— Да, была глубокая личная неприязнь, но наш лидер ее тщательно скрывал, а Обама не стеснял себя в выражениях. Если бы президентом США стала известная своими русофобскими высказываниями госпожа Клинтон, между ней и Владимиром Владимировичем тоже не могло бы возникнуть каких-то личных симпатий.

Мы не ждали многого от встречи Путина и Трампа, но важно то, что, когда они увиделись, то, видимо, сразу поняли друг друга. Об этом взаимном интересе ясно говорит то, что длительность их встречи была увеличена чуть ли не в четыре раза.

Главное сейчас — это те поручения, которые по итогам встречи могут быть даны министерствам иностранных дел РФ и США, военным и другим структурам для того, чтобы интенсифицировать сближение позиций там, где это возможно. В первую очередь речь, конечно, идет о Сирии.

Хотим мы того или нет, но сегодня она является ключевой международной проблемой. В Сирии сталкиваются интересы десятков серьезных государств, идет война с международным терроризмом, на которой российские вооруженные силы показывают свою современную мощь и способность решать серьезные стратегические военные задачи.

Разумеется, если бы мы были слабыми и обиженными, то у Трампа и отношение к нам было бы соответствующим. Важно, чтобы при определении будущего Сирии Россия и США исходили из общей установки, что Сирия должна сохраниться в качестве светского суверенного государства.

— Это наша позиция?

— Это позиция и наша, и международного сообщества в целом.

— Американцы тоже так говорят. Но думают ли они так на самом деле?

— Маневрируют. Башар Асад — легитимный лидер. Решать его судьбу может только народ в ходе выборов. Выборы могут пройти под контролем международных наблюдателей. Чтобы прекратить гражданскую войну, конечно, нужен консенсус.

Прекратить ее можно только по сценариям, которые уже были успешно реализованы, например, в Ливане и Таджикистане, когда полевые командиры становились частью политического истеблишмента. Разумеется, речь идет о вменяемых полевых командирах, которые не запятнали свои руки убийствами, не были связаны с террористами. Кстати, для таких людей в астанинском формате предоставляется возможность встроиться в будущее политическое устройство Сирии.

У нас в Сирии сейчас находятся две военные базы — ВВС и военно-морская. На месте нынешнего полка материально-технического базирования будет расположена полноценная военно-морская база Тартус. Разумеется, эти закрепленные за Россией объекты должны остаться при любых будущих правительствах Сирии без права денонсации данных соглашений.

В конце концов, мы входили в Сирию и воевали там, в том числе и для того, чтобы обеспечить свою безопасность на дальних подступах к России. Поэтому наличие там наших баз — это гарантия того, что из регионов Ближнего Востока и Средиземного моря никакие угрозы нам не будут поступать.

Пока сложно сказать, о чем конкретно удалось договориться Путину и Трампу. Нам остается только следить за заявлениями сторон и реальными делами. В любом случае — они, видимо, пришли к какому-то общему выводу, договорились, что и как надо делать.

Раньше американцы хотели навязать нам свою концепцию бесполетных зон. Они делали это для того, чтобы затруднить действия российских ВКС и сирийской правительственной авиации во время нанесения ударов по террористическим организациям и сирийским отрядам вооруженной оппозиции, которые не хотят соблюдать перемирие.

В любой момент мы должны иметь возможность действовать сразу, исходя из ситуации, а концепция бесполетных зон фактически связывает нам руки. Для Владимира Путина это неприемлемо, тем более что мы демонстрируем в Сирии реальные военные успехи. Разменивать их на какие-то посулы и улыбки Трампа никто не будет. Либо мы будем реально договариваться, либо он пойдет, солнцем палимый, к себе в США.