Виртуальный дневник пожилой леди - 4 ноября 2002 г.

Вот и начались четырехмесячные ужасы...Мороз... Ноябрь в России надо просто переживать, затаясь. Почему-то в декабре и январе не так холодно и отвратительно как в ноябре и феврале. Именно в ноябре хочется бросить все нафиг, и уехать в Австралию. Что там делать? А вот это трудно сказать... Наверное, сдохнуть с тоски. Но даже с тоски сдохнуть лучше на солнышке, чем на этом ужасном ветру. Он воет даже тогда, когда наглухо закрыты все форточки и сотрясает до невозможности дом. От него можно укутаться в плед и сидеть без движения, но именно это сидение в неподвижности удручает больше всего.

И коллега вот пишет в своем дневнике, адекватном абсолютно допрежь, совершенно неадекватную вещь, от которой становится жутко...

"Всё было известно заранее. Ты это поняла только после того, как всё кончилось. Когда твой "Беломор" сушился на твоей горячей печке, когда памятник Льву Толстому прислушивался к шуму сентябрьских листьев, когда ты летала в Минеральные Воды, откуда тебе было знать, что всё известно заранее. А потом всё кончается, и ты на самом дне своей сумочки находишь записку, написанную твоей собственной изящной рукой — "Мне всё известно заранее". Рюмка водки. А потом ты умираешь, и о тебе еще долго будут вспоминать твои друзья."

Ноябрь...

Зима, как и физический труд, делает душу совсем нечувствительной. Кажется, что главное — преодолеть этот холод, а потом душа потихонечку расправит легкие крылышки и начнет трепыхаться. Потому что на морозе она эти крылышки прячет и пытается согреть их дыханием, и застывает, застывает, застывает... И, застывая, мучительно хочет в Австралию. Она не хочет больше горячего чаю, горячего кофе тоже не хочет, томительно морщится от запаха сигарет, который стал жестким - в ноябре он всегда жесткий, и ей недостаточно книг и друзей, ей физически надо тепла.

Это не мои капризы и суперчувствительность — это квинтэссенция общего состояния. Это — предчувствие долгой зимы. Обычно в конце долгого дня, когда с работой почти что покончено, и остаются сущие мелочи, я вылажу из инвизибла в аське и с удовольствием общаюсь с кучей друзей сразу. Но сегодня — не вылезу. И они не вылазят — окуклились. Да и те, кто меня видит инвизибл — сегодня, как и я — заторможенные — сил — на работу, не больше.

Спорили с Атосом о провинции. Точнее, спорили о национализме, а Атос вскинулся на мою фразу, в которой я с ним соглашась — "Да, в провинции это проще, но и страшней...". Атоса задела провинция, "к которой все мы, москвичи, относимся с пренебрежением..."

Долго пришлось объяснять, что я москвичка всего несколько месяцев, а вообще — мы никого не пугаем, а просто предупреждаем ((с) М. Пиотровский), что мы — петербурженка. Но — по духу. А по рождению — вообще сибирячка. И смысл состоит в том, что если тебе нравится провинция, то ты в ней живешь, и гордишься тем, что ты — такая сильная личность, и, несмотря на весь ужас провинциальной жизни, не спился, а находишь в себе силы жить изнутри, потому что снаружи жизнь стынет, как в ноябре, только стынет уже долгие годы.

А если не нравится, и если ты там не живешь, то собираешь чемодан — не очень тяжелый. Потому что один Бог ведает, где и когда ты сможешь его распаковать и — вперед...

Я плохо знаю Атоса, но он вроде бы согласился с ходом запутанной мысли о ноябре и провинции. "Провинция — это вечный ноябрь..." По крайней мере, он не обиделся, а это, в конце концов, главное.

Впрочем, когда я говорю слово провинция, у меня не рождается надменных ассоциаций. Во-первых, я выросла в этой провинции и знаю, с чем ее кушают, и что она за силы дает. А во-вторых, иногда, когда я попадаю в провинцию, мне страшно хочется там остаться. Потому что никаких моих урбанистических проблем в этой провинции нет. Наверное, есть другие, но издалека они мне совершенно неведомы.

Дома еще деревянные, покосившиеся и — с печными трубами. Там, наверное, так уютно внутри... Неспешные речи. Раскланивание со всеми на улице, теплый — из местной пекарни хлеб и упоительный воздух. Морозец... Стоп...Из такого кружевного дома с наличниками выходит тетка с корытом... С пластмассовым. И идет к колонке на улице. Это такая труба, нажмешь на рычаг и потечет ледяная вода. Тетка подставляет корыто к колонке и начинает белье полоскать... В этой воде... на морозце. Когда я не решаюсь курить без перчаток и держу сигаретку осторожненько, чтобы пепел не упал на перчатку и не прожег в ней дыру.

Что уж обижаться Атосу? В Провинции выживают герои. Даже если горячая вода у них есть. А у меня, например, кишка тонка выйти с корытом...в ноябре...Выполоскать это белье на морозе и остаться в живых, да еще без осенних депрессий.

Пожалуй, подохнуть в Австралии еще чуь-чуть рановато... Пожалуй, надо держать равнение на провинцию и понимать, что, в сущности, ныть нечего пока батареи горячие... Переживем... Как -нибудь... И эту суровую зиму.

О, моя любимая Олька... Эк мы с ней в дневниках синхронули... Она почему-то захотела в Калугу. В ноябре, как и я.

Ноябрь в России...... больше, чем ноябрь.Хочется достать из шкафа убранное платье, сильно напоминающее кринолин, уложить его в чемодан, распространив легкий запах несомненной лаванды, и уехать в Калугу. Почему в Калугу? Потому что там необычайно синее зимнее небо, звезды, леса и провинция. И потому что там меня никто не ждет, а, значит, можно начать все сначала. О, эта детская мечта "начать все сначала"!!! Каждый раз, выплескивая ее вместе с морозным дыханием в застывший воздух, словно забываешь о том, что есть память, опыт, амбиции и крылья прошлого. Словно с новым белым снежным настом воистину можно проложить новую цепочку следов, идущих не из прошлого, но в будущее...Уехать в Калугу. Жить в доме со скрипящими половицами и непременной геранью на окнах, с кремовыми занавесками и пузатым самоваром. Из подобного сказочного антуража появится ОН — не принц, что принцу делать в кремовых занавесках?! — а молодой восторженный семинарист или понимающий и чувствующий (бывают и такие) представитель купеческого сословия.Уехать. В снега и стужу. В звезды и небо. Чтобы потом, в феврале, не доставать чернил и не плакать. А оставшись здесь — без этого никак. (Comment on this)

9:31 pm Каждому Абрамовичу — по опытному духовнику.(общее состояние от интервью с Бичевской) (Comment on this)

2:11 pm И хурма них в Азербайджане неприятная.

Сегодня предложили покурить гашишу... Господи, неужели у меня лицо такое малахольное...а все — ноябрь. Любимый месяц в году...