Через 40 часов после переговоров — Кабул в огне: как мирная риторика обернулась кровью

Через 40 часов после московских консультаций — удары по Кабулу. На фоне дипломатических заявлений о примирении — десятки, а по другим данным, сотни погибших. Талибан — между обязательствами и невозможностью вести войну.

Секретарь Объединенной Коммунистической Партии, председатель Независимого профсоюза "Новый Труд" Дарья Митина объясняет, почему даже слово "граница" стало триггером, как наркобиржи и редкоземельные металлы вплетаются в конфликт, и почему прожекты вроде трансафганской магистрали разбиваются о реальность, в которой союзники предпочитают молчать.

— На прошлой неделе закончилась седьмая, восьмая или девятая — кто его, этого Трампа, разберёт — война, которую он объявил завершённой. По крайней мере, он так заявил. Короткий конфликт между Пакистаном и Афганистаном продлился чуть больше недели. Сейчас в Катарской Дохе заключено мирное соглашение, к которому Трамп не имеет отношения, но которое он поспешил приписать себе. На деле стороны замирились без его участия.

Но возникает вопрос: замирились ли — и надолго ли? И вообще, что это было? Тем, кто следит за новостями, сложно разобраться в этих пострелушках, которые в данном случае носят опасный характер.

По крайней мере, одна из стран — Пакистан — представляет серьёзную угрозу в плане распространения ядерного оружия. Это ядерная держава действительно им обладает.

Афганистан, как известно, захвачен террористической организацией "Талибан" в 1921 году и с тех пор удерживает власть. Поэтому давайте разберёмся в первом и самом важном вопросе.

Конфликт Пакистана и Талибана

Это не межгосударственный конфликт Пакистана и Афганистана, как пишут многие "грамотные" журналисты. Это столкновение государства с террористической организацией, удерживающей власть. Пакистан конфликтует не с Афганистаном как с государством и даже не с Исламским Эмиратом Афганистан, а именно с организацией "Талибан".

Коротким этот конфликт назвать нельзя — так же, как и пограничным. Почему?

Бои начались 9 октября после ударов пакистанской авиации по целям организации "Техрик-и-Талибан Пакистан" — это, собственно, пакистанские талибы. То есть Пакистан наносил удары по базам, где находятся его же граждане.

Удары пришлись по объектам Техрик-и-Талибан не только в приграничных районах, но и в Кабуле — столице Афганистана — и других провинциях: Хост, Пактика, Пактия, Гельменд, Нангархар, Кандагар и так далее. Практически по всей линии границы. А она, напомним, протяжённая — почти 2,5 тысячи километров. И Пакистан бомбил далеко не только приграничные области.

Самолёты F-16 ВВС Пакистана вторглись в воздушное пространство Афганистана и наносили ракетные удары, в том числе по целям в Кабуле.

Точечные зачистки и ответные действия

Кого же так прицельно выбомбливали? Если верить не официальным источникам в Исламабаде, а средствам массовой информации, поводом к бомбардировке стала попытка уничтожить находившегося в Кабуле лидера пакистанского Талибана — муфтия Нур Вали Мехсуда - и нескольких его сподвижников, которые по роковой случайности носят ту же фамилию, что и Вали Мехсуд.

Тем не менее, сегодня мы читаем бодрое интервью Вали Мехсуда, который, несмотря ни на что, жив-здоров, раздаёт комментарии и интерпретирует происходящее по-своему.

Интересно, что Пакистан явно переходит к израильской тактике точечных зачисток и ликвидаций противников, которых считает для себя важными.

Эта модель, конечно, воспринята. Другое дело — сопутствующий ущерб, который, как известно, присутствует и в Палестине, и в Афганистане.

Официально Исламабад не признаёт свою причастность к этим атакам. В ночь на 12 октября афганские талибы начали обстрел пакистанских пограничных постов, после чего начались полноценные столкновения на границах. Это была комплексная атака с применением разных видов вооружений со стороны пакистанской армии — и энергичные, весьма результативные ответные действия афганских талибов.

Посмотрим: Техрик-и-Талибан-Пакистан провёл не менее шести операций возмездия. Что это значит? Убийства и зачистки силовиков в пакистанской провинции Хайбер-Пахтунхва — основном полигоне действий этой организации, а затем и подразделений афганского Талибана. Они тоже участвовали в этих атаках.

Как я уже говорила, "Талибан" — это транснациональная террористическая корпорация. И это серьёзно осложняет архитектуру безопасности в регионе. Эскалация напряжения между силовыми структурами Пакистана, его собственными талибами и афганскими, которые предоставляют пакистанскому Талибану нечто вроде стратегического тыла на территории Афганистана — это проблема, и проблема очень болезненная.

Транснациональная корпорация "Талибан"

До прихода Талибана к власти в Кабуле ситуация была обратной: афганские талибы находили убежище и спокойно базировались на пакистанской территории. Существует устоявшаяся практика взаимопомощи, включая военное сотрудничество, и всё осложняется тем, что само понятие "афгано-пакистанская граница" крайне условно.

Из истории известно: линию Дюранда как государственную границу Афганистан не признавал никогда — ни при одном режиме, ни в XX веке, ни в начале XXI. Ни одно правительство в Кабуле её не признавало.

Талибы применили тяжёлое вооружение, артиллерию и танки, вторглись в приграничные районы Пакистана. Это уже не те "тапочники" со стингерами и автоматами Калашникова, которых мы помним по началу нулевых. Сегодня они активно используют американское оружие, оставшееся им в наследство, и делают это весьма эффективно.

14 октября руководство Техрик-и-Талибан Пакистан и афганского Талибана провели серию скоординированных атак на пакистанский приграничный район Спин-Болдак — это уже провинция Белуджистан и район Курам в Хайбер-Пахтунхва. То есть талибы действуют по достаточно широкой территории, против пакистанской армии и силовых структур.

Эскалация конфликта и удары по городам

По данным СМИ афганского Талибана, военный самолёт, доставшийся им в наследство от американцев и натовцев, нанёс ракетный удар по пакистанскому Лахору. Лахор — один из крупнейших городов страны, огромный мегаполис, где расположена военная база.

Аналогичный удар был нанесён по авиабазе в Пешаваре — оттуда, собственно, и взлетали те самые проклятые F-16 вечером 9 октября, атаковавшие Кабул и другие провинции. Теперь сама база в Пешаваре оказалась под огнём.

Ну, то есть пока, как говорится, до ядерки не дошло, но по очкам — чуть ли не ничья.

Удар по наркоэкономике Афганистана

Любопытно, что помимо ударов по военным базам и объектам Техрик-и-Талибан Пакистан на территории Афганистана, Пакистан подверг массированному налёту населённый пункт Барамча. Это небольшой городок в провинции Гельменд на юго-западе — самой наркотрафической, если можно так выразиться, провинции страны. Барамча играет ключевую роль в организации афганского наркобизнеса.

Наши СМИ рассказывают, будто Талибан завязал с производством наркотиков. На деле — производство выросло кратно. В Барамче располагаются главные наркобиржи региона: там формируются цены на героин, метамфетамин и другие синтетические вещества.

Это был целевой удар по наркоэкономике афганского Талибана — весьма ощутимый. Можно с уверенностью сказать: именно наркотрафик остаётся основным каналом поступления валюты в страну. Конфликт продлился неделю.

Переговоры и нерешённый вопрос о границе

После настойчивых просьб Катара и Саудовской Аравии талибы публично заявили, что в качестве жеста доброй воли готовы прекратить огонь. Посредничество предлагали и другие страны — Китай, Иран и прочие. Тем не менее, пока шли переговоры и дипломатические контакты, боестолкновения продолжались. И это объяснимо.

Вопрос о границе до сих пор не решён. Она условна, "плавающая", и талибы пересекают её свободно в обе стороны.

Проведённая британцами в 1893 году линия Дюранда — явный анахронизм, требующий разрешения. Для Афганистана её признание означало бы ограничение свободного перемещения пуштунов в их исторической зоне.

В районе Северного Вазиристана — зоне пуштунских племён, и не только пуштунских, — в пакистанской племенной зоне наблюдается большое этническое и конфессиональное разнообразие. Но основное население — пуштуны.

После прихода Талибана к власти в 1921 году афганские талибы начали помогать пакистанским единомышленникам вести джихад против центрального Исламабада — ради установления "правильного ислама", как они его понимают. Значительная часть оружия и снаряжения, оставленного американцами, была передана пакистанским талибам. Именно с этого и началось резкое обострение.

Для Исламабада такой поворот стал шоком. Сначала были попытки договориться, затем — экономические санкции против Афганистана. А теперь — израильская тактика точечных ударов по целям на территории другого государства.

Интересно, что пакистанские власти теперь публично признают: "Талибан" — их собственное детище, рукотворный гомункул. Мы, в общем-то, никогда в этом особенно не сомневались — это общеизвестно. Но Пакистан раньше этого не признавал. Сегодня же это звучит открыто, официально.

Когда брат идёт против брата, а то и сын — против отца, ситуация становится для Пакистана новой и болезненной.

Индийский фактор и внутрипакистанская составляющая

Есть ещё один важный фактор — индийский. Конфликт разгорелся на фоне активизации афганско-индийских отношений. Министр иностранных дел Индии Субраманьям Джайшанкар две недели назад приветствовал в Дели исполняющего обязанности главы МИД Исламского Эмирата Афганистан Амира Хана Муттаки. Эта встреча знаменовала переход к более тесному, предметному сотрудничеству между странами. Это медицинский факт.

Напомним: в августе 1921 года, после возвращения движения "Талибан" к власти, в кабульском посольстве в Индии был спущен флаг. Индийские инженеры начали покидать объекты, на которых работали по контрактам со старым республиканским Афганистаном — из-за проблем с безопасностью.

В период Афганской Исламской Республики Индия реализовывала там инфраструктурные и энергетические проекты на приличные суммы. После прихода талибов всё это застопорилось. Но после того, как Исламский Эмират Афганистан официально признал Джамму и Кашмир частью Индии, отношения были разморожены. Это стало ощутимым поворотом.

История постепенно разворачивается от конфронтации к сотрудничеству. И это, конечно, не могло не взволновать Исламабад.

Административная реформа и редкоземельные металлы

Вишенка на торте — внутрипакистанское измерение. Семь лет назад Пакистан провёл административную реформу, в результате которой зона племён федерального управления — территория пуштунских племён — вошла в состав провинции Хайбер-Пахтунхва. Это было болезненно воспринято местным населением, которое не считает себя ни пакистанскими гражданами, ни жителями этой провинции.

Законодательное собрание региона далеко не всегда следует в фарватере политики а. Думаю, вы не особенно удивлены: Пакистан — государство искусственное, существует с конца 1940-х годов, сшито буквально на живую нитку. Оно формировалось из соображений отделения от Британской Индии и периодически напоминает лоскутное одеяло — особенно в периоды межэтнических и межконфессиональных обострений.

Центральное правительство так и не выделило обещанные средства на развитие новых территорий. В 1925 году вопрос обострился: провинциальные депутаты потребовали исполнения обязательств Исламабада и начали отклонять законы, которые должны были распространяться на мятежную провинцию. В частности — закон о шахтах и полезных ископаемых. А это, обратите внимание, ключевой закон, предоставляющий центру контроль над проектами недродобычи.

Земли пуштунов в Пакистане скрывают огромные запасы редкоземельных металлов и других ресурсов — как и пуштунские территории в Афганистане. Именно это может привлечь внимание американской администрации. Участие Трампа здесь опосредованное, но при желании его можно найти, хотя внешне всё выглядит так, будто Америка ни при чём.

Формально США не участвовали ни в переговорах, ни в прямых контактах между сторонами. Но богатства региона — и в Афганистане, и в Пакистане — потенциально могут быть американцам весьма интересны.

Ловушка для Талибана и позиция Китая и России

Бывший вице-президент Афганистана Амрулла Салех считает, что Пакистан заманил Талибан в идеальную ловушку. Если почитать его интервью, опубликованное в британской англоязычной прессе, можно найти немало интересного. Салих — человек, имеющий доступом к информации из разных источников. В данном случае он утверждает: Талибан оказался в положении, когда вынужден самоопределиться.

С одной стороны — обязательства перед пакистанским Талибаном, которые афганский Талибан должен соблюдать. С другой — межгосударственный конфликт, который для него абсолютно непосилен, учитывая неравенство сил и ресурсов. Прямой военный конфликт — задача сложная, если не невозможная, особенно без помощи третьей стороны. А помощи не будет.

Китайская Народная Республика помалкивает. По крайней мере, на данном этапе Китай не планирует вмешиваться. Россия — тем более: у неё сейчас хватает других проблем, не до Пакистана и Афганистана.

Тем не менее, эскалация конфликта — бесспорный факт. Стратегия пакистанских властей — подавление сепаратизма и террористических организаций на своей территории. Техрик-и-Талибан Пакистан, с точки зрения Исламабада, — это террористы и сепаратисты.

Ещё в августе 1924 года Исламабад официально заявил, что деятельность Техрик-и-Талибан Пакистан искажает исламскую веру и противоречит её сути. С тех пор организация была переименована в "фитна аль-Хариджи" — мятеж отступников. Теперь в официальных СМИ, учебниках, газетах, на телевидении и в государственных учреждениях Техрик-и-Талибан Пакистан именуется именно так, а его участники — "хариджи": отступники, мятежники, повстанцы, "веропродавцы".

Термин достаточно широкий — под него подпадают и "талибы", и "Аль-Каида"*, и "Исламское государство", включены туда и пакистанские талибы.

Пробный военный конфликт и возня вокруг соглашения

Таким образом, до мира ещё очень далеко. Этот конфликт был пробным — первый горячий межгосударственный эпизод. И это, очевидно, не конец. В ближайшие месяцы, а возможно, и недели, мы увидим рецидивы. Все предпосылки налицо.

Уже началась возня вокруг текста Дохийского соглашения о примирении. Формально оно подписано, но уже сейчас всплывают скандальные моменты. Например, талибы официально опровергли заявление о том, что в рамках соглашения они признали линию Дюранда официальной границей с Пакистаном.

Министр обороны талибов Мухаммед Якуб в своём выступлении чётко заявил: никакого соглашения по этому вопросу не достигнуто, линия Дюранда — это позиция афганцев, она никогда не называлась и не будет называться границей.

Таким образом, сам текст соглашения, если не будет полностью дезавуирован, то как минимум поставлен под сомнение. Этот дипломатический диссонанс вызвал бурную реакцию в Афганистане: ряд политиков и общественных деятелей обвинили талибов в уступках и фактическом признании линии Дюранда.

Заявление Якуба выглядит запоздалым. Вскоре после него Министерство иностранных дел Катара удалило из своего текста спорное слово "граница", чтобы не разжигать страсти. Тем не менее, оно фигурировало в первоначальной версии — и ситуация вскрылась.

Можно счесть это мелочью, игрой слов. Но она лишь демонстрирует, насколько нервной стала обстановка. Любое неосторожное слово — как спичка над резервуаром с бензином.

Шаткая модель стабильности и прожекты

Это лишь подтверждает: выработанная модель стабильности в регионе крайне шаткая и в ближайшее время будет подвергнута ревизии. Атака пакистанских ВВС на Кабул 9 октября произошла менее чем через 40 часов после завершения заседания московского формата консультаций по Афганистану. В Москве прошло крупное дипломатическое мероприятие с участием представителей Пакистана и нынешнего афганского правительства. Звучали примирительные заявления, звучал дипломатический треск — а спустя считаные часы начались обстрелы и гибель.

По данным Пакистана — десятки погибших, по данным Афганистана — сотни. Это ещё раз показывает, насколько сомнительна архитектура безопасности в регионе.

И ставит крест на проектах — точнее, прожектах. Потому что те, кто их рисует на бумаге, иначе как прожекторами не назовёшь.

Этот горячий кризис и угроза его повторения должны отрезвить тех, кто на постсоветском пространстве и в России мечтает о "стройках века" — вроде трансафганской железной дороги из Узбекистана к портам Индийского океана или газопровода TAPI из Туркменистана в Индию. Это дорогостоящие и пафосные проекты, разрабатываемые годами. Но, как в случае с TAPI, при отсутствии надёжной структуры безопасности они превращаются в утопии. Прекрасны на презентациях — и разбиваются о реальность конфликтов интересов.

Будем наблюдать. Мой прогноз: горячая фаза конфликта возобновится в ближайшие месяцы, а может — и раньше. Потому что, как говорил президент Путин, первопричины конфликта не устранены. То же самое — и в южноазиатском регионе. А значит, конфликт обречён на развитие.

*- организация признана террористической, её деятельность запрещена на территории РФ.