Почему РПЦ не зазывает в храмы, как секты

Что проповедует Церковь? Зачем молодежь настраивают против православия? Зачем нашему народу снова пытаются подсунуть суррогаты веры? Каковы замысел и цели организаторов гибридной войны против России, в том числе очернительской информационной кампании против РПЦ?

Об этом главному редактору "Правды.Ру" Инне Новиковой рассказал настоятель Богоявленского кафедрального собора, протоиерей отец Александр (Агейкин).

Читайте начало интервью:

Русский мир и русская религиозная традиция объединились в РПЦ

Православие: ересь отреченных

Как Запад наступает на святое

Война против РПЦ — часть войны против России

— Отец Александр, как вы сказали, противопоставление и разъединение — главная цель гибридной войны Запада против России, для этого ведется и массированная информационная кампания против Церкви. Основной удар наносится по молодежи?

— Да, также молодежи вбрасываются, в том числе в каком-то музыкальном, культурном, литературном пространстве и т. д., какие-то такие идеи, которые чужды традиции и преданию Церкви. Молодежь, конечно, более восприимчива ко всяким веяниям. И все это молодыми людьми активно воспринимается, но часто это бывает как некий вирус. Им можно переболеть, а потом опять вернуться и быть верным чадом Церкви.

Поэтому мы можем как-то довольно спокойно к этому относиться и делать самое главное свое дело, не размениваясь на эту постоянную борьбу и разговоры просто ни о чем. Ведь некоторые считают (и в этом и есть замысел организаторов очернительских кампаний), что вместо того, чтобы говорить о Христе и Евангелии, заниматься с молодежью нужными делами, мы постоянно должны оправдываться.

Кому-то это выгодно, чтобы я сидел и оправдывался: я не такой, как сказали, я не вор, я искренний священник. Почему я должен это всем и каждому доказывать по любому вымышленному поводу? Я не должен этим заниматься. И Патриарх не должен этим заниматься.

Патриарх и так у всех на виду. Все видят его жизнь. Все видят его служение. Все видят его жертвенное отношение, потому что это крест — быть предстоятелем Церкви. Но почему-то его обвиняют, что он обогащается, имеет какой-то бизнес. Зачем ему бизнес-то? Куда он это все будет тратить?…

— В 90-е годы после советского безбожия у нас появились многочисленные секты. Сектанты активно бегали по домам и просто хватали людей за рукава на улицах, рассказывали, пихали книжки, уговаривали…

— А потом, если человек к ним начинал ходить, говорили: "Вот ты стал частью нас, это прекрасно. Отдай десятину".

— Но почему такая публика, всяческие иностранные миссионеры,активно к себе всех затягивает, а Церковь говорит: "Вы сами найдите дорогу к храму". Почему нельзя идти к людям?

— А потому что обычный нормальный человек и придет сам в храм. Придет и свечку поставит за здравие близких, на родительскую субботу придет своих сродников помянуть. И молодежь даже подспудно, пробегая мимо храма, иногда хоть раз может зайти в храм и вспомнить о Боге. А сектанту приходится ходить по домам и стучаться в двери, и дергать за рукав, и навязывать что-то.

Здесь мы в другом мире живем. У нас наши церкви с крестами, куполами, они уже несут свое миссионерское служение даже своим внешним видом. Вот у нас есть домовый храм в Университете землеустройства. Он находится в главной рекреации, где главный вход. Это маленький храмик, у которого есть резной церковный портал, украшенный иконой святых Константина и Елены, мимо которого ни один студент не пройдет.

Когда храма не было, как ректор говорит, студенты там просто со скоростью звука, с шумом, с гамом проносились, а теперь, врываясь в это пространство и видя перед собой этот церковный портал и икону, они тормозят. Это уже их останавливает. Это уже оказывает на них некое воздействие, заставляет задуматься: а кто это, а что это, а что там за этими дверями.

Присутствует уже какое-то явное уважение к самому этому священному месту. И это уже сдерживает. То есть мы в любом случае в выигрышном положении, чем эти новоявленные секты и проповедники новых религий, нам Бог дал гораздо больше. Только мы должны это использовать.

А как думаете, почему оказывается такое давление на Церковь в России? Потому что Церковь как раз противостоит этому потоку коммерческой религиозности, этому сектантству, тому, что по сути не является вообще религией. Нам сейчас постоянно и российское государство за это давит, что мы не соблюдаем свободу совести, мы не допускаем сюда каких-то новых церковных организаций, не даем им возможности легализоваться.

Мы не даем им возможности ходить по домам и смущать людей. Вот если этот мутный поток вольется в Россию, как он когда-то влился в 90-е года, в это неконтролируемое время, то он опять разрушит вообще все устои государственности.

Церковь стоит на страже не только религиозных идей и традиций, церковного предания, Евангелия и Христовой истины. Она стоит и на страже основ государственности, потому что то, что проповедуется Церковью, что содержится в Евангелии, — это сами основы государственности: семья, отношение друг к другу, так называемое социальное служение, и в том числе отношение к государству, государственной власти. Это все четко прописано.

И если это не уничтожить, если это будет сохраняться в какой-то стране и народ будет это соблюдать, то эти государства не поработить. Эти люди объединены, в том числе и церковным преданием. Чтобы этих людей разобщить, нужно сначала уничтожить Церковь. И мы видим, как они это пытаются осуществить. И молодежь — это основная сила, которая может разрушить это государство, потому что мы все прекрасно видим, что все цветные революции опирались только на молодежь.