Наркоманская Россия: "золотая игла" Урала

В конце 80-х внутри исторической России начала рождаться другая Россия. Окрепнув, она смело заявила о себе. Историческая Россия, вступившая на путь демократии и либерализма, ничего не могла возразить. Она молча встала перед фактом. Официального наименования у "альтернативной России" не было. Ее руководители не ездили на саммиты. Их не показывали по телевизору. Признанным центром "другой" России стал Урал. Немного позже в звании "малой столицы" этого государства утвердился тверской городок Кимры. Эта Россия наркотическая, империя смерти, государство "золотой иглы".

Фото: Фото: AP

Урал. Здесь находится непризнанная столица наркотической "империи смерти". В уральском регионе, как в капле воды, отражается весь ужасный мир российского наркобизнеса.

Наркобизнес на Урале редко имел типично русское лицо. "Наркобарыга" у большинства уральцев, даже далеких от наркомании, ассоциируется с таджиком или цыганом. Это не значит, что уральцы — все поголовно ксенофобы и фашисты. Все гораздо банальнее. Торговля смертью на Урале — издавна дело цыганских или таджикских диаспор.

Южные люди прибирали Урал к рукам постепенно, по-восточному. Сначала разведку боем проводил первый, потом подтягивались остальные. Таким "первым" в 1986 году в тогдашнем Свердловске стал ничем не примечательный цыган по прозвищу Чухманя. Об этом "первопроходце" и его последователях пишет в своих дневниках Евгений Ройзман, многолетний борец с российской наркомафией (в тексте сохранена авторская лексика): "С 1986 года начала торговать шалой Танька Морозовская (один из первых крупных советских наркодилеров) и ее муж, цыган Чухманя. Через несколько лет они стали торговать опием. Чухманя ходил с маузером на боку. Милиционеры его уважали и побаивались".

Наркоторговцы еще в далеком 1986 году почувствовали, какие огромные деньги и какую власть дает "торговля смертью". Такую власть, что даже милиция слова не скажет. А о масштабе прибылей можно судить по такому эпизоду. Наркобарыга после нескольких лет работы стал местным богачом, миллионером: "На месте прежней развалюхи на улице Тельмана, 48 Чухманя с Танькой стали строить огромный особняк, что-то среднее между пагодой и готическим собором". Масштабы доходов показательны. Показателен и архитектурный стиль особняка, "среднее между пагодой и собором". Кричащая роскошь вперемешку с полной безвкусицей — традиционный стиль особняков наркодельцов, от Калининграда до Владивостока.

Видя успехи, на завоевание Свердловска кинулись и другие цыгане, "несколько братьев, крымских цыган Оглы". Началась конкуренция и первые войны за сферы влияния. В общем, "цыгане постреляли друг друга. Первые опиумные войны прошли незамеченными". А как же их можно было заметить, если в конце 80-х вся страна стала погружаться в пучину великой криминальной революции? Потом грянули 90-е. К их началу цыганская наркодиаспора уже пустила мощные корни в Свердловской области: "Они торговали в Пышме, в Арамиле, в Березовском". Торговля зельем уже вовсю шла в Свердловске, ставшем Екатеринбургом. Зелье продавали прямо из домов. Без участия правоохранительных органов такой беспредел было бы трудно представить: "Надо знать цыган. Они никогда не начнут торговать в открытую, пока не договорятся с милицией".

Катастрофа надвигалась. Но ее либо не замечали, либо старались не замечать. Пока в середине 90-х город не захлестнул поток внезапных смертей среди подростков. Все погибшие были наркоманами. По словам Ройзмана, у одного из его знакомых, уважаемого в городе делового человека, из четверых детей в 90-е наркоманами стало трое. Как обычные свердловские ребята внезапно становились наркоманами, видно из воспоминаний одного из екатеринбуржцев. На смертоносное зелье уральских ребят… подсаживали их сверстники, соплеменники ушлого Чухмани:

"В начале лета 1998 года в одном из дворов на улице Индустрии появился цыганенок. Только начались каникулы. Местные пацаны, человек двенадцать, собрались на лавочке во дворе. Цыганенок к этим пацанам и подвалил. "Что сидим как лохи?" — "А что делать-то?" — "Давай пыхнем". — "Как пыхнем?" — "Забьемся и пыхнем. У меня есть". Скучающие подростки сразу распробовали, что "пыхать" — это "прикольно". Тем более, первое время анаша была бесплатной. Потом за нее пришлось платить. Из тех денег, которые подростки выпрашивали у родителей или просто воровали. Вслед за анашой пошел героин. Юные уральцы поняли, что "белый" — более сильный наркотик, чем "трава". А цыганенок понял, что здесь, на улице Индустрии, его всегда ждут. Юный наркобарыга принимал в качествеоплатыиденьги,ивещи.Когдакончилисьлетниеканикулы,внекогдамирномдвореначалсянастоящийбандитскийбеспредел: юные наркоманы занялись взломом квартир и кражами автомагнитол. В начале осени наркоманы растворились по школам и техникумам, где стали взахлеб рассказывать про летние приключения, а цыганенок отправился искать себе жертв на соседней улице Избирателей.

С ростом популярности героина в истории уральского наркобизнеса началась "таджикская эра". Когда наркомафия только начинала подпускать свои ядовитые щупальца к Екатеринбургу, таджики были в этой мафии на третьих ролях. По словам Ройзмана, "жили почти в каждой цыганской семье на рабском положении". С началом "героиновой" эры началась и "таджикская". Примерная дата начала отсчета — лето 2000 года.

Таджикские наркобароны старались не отстать от своих предшественников, цыган, и даже перегнать их. Для большей продуктивности своего бизнеса они разработали свои маркетинговые планы. В екатеринбургском районе Уралмаш таджики давали уже капитально "севшим" наркоманам героин на реализацию. По 100-200 граммов. В "разбодяженном" виде такой пакетик зелья можно распродать на 100-200 человек. В обычных схемах наркодилерства такой наркоман работает на "барона" за очень маленькие деньги или за дозу, остальное отдает "барону", барыге. Наркоманы с Уралмаша, получив зелье, пускали все "на себя". Что хитрым таджикам было и надо. В качестве уплаты за "героиновые долги" шли машины, дачи, квартиры и даже человеческие жизни. Безнаказанность и наглость таджикской мафии повергли в ярость всех, включая уралмашевскую преступную группировку. Местные авторитеты объявили таджикам войну, и те поспешили ретироваться. Но дело было уже сделано: в районе появилась целая армия героиновых наркоманов. Ройзман описывает свой подъезд: "В подъезде, где живу, происходило страшное. На третьем этаже мой сосед Игорь торговал героином. По лестницам невозможно было пройти: сидели и лежали какие-то невменяемые ублюдки. Все пространство между оконными рамами было завалено шприцами с кровью. Они покупали у Игоря на третьем, а кололись на втором и на четвертом. Машину нельзя было оставить даже на пять минут — разбивали стекла, вытаскивали колонки, аппаратуру. Я ловил их, вышвыривал из подъезда, предупреждал Игоря. На день-два затихало, потом начиналось снова".

В общем, к началу нулевых годов весь Екатеринбург и половина области оказались во власти наркомафии: "Наркотиками открыто торговали по всему городу, ничего не боясь. В школах из туалетов выносили шприцы". Смертельное зелье было ходовым товаром среди ребят из рабочих районов и среди "золотой молодежи". Скучающих на лавочках пацанов цыгане и таджики подсаживали на анашу и героин. А в модных дискоклубах тогдашнего Екатеринбурга, "Каньоне", "Эльдорадо" и "Юле", примерно те же люди продавали экстази. В холлах и туалетах элитных клубов можно было свободно курить марихуану. В дамских комнатах новоиспеченные "светские львицы", часто 16-17 лет от роду, пудрили носы кокаином. У этих "львиц" признаком "хорошего тона" было часто шмыгать носом. Тем временем "львы", ненамного старше своих подруг, в своих личных беседах наперебой хвастались, кто сколько денег потратил на наркотики и лечение.

В заведениях попроще, вроде печально известной в городе дискотеки "Люк", шел другой "товар": разбавленный содой и стиральным порошком дешевый героин и начавший входить в моду первинтин. По словам очевидцев тех событий, "после дискотечных вечеров шприцы выметали метлой". А у подростков в школах появился слоган: "Кто не колется, тот лох". В ряде районов города половина подростков была наркоманами. Попадание какого-то наркоторговца в тюрьму считалось событием. Потому что это было крайне редко. Ройзман признается о своих тогдашних ощущениях: "Я устал. Я не знал, что делать".

Екатеринбургский аэропорт "Кольцово" известен до сих пор как один из важнейших узлов евроазиатского наркотрафика, идущего из стран "золотого полумесяца". Таким он стал с начала российской наркотической эры. Спустя почти 30 лет ситуация не изменилась.

Егор Бычков, президент нижнетагильского отделения фонда "Город без наркотиков", сказал "Правде.Ру": "Заправляют наркотрафиком через "Кольцово" именно таджики. Почти весь героин, который попадает в Россию, идет через "Кольцово", из Таджикистана". Теперь в кошмарном бизнесе на смерти стараются не отставать от таджиков цыгане. В последнее время среди наркомафиози стали попадаться азербайджанцы и армяне. Не очень приятно признавать, но среди уральских наркобаронов теперь можно увидеть и русских. К русским "барыгам" активисты антинаркотическогофронтаотносятсяещехуже,чемкнерусским. "Таджикиили азербайджанцы — это понятно, оккупанты. А русские — это предатели, власовцы, полицаи", — говорит Евгений Ройзман.

В уральском регионе Свердловская область считается одной из самых социально благополучных. Туда едут искать счастья из других городов Урала. На юго-востоке Уральского региона, между Тюменью, Омском и севером Казахстана находится Курганская область. Про свою область курганцы говорят: "депрессивный регион", "делать тут нечего". Не пробьешься, не заработаешь денег. А социальное неблагополучие рождает алкоголизм и наркоманию.

В Вороновке, поселке вокруг местного аэропорта, вечером было страшно выйти на улицу. В любой момент из темного подъезда или заброшенного здания могла вылететь шайка подростков. Людей избивали, отнимали у них деньги и более-менее ценные вещи. Девушек, естественно, не только грабили, но и насиловали. "В Вороновке за пятихатку могут голову отрезать", — говорят до сих пор курганцы. А про налетчиков всему городу давно известно, что это "нарики".

Курганских "нариков" не так давно можно было встретить возле местного центрального рынка. После того, как за рынок взялись правоохранительные органы, наркоманы стали перемещаться на небольшие "блошиные рынки" во дворах некоторых районов. Там, где нет полиции. На этих рынках наркозависимые достают деньги на "дозу". Ценными вещами и золотом они, как правило, "не светят". Рабы "белой смерти" и первинтина продают желающим телевизоры, DVD-плееры, мобильные телефоны. По совершенно бросовым ценам. На вещевые рынки "нарики" не ходят, потому что тамошние перекупщики платят за их "товар" гораздо меньше, чем обычные люди, а то и вообще отказываются покупать его. Если наркоман накануне обчистил машину, то он будет настойчиво впаривать автомагнитолу, импортные "дворники" или целый набор разнокалиберных зеркал заднего обзора.

Если день удачный, наркоман отправляется к ближайшему барыге. "Ширяется", как говорится, "не отходя от кассы". А чтобы заранее запастись деньгами на следующий день, идет вечером на кражи, грабежи или разбой. В 1999 году один молодой курганец, знакомый автора этой статьи, проходил через пригородный поселок Малое Чаусово. Из полутемного двора вылетела шайка 18-летних молодых людей. Известно, с какой целью. Видя, что жертва добровольно не сдастся, налетчики стали применять силу. Молодого человека бандиты повалили на снег. Заводила шайки прижал потерпевшего к земле и потребовал, чтобы тот снял с себя пуховик и отдал сумку. Потерпевший отказался. Тогда главарь сильно ударил молодого человека по зубам, а потом приставил к горлу нож. Жизнь молодого курганца спас притормозивший рядом УАЗ. Налетчики подумали, что это милиция и бросились врассыпную. Избитый парень, с выбитыми передними зубами, еле доковылял до своего дома. А на следующий день его отец рассказал ему, что примерно в этом же месте на него напала, видимо, та же шайка. Мужчина сказал, что это однозначно наркоманы: "Глаза в кучку, но перегаром изо рта не несет". Отец сказал тогда сыну: "Я отбился от этих ублюдков монтировкой. Тебе вперед наука: или обходи это Чаусово стороной, или носи с собой что-нибудь". Спустя некоторое время Александр, отец пострадавшего курганца, рассказал сыну: "Сашку, электрика, с нашей работы избили. Вчера вечером. Тоже видать нарики". Избиение произошло в другом конце города, относительно благополучном микрорайоне Заозерный. И такое происходит в городе практически каждый день. Все знают, где располагаются местные наркоточки, но практически никто их не громит. За разгром дома наркобарыги поощрения не дождешься, а то и в тюрьму попадешь. Полицейские тоже практически ничего не могут сделать: только принимают заявления от пострадавших. Налетчики-наркоманы если "горят", то уже на других делах. В Глинках, пригороде Кургана, только за неполные пять лет отправилась в тюрьму почти половина Лесной улицы. На вопрос, по каким статьям, жители пригорода отвечают просто: "По наркоте". Со многими севшими за решетку автор этой статьи был знаком с юных лет.

Читайте также:

"Крокодил" пожирает и беременных, и мам

Таджики любят героин в себе

Всемирный конопляный марш не пройдет

Тест на наркотики: право на будущее

Сестра наркоманки: "Мечтаем о тюрьме"

Читайте самое интересное в рубрике "Общество"