Антиимпериалистическая ось без Сирии: чем обернулся обвал системы безопасности на Ближнем Востоке

Прошел год с момента падения независимой Сирии. Секретарь Объединенной Коммунистической Партии, председатель Независимого профсоюза "Новый Труд" Дарья Митина в авторской программе "Личное мнение" на Правда ТВ размышляет о том, как страна превратилась в лоскутное джихадистское образование, почему рухнула ось сопротивления и какие последствия это принесло России и региону.

— В программе "Личное мнение" мы с вами обычно анализируем самые яркие события недели, но сегодня мне хотелось бы поговорить об одном печальном юбилее. Ровно год назад, в начале декабря 2024 года, с карты мира исчезла независимая демократическая светская Сирия.

Сегодня на месте Сирии непонятные образования, которые называются государством. Сирия представлена в ООН, с карты мира её не стирают, но все мы с вами понимаем, что страны как таковой больше нет. Ситуация напоминает картину с Ливией. В 2011 году в результате начала так называемой арабской весны и международной интервенции объединённых сил НАТО погибла независимая суверенная Ливия.

Сирия как островок демократии и суверенитета

Светская демократическая Сирия была островком в окружении капиталистических людоедских режимов, персидских монархий и ближневосточных сатрапий и деспотий. Сирия, обладающая коренными традициями демократии, долгое время была многослойной, конфессиональной, полиэтничной, очень демократической.
Это единственное ближневосточное государство, где народная демократия была не пустым пафосным словом, а реальностью. Благодарить за это сирийцы должны были не столько семью Асадов, старшего и младшего, сколько партию Баас (Партия арабского социалистического возрождения), в прошлом социалистическую, сейчас левоцентристскую.

Сирия была государством подлинного суверенитета и независимости. Она оставалась внеблоковой, не ориентировалась ни на персидские монархии, ни на Саудовскую Аравию с её ваххабизмом, ни на империалистический блок НАТО, хотя её независимость постоянно пытались поставить под сомнение. Для тех, кто часто бывал в Сирии, видел жизнь людей и понимал её уклад, падение страны стало особенно горьким. Крах Сирии — это не только трагедия народа, но и удар по всей оси антиимпериалистического сопротивления.

Ось антиимпериалистического сопротивления

Ось сопротивления составляли независимый и суверенный Иран, Исламская Республика Иран, Сирийская Арабская Республика и союзническая им Россия.
На этой оси сопротивления сейчас поставлен толстый и жирный крест. С карты мира исчезла не только ось сопротивления и не только Сирия как страна.

Рухнул целый мир, который ассоциировался с суверенитетом, с подлинной независимостью, с противостоянием империалистическому глобализму, с Россией, которая уже более 30 лет отвоёвывает свои позиции после крушения социалистического блока и распада СССР.

Это очередной проигрыш всех прогрессивных сил мира. Это очередной проигрыш всех, кому дорога независимость, развитие и интересы людей — не интересы корпораций, не интересы капиталистических монополий, не интересы прогнивших элит, а именно интересы народа.

Крах Сирии: война, интервенции и ослабление союзников

Сегодня, когда тонны грязи вылиты как лично на Башара Асада, так и на весь сирийский режим образца конца XX — начала XXI столетия, людям трудно разобраться в подлинных механизмах и причинах этого краха.

Сирия не выдержала тягот войны, прежде всего международной интервенции, потом уже гражданской войны. Сирия рухнула не случайно. Очень сильно ослаб Иран, раздираемый внутренними противоречиями и многолетним противостоянием, которое закончилось в июне прямой интервенцией в Иран со стороны сионистского Израиля и Соединенных Штатов.

У России тоже свои проблемы. Надо сказать, что тройственная конструкция России, Сирии и Ирана не была равнобедренной. Здесь ведущую скрипку играла сама Сирия, ее внутренний ресурс, который был весьма прочным, хоть и пошатнувшимся в ходе гражданской войны.

Многое на себя взял теократический Иран, а экспорт безопасности со стороны России был третьей стороной этого треугольника. И здесь Россию не в чем упрекнуть, мы все печалимся, скорбим.

Личное измерение сирийской трагедии

Я Сирию очень люблю, бывала там многократно, очень хорошо знаю изнутри. У меня там много друзей, и не все из них живы. Многие сгинули в пламени этого страшного года — с декабря 2024 по декабрь 2025 года. Можно сказать, что от меня отрезали кусок. Вместе с падением антиимпериалистической оси рухнул целый мир, в том числе и мой мир, лично для меня.

За год моя кровавая рана расширилась и загноилась. К сожалению, кризис, охвативший территорию Сирии, порождает другие гнилостные процессы по всему Ближнему Востоку, очень пагубные, которые, безусловно, отражаются и на ситуации в Ливане, и на ситуации в Палестине, с учётом того, что на территории Сирии располагались многие лагеря беженцев, и Сирия гостеприимно принимала палестинцев, давала им гражданские права.

Распад конструкции безопасности на Ближнем Востоке

Вся эта конструкция безопасности, к сожалению, сложилась как карточный домик. Сложилась она не в одночасье, и нам сложно здесь себя винить, потому что Россия в 2015 году включилась в специальную военную операцию в Сирии абсолютно правомерно. Это не было ошибочным решением.

Российская Федерация и Исламская Республика Иран подарили Сирии несколько относительно спокойных лет независимости и суверенитета.

Почти десять лет Сирия продержалась исключительно благодаря внутренней стойкости и внешней поддержке. Но когда кризис испытывают все три составляющих, получается то, что мы сейчас видим. 

Афганизация и фрагментация Сирии

Мы наблюдаем фрагментацию Сирии, и ситуация развивается явно по афганскому сценарию. В случае с Сирией превалирует группировка, которая раньше называлась "Джабхат ан-Нусра"*. Потом, после переименования, эта структура начала называться "Хаят  аш-Шам"*.

Нынешний глава того кровавого обрубка, который остался от Сирии,  Ахмед аш-Шараа — террорист с огромным стажем, личность которого сейчас изучается под лупой во всем мире.

И, конечно, непонятна позиция России, которая готова пожимать руки вчерашнему и сегодняшнему террористу, — мы говорим об этом с полным основанием, с учетом кровавой резни и кровавого геноцида, который банды Ахмеда аш-Шараа устраивают в отношении алавитского, христианского населения, друзов и других национальных меньшинств, населявших Сирию.

Формально централизованное государство, пусть и изрядно потрепанное войной, уступило место очень сложной зонтичной джихадистской коалиции.

Эта коалиция, которая контролирует столицу Дамаск, город Алеппо и несколько ключевых провинций, сформировала переходное правительство.

Лоскутное одеяло территории и внешние игроки

Мы наблюдаем буквально распад государства: как лоскутное одеяло, оно просто расползается по швам. Фрагментируются внешние факторы — прямая открытая интервенция Турции, которая сейчас берет под контроль северо-западные провинции Сирии, и того же Израиля, который уже откусил изрядный кусок помимо Голанских высот, оккупированных Израилем гораздо раньше.

Сейчас провинция Кунейтра практически вся превратилась в израильский протекторат, и такая же судьба ожидает провинцию Сувейда. Сувейда — провинция, населенная преимущественно друзами. Друзы апеллируют сейчас к израильской помощи, хотя еще несколько лет назад апелляция друзов и арабов к сионистскому государству была просто немыслимой.

Но поскольку к власти пришли бандиты, головорезы, убийцы, людоеды, единственный выход — апеллировать к внешним факторам.

Кто-то апеллирует к туркам, кто-то к израильтянам, а кто-то и напрямую к Соединенным Штатам, которые до конца с сирийской территории не то что не убрались, а, наоборот, по-прежнему контролируют наиболее нефтегазоносные и наиболее "вкусные" сельхозугодья, самые пшеничные провинции Сирии. Полной консолидации страны как не было, так и не будет, и уже не будет очень и очень долго.

Многополярный конфликт и криминальные зоны влияния

На северо-востоке действуют Сирийские демократические силы, которые состоят преимущественно из курдских формирований. Курды удерживают север и северо-восток, а юг и на восток страны — разрозненные повстанцы из разных группировок. Например, "Джейш Магавир ас-Саура" контролирует юго-восточные провинции пополам с криминализированными структурами. Это просто бандитские группировки, которые даже не пытаются мимикрировать под что-то политическое, исключительно криминальные банды. Что касается внешнего влияния, то здесь все понятно и без лишних объяснений.

Россия сократила свое присутствие до минимума. Оно исчерпывается двумя военными базами в Хмеймиме и Тартусе, которые пока не имеют никакого чёткого, артикулированного, документально закреплённого статуса.

Пока Россия сохраняет над этими базами весьма условный контроль. По крайней мере охрана по внешнему периметру этих баз остается за ЧВК и частными охранными предприятиями того же самого Аль-Джулани, которому не так давно жал руку Путин, и выглядело это совершенно невероятно.

Хотелось действительно ущипнуть себя, потому что Джулани и его террористические группы девять лет истребляли российских военных и солдат, бомбили деревни.
Впрочем, что-то подобное мы наблюдаем все эти годы по отношению к организации "Талибан"*. Это не просто зона продолжающегося конфликта, причем не вяло текущего, а именно горячего.

Исламизация и попытки международной легитимации

Это конфликтная реорганизация старого режима, перевод его на исламистские рельсы, на исламистскую основу.

Весь этот непонятный "суп" из разных ингредиентов стремится к международной внешней легитимации, что, конечно, выглядит неразумным и абсолютно невероятным.

Соединенные Штаты, как я уже сказала, сохраняют свое присутствие, ведут формальные переговоры о выводе своего военного контингента, но пока никакого вывода не происходит. Они очень сильно давят на самопровозглашенную автономную администрацию северо-восточной Сирии и пытаются найти некий компромисс с новой властью.

Недавно Аль-Джулани был с помпой и пафосом принят тем же самым Дональдом Трампом — не к одному же Путину ездить.

Другие силы ведут себя совершенно по-разному. Турция пользуется ситуацией для фактической оккупации, установления протектората над северной частью Сирии.

Турция ведет себя не совсем как банальный оккупант, который просто забирает территорию и никак в нее не вкладывается. Нет, она будет делать из этих территорий свой протекторат, вкладываться в инфраструктуру, в образование, в преподавание турецкого языка и турецких порядков, в кадровые процессы, в инфраструктурные проекты. Интерес Турции очень объясним.

С Израилем сложнее: пока все ограничивается военными операциями. Израиль не просто ставит под контроль южные провинции Сирии, но и параллельно бомбит военные базы и города, занятые сирийскими суннитами, то есть те же самые военные базы Аль-Джулани и его группировок.

Такая своеобразная война всех против всех, многополярный конфликт, ни одна сила полностью страну не контролирует.

Кризис государственности и квазигосударственные структуры

Соответственно, возникает остроконкурентная борьба между новыми центрами власти, и, конечно, правительство аш-Шараа выстраивает не государственные, а скорее квазигосударственные структуры, потому что для того, чтобы выстроить государство, нужно нечто большее, чем автомат и политическая воля. Кадровый коллапс, который случился в декабре 2024 года, роковым образом сказался и на системе управления, и на состоянии экономики, которая сейчас лежит на боку.

И давайте вспомним: когда террористы пытались поставить себя на службу населению, они так и говорили — мы избавим вас от экономического кризиса, вашим детям будет что есть, вы не будете засыпать голодными, мы прекратим войну, мы поставим точку в военном конфликте и так далее.

Результат вы можете видеть сами. Конфликтующие стороны существуют в пределах слабо очерченных зон влияния, нет четкого разграничения: здесь начинается зона контроля "Хаят Тахрир аш-Шам"*, а здесь, допустим, СДС. Эти границы очень призрачные, плюс постоянная схватка за контроль над ресурсами и логистическими путями.

Внутри исламистского лагеря: "умеренные технократы" и реки крови

Идет соперничество внутри исламистского лагеря. Я была удивлена, когда послушала некоторых российских востоковедов, называющих Ахмеда аш-Шараа и его молодчиков умеренными исламистами, умеренными технократами. Даже такое выражение я слышала. Мне хочется этим востоковедам задать вопрос: а что тогда, по их мнению, радикалы, и кто такие, по их мнению, радикалы? Мы все видели кровавый геноцид в отношении христиан и алавитов. Всю весну, все лето мы наблюдали реки крови, десятки тысяч погибших совершенно страшным, зверским образом.

Эти всплески насилия только каким-то чудом не превратились в резню на российской базе Хмеймим, потому что пространство российской базы уже было атаковано террористами.

Но в данном случае Россия апеллировала к тем же самым структурам Аль-Джулани, и этот конфликт с большим трудом удалось погасить до поры до времени.

Хрупкая безопасность российских баз и новая волна насилия

Никто не даст гарантии, что завтра-послезавтра не будет такого же нападения на военные базы, потому что обеспечить их безопасность Россия самостоятельно теперь не может, у нее такое право отобрано. Исключительно частные военные компании и частные охранные предприятия, принадлежащие правящей элите, то есть тому же Аль-Джулани. Идут массовые межконфессиональные нападения, особенно в западных регионах Сирии, на Средиземноморском побережье.

Массовое убийство алавитов — это важнейшая веха, которая еще раз доказала террористический характер новой власти.

Система слабоуправляемая, и в данном случае параллель с Афганистаном абсолютно правомерна, хотя исходный уровень развития несопоставим. Если Афганистан полностью погрузился в XIV век, то Сирия сделала шаг назад лет на 150.

Арабская весна как замаскированная интервенция

Межплеменная вражда и бесконечная междоусобица — это то, чего Сирия не видела уже много лет и что стало возможным именно с началом арабской весны, которая представляет собой замаскированную внешнюю интервенцию. Еще один аргумент, который разбивается реальной практикой.

Когда банды Аль-Джулани пытались заручиться хотя бы временным нейтралитетом курдов при атаке на позиции режима Башара Асада во время войны с правительственной армией, они увещевали курдов и умасливали их, говорили: вам проклятый Башар Асад автономии не дает, а мы дадим. Хотя на самом деле север Сирии уже многие годы был фактически отрезанным ломтем.

Власть центра север Сирии давно уже не ощущал. Там стояли у власти проамериканские курды. Отнюдь не все курды продались Соединенным Штатам. Но, тем не менее, одним из аргументов бандитов, конечно, была автономия для курдов.

Однако прошел целый год, но Дамаск не предлагает никаких видов культурной автономии или политической автономии.

И возникает вопрос: зачем надо было валить Башара Асада, который автономии не предлагал, но зато мог реально обеспечить безопасность, экономическую стабильность, по крайней мере до начала гражданской войны в 2011 году?

А сейчас курдам не предлагается ровно ничего. В качестве решения аш-Шараа повторяет за правительством Асада одно и то же: предлагает курдам включаться в арабо-исламский проект без каких-либо гарантий самоуправления и автономии. Возникает вопрос: за что боролись, стоило ли так радикально ломать всю эту ситуацию, чтобы фактически оказаться в той же самой точке?

Клановая война и институционализация турецкого влияния

Идеологическое давление идет очень сильное — что извне, что изнутри. Сирия раздирается конфессиональными, языковыми, клановыми противоречиями, особенно клановыми, потому что с уходом централизованной светской власти власть захватили криминальные и имущественные кланы.

Роль Турции сейчас непомерно велика, фактически идет институционализация турецкого влияния. Турция выстраивает образовательные, правовые, экономические, культурные, военные практики. На оккупированных сирийских территориях вводится:

• образование на турецком языке,
• турецкое делопроизводство,
• на турецком языке работают отделения полиции, суды,
• вводится турецкая лира в качестве валюты,
• культурная и религиозная политика перестраиваются на турецкий лад.

Таким образом, Турция достаточно значительно приросла сирийскими территориями, точно так же, как прирастает Израиль. У Израиля немного хуже с интеграцией, я утверждаю: Израиль не переварит эти южные провинции Сирии и фактически их рано или поздно потеряет, если не сможет поставить их под твердый и уверенный контроль.

Ослабление Ирана и удары Израиля

Влияние Ирана в Сирии минимизировано под давлением израильских ударов, американских бомбардировок и внутренних проблем. Тегеран вывел Корпус стражей Исламской революции и "Хезболлу" из Сирии — это были основные ударные силы Исламской Республики Иран, основная её опора.

Израиль бьет по складам и военным базам, опасаясь усиления исламистов в южных районах страны. Израиль сохраняет контроль над Голанскими высотами. Я так понимаю, что вернуть Голанские высоты Сирия не сможет еще очень долго. С другой стороны, что плакать о Голанах, когда страна потеряна? В 2012 году мир узнал фамилию аш-Шараа, потом мы его узнали как Аль-Джулани.

Происхождение и путь Аль-Джулани

В 2012 году Аш-Шара с группой людей переехал из Ирака в Сирию. Боевики сумели закрепиться в Сирии при поддержке Исламского государства в 2013 году, получить оружие, вооружение, международные контакты.
В то время еще Исламское государство Ирака и Леванта* являлось частью "Аль-Каиды"*. И тогдашние лидеры "Джабхат ан-Нусра"* Аль-Джулани и Абу-Бакр аль-Багдади из ИГИЛ* действовали в рамках единой структуры.

В 2013 году Аль-Джулани окреп в Сирии и создал достаточно влиятельную и многочисленную группировку, которую мы знали как террористическую организацию "Джабхат ан-Нусра"*. В результате межклановых разборок между "Джабхат ан-Нусра"* и ИГИЛ* бывшие союзники достаточно далеко разошлись друг от друга.

В конечном итоге Аль-Джулани в своем интервью заявил, что врагами "Ан-Нусры"* являются в равной степени и президент Асад и все его союзники, включая Россию, между прочим, и Исламскую Республику Иран, и Исламское государство*. Они вытесняли друг друга, выбивали из районов, с переменным успехом.

Когда-то Джулани выбил Исламское государство* из Хамы и Хомса, потом из того же самого Идлиба, фактически установив монопольный контроль с подачей Турции. Держим в уме, что сама "Джабхат ан-Нусра"* и сам Джулани — клиенты турецкие.

Роль России и предел возможного

Очень обидно, что Россия не удержала свое влияние. Давайте будем объективными: удержать его было невозможно в сложившихся обстоятельствах. Россия сделала в 2015–2024 годах максимум возможного, и не наша вина, не наша ответственность, что наш союзник, к сожалению, не удержался под массированным давлением — и внешним, и внутренним. И меня, честно говоря, удивляет выступление некоторых наших российских востоковедов. Но в данном случае нам больше интересны не кабинетные учёные, а именно политики и дипломаты.

Очень многие политики, погнавшись за призрачным бонусом в виде двух сохранённых военных баз, допускают даже риторически, что в Сирии обошлось без массивного кровопролития, что не началась гражданская война. Но, простите, где ваши глаза, почему вы не хотите видеть очевидного? Откройте телеграм-каналы, откройте средства массовой информации сопредельных стран, которые освещают события в Сирии.

Понятно, что средства массовой информации, принадлежащие нынешнему сирийскому правительству, так называемому квазиправительству Аль-Джулани, не будут освещать все зверства, но ведь мы живем в эпоху свободного интернета и свободного распространения информации.

Если вы не видите десятков и сотен тысяч погибших христиан и алавитов — простите, я не знаю, как это комментировать.

Конечно, будущее Сирии в настоящий момент темно и безотрадно. Но мы знаем случаи в истории, когда вся динамика может в одночасье измениться, и события начинают развиваться по совершенно другому сценарию.

Итоги поражения и ответственность союзников

Очень часто резкое изменение ситуации несёт негативные коннотации, как произошло и с Сирией. Но мы должны понимать, что Россия в своё время выбрала сторону правильно: политических, дипломатических и военных ошибок мы не совершили. Мы помогали антиглобалистскому, антиимпериалистическому сопротивлению, насколько могли. Но возможностей было немного: с 2022 года мы отвлечены на собственный военный конфликт на территории Украины, и помощь оказалась ограниченной.

Что такое 30 российских самолётов в ВКС, когда авиационный парк Сирийской Арабской Республики составлял 900?

Политическая и дипломатическая поддержка, которую Сирия оказала России, была бесценной. Она позволила стране продержаться почти 10 лет: государственность сохранялась с 2015 по 2024 год. Не наша вина, что Иран в данном случае "не потянул".

Мы сожалеем о случившемся. Нужно провести работу над ошибками, проанализировать военные, экономические и политические причины. Мы не должны полностью снимать с себя ответственность, ведь брали её как союзники. Но и считать происходящее исключительно нашей бедой и виной — неправильно.

Россия вела себя в Сирии достойно, это важно понимать. После 2024 года, да, к позиции России появились вопросы. А наблюдать рукопожатия с главой террористических банд — зрелище, как говорится, не для слабонервных.

Мир, который рухнул вместе с Сирией

Безусловно, потеря Сирии — это грандиозная трагедия, которая не исчерпывается и не ограничивается рамками и границами бывшей Сирийской Арабской Республики. Ровно год назад рухнул целый мир антиимпериалистического сопротивления на Ближнем Востоке.

* — признаны террористическими организациями, их деятельность на территории РФ запрещена.