Пляски вокруг "политзаключенных"

В конце текущей недели в Москве и нескольких российских регионах проходят мероприятия, приуроченные к отмечаемому 30 октября дню памяти жертв политических репрессий. По словам организаторов, в России "объявлена расправа с любыми нестандартно мыслящими людьми", законодательство о терроризме и экстремизме находит свое применение не в борьбе с террористами и экстремистами, а в преследовании и запугивании "неугодных" и т.п.

Однако далеко не все участники политического процесса готовы дать чёткий ответ на вопрос: кого можно считать политическим заключенным, и есть ли политзеки в современной России вообще.

Политическая система Советского Союза никому не оставляла шансов на инакомыслие. И этим самым инакомыслящим в каком-то отношении было проще консолидироваться как на воле, так и в заключении. Проще говоря, им было нечего делить, поскольку протестовали они против диктата коммунистической идеологии, а в качестве образца для подражания использовали модель западной демократии.

Да и само государство в основном отличало "политических" от простых заключенных. По словам лидера "Демократического союза" Валерии Новодворской, у них тогда был статус государственных преступников, что обеспечивало им отдельные этапы, следственные тюрьмы, лагеря и т.п.

По официальным данным, в России политзаключенных нет. Во всяком случае, действующее законодательство подтверждает именно такое мнение. Оппозиционные партии и движения уверены в обратном, утверждая, что власть преследует их активистов по политическим мотивам, фабрикуя уголовные дела. Такая поставка вопроса - палка о двух концах.

Как отмечает публицист Леонид Радзиховский, если политзаключенным считать любого, кто борется с властью, то под это определение может попасть кто угодно - от убийцы до адепта сатанинских сект. "Террористы, которые, к примеру, не грабят банки, тоже считают себя политзаключенными. Кстати, которые грабят, тоже говорят, что они политзаключенные, потому что грабят не для того, чтобы с проститутками погулять и автомобиль купить, а на святое дело дальнейших убийств и разбоев", - поясняет он.

Именно отсутствие чётких критериев в определении политзеков, помноженное на многообразие политических сил и движений, и привело к делению политзеков по их политической принадлежности.

"Субъективность правозащитной организации, которую реально интересуют не все, а только некоторые политзаключенные, может объясняться соображениями фандрайзинга. Напротив, политическая организация должна соизмерять правозащитные критерии с требованием той части общества, на поддержку которой организация рассчитывает. Во избежание споров заметим, что это не значит, что политическая организация автоматически должна поступаться любыми моральными принципами", - отмечается в докладе "О правозащитной деятельности ОДД "Солидарность". Критерии политзаключенных".

Свои политические заключенные есть не только у наследников советского диссидентского прошлого, но также у коммунистов, национал-патритов и даже скинхедов. Разумеется, что друг с другом они за редким исключением не контактируют и проявлять солидарность никоим образом не собираются.

Националисты, к примеру, подчёркивают, что их соратники являются не просто политическими заключенными, а русскими (правыми) политзаключёнными. Соответственно и День солидарности с политзеками официально отмечается 25 июля - в этот день в 2002 году был принят закон о борьбе с экстремизмом, после чего, по мнению правых, против них и начались массовые репрессии.

Есть у националистов и своя, "русская 282-я" статья Уголовного Кодекса, которая, по словам исполнительного директора Русского общественного движения (РОД) Натальи Холмогоровой, "превратилась в универсальное орудие антинационального террора", когда "любое высказывание на тему проблем в межнациональных отношениях" можно трактовать как "возбуждение вражды".

В борьбе за право считать ту или иную статью УК РФ "расстрельной" для членов того или иного политического образования доходит до смешного. Так, по словам В. Новодворской, статья "за разжигание межнациональной розни" применяется исключительно... к демократам.

Впрочем, действительно, трудно представить, чтобы Людмила Алексеева, к примеру, выступила в защиту Владимира Квачкова, Александра Копцева, Сергея Аракчеева, Николая Королёва, группы НСВП ("Белые волки") и т.д. Точно так же, как и националисты никогда не выйдут на пикет в

защиту Михаила Ходорковского, Платона Лебедева, Зары Муртазалиевой...

Вместе с тем, и в либеральной среде нет единства мнений даже в отношении вроде бы "своих" политзеков. В первую очередь это касается, естественно, национал-большевиков Эдуарда Лимонова.

На пятничном митинге против политических репрессий у памятника Грибоедову не будет Валерии Новодворской. "Я  очень сильно опасаюсь, что "лимоновцы" не дадут провести и акцию на Чистых прудах. Такое однажды уже было у Соловецкого камня, когда они дали слово руководителю "Мемориала" Олегу Орлову, что придут без своей символики и нарушили его ", - рассказала она сайту NewsInfo о трудностях проведения совместных мероприятий с "лимоновцами".

Птенцы гнезда Эдуарда Лимонова давно уже вызывают раздражение у либеральных правозащитников. По словам Новодворской, экс-нацболов "с некоторой натяжкой можно считать политзаключенными". "Если бы "лимоновцы" сидели за свою программу, они бы не были политзаключенными. Но они сидят за "марши несогласных", за захват министерства, за выкидывание путинского портрета из окна", - пытается прийти хоть к какому-то компромиссу Новодворская.

Леонид Радзиховский же, напротив, расценивает подобные "акции прямого действия" исключительно как хулиганство. "Нацболы - это люди, которые действуют по принципу "ты, Зин, на грубость нарываешься", - заявил он " Правде.Ру ". - То есть они прекрасно понимают, что если приходят на какое-то собрание и начинают швыряться тортами, то, как минимум, 15 суток им обеспечено. А как максимум - несколько лет тюрьмы".

"В советское время человек мог сказать: чёрт побери, что я неправильно делаю? Ну, читаю этот несчастный "Архипелаг ГУЛАГ". Ну, выступил на партсобрании, сказал, что неправильно танки в Чехословакию ввели. В чём тут преступление? То есть он мог искренне считать, что никаких противоправных проступков не совершает, а его цап - и в тюрьму", - сказал политолог.

"Но если человек приходит на собрание и начинает швырять чем попало, занимает приёмную Министерства здравоохранения... На что они рассчитывали? Думали, что их не арестуют? Прекрасно понимали, что арестуют. Мне трудно представить себе страну, где люди врываются в приёмную министерства, выбрасывают мебель оттуда, и чтобы после этого их не арестовали", - считает он.

В целом же, как считает Радзиховский, проблема политзаключенных в России сильно преувеличена.  Он выразил сильное сомнение в том, что после того, как он скажет о политической цензуре или отсутствии свободных выборов,  "ко мне ворвутся в квартиру, схватят, посадят в тюрьму".

"Если вы просто ругаете власть, то никто вас за это сажать не будет. Поэтому надо очень сильно постараться, учудить какие-то экстраординарные действия, чтобы загреметь в тюрьму по политическим мотивам", - заключил политолог.