Шимпанзе в аутсайдерах: кто оказался чемпионом моногамии — и где в этом списке люди

Новое исследование, в котором учёные составили своеобразную "таблицу лидеров" моногамии, показало, что люди в среднем на две трети живут в рамках длительных пар.

Фото: commons.wikimedia.org by Anna Novikova from Budva, Montenegro, https://creativecommons.org/licenses/by/2.0/

Сурикат A meercat (51339104513)

При этом приматы вроде шимпанзе и горилл набирают в этой гонке считанные проценты, а абсолютными чемпионами оказались крошечные калифорнийские мыши. Об этом сообщает BBC News со ссылкой на исследование, посвящённое моногамному образу жизни различных видов млекопитающих.

Люди в "высшей лиге" моногамии

Исследование показало, что примерно 66 % человеческих братьев и сестёр имеют общих и мать, и отца — то есть рождаются в относительно устойчивых парах. По словам авторов работы, этот показатель удивительно высок, если сравнивать нас с другими видами млекопитающих. Для сурикатов он составляет около 60 %, для бобров — 73 %, а у людей оказался как бы посередине между этими двумя известными "семейными" животными.

Наши ближайшие эволюционные родственники выглядят куда менее "верными" партнёрами. У горных горилл показатель моногамности по той же методике равен всего 6 %, у шимпанзе — около 4 %. Примерно на том же уровне оказываются и дельфины, хотя они тоже образуют сложные социальные связи. В самом низу списка — шотландские овцы соай: там доля полнородных братьев и сестёр не превышает 0,6 %, что говорит о крайне свободной системе спаривания.

На другом полюсе — калифорнийская мышь, набравшая 100 % по выбранному критерию. Это означает, что у всех изученных потомков пары родителей совпадают: такие грызуны образуют практически неразрывные связи на всю жизнь. На этом фоне человеческие 66 % выглядят как достойный, но всё же не рекордный результат.

Один из авторов работы, доктор Марк Дайбл из Кембриджского университета, сравнил положение людей с элитным дивизионом.

Как именно измеряли моногамию

Чтобы сравнивать совершенно разных зверей — от сурикатов до людей, — требовался универсальный критерий. Доктор Дайбл и его коллеги выбрали для этого семейные связи внутри популяций. Они анализировали, какая доля братьев и сестёр в каждой группе является полнородной (одни и те же мать и отец), а какая — сводной (совпадает только один из родителей).

У людей исследователь опирался на данные разных исторических популяций — от традиционных обществ до более современных. В каждом случае он считал, сколько детей в семье рождались от одной и той же пары родителей, а где менялся отец или мать. Чем больше доля полнородных братьев и сестёр, тем выше степень устойчивых парных отношений в данной группе.

По той же схеме были собраны и проанализированы данные более чем по 30 видам млекопитающих. Среди них были как социально моногамные виды, где пара остаётся вместе минимум на период размножения, так и виды с более свободной системой спаривания. Это позволило увидеть, как сильно различаются стратегии: от "семейных" бобров до крайне неразборчивых овец соай.

Важно, что исследование говорит именно о социальной моногамии, а не о стопроцентной сексуальной верности. Даже в устойчивых парах у животных и людей могут случаться внепарные связи, но для потомков по-прежнему характерна постоянная комбинация родителей, которые вместе растят детёнышей и защищают их.

Сравнение моногамии у людей и других млекопитающих

Если посмотреть на "таблицу лидеров" моногамии, люди оказываются в довольно необычной компании. С одной стороны, мы ближе к "семейным" сурикатам и бобрам, чем к гориллам или шимпанзе. С другой — даже соседство по процентам не означает, что наши социальные системы похожи.

Сурикаты живут крупными колониями, где доминирующая пара чаще всего и производит основную часть потомства, а другие члены группы помогают ухаживать за детёнышами и охранять территорию. Бобры тоже образуют устойчивые пары и совместно строят плотины, укрепляя своё семейное "гнездо". У людей же всё устроено сложнее: мы живём в группах, где одновременно присутствует множество мужчин и женщин, и внутри таких общин возникают отдельные, более устойчивые союзы.

Именно на это обращает внимание доктор Дайбл, подчеркивая отличие человеческого общества от типичных "колониальных" видов.

Плюсы и минусы моногамии как эволюционной стратегии

Почему же вообще в животном мире возникает стремление к образованию устойчивых пар? Учёные говорят о том, что у социальной моногамии есть целый набор возможных преимуществ.
Среди плюсов обычно выделяют:
• Более надёжный уход за потомством: двое родителей легче обеспечивают детёнышей пищей и защитой.
• Оборону территории и ресурсов: совместно защищать нору, дом или участок проще и эффективнее.
• Снижение конкуренции в группе: если пара сложилась, у партнёров меньше поводов каждый сезон вступать в новую гонку за внимание.
• Стабильную передачу опыта: в устойчивой паре молодые особи чаще растут при участии двух взрослых, перенимая у обоих модели поведения.

Но у моногамии есть и возможные минусы, из-за которых многие виды так и не "перешли" к подобной стратегии.
Среди ограничений можно назвать:
• Зависимость от состояния партнёра: болезнь или гибель одного резко снижает шансы второго на успешное размножение в ближайший период.
• Меньшую гибкость в выборе: привязанность к одному партнёру может лишать возможности "улучшить" свои шансы с точки зрения генетического разнообразия.
• Риск внутренних конфликтов: тесное сосуществование в паре требует сложного социального поведения, что подходит далеко не всем видам.
• Уязвимость к внешним изменениям: при резком ухудшении условий жизни сложные социальные связи иногда оказываются менее устойчивыми, чем более простые схемы спаривания.
У людей моногамия как социальная норма часто сочетается с чертами, характерными и для других стратегий: где-то сильнее развиты расширенные семейные кланы, где-то важнее личный выбор и серийная моногамия — последовательность длительных отношений, а не один союз "на всю жизнь".

Популярные вопросы о моногамии у людей и животных

1. Что означает цифра "66 % моногамии" у людей?
В данном исследовании это доля полнородных братьев и сестёр — то есть тех, у кого совпадают и мать, и отец. Если в популяции большинство детей рождаются у одной и той же пары родителей, это говорит о сравнительно устойчивых отношениях между ними. Такую ситуацию и называют высокой социальной моногамией.

2. Почему показатели у шимпанзе и горилл такие низкие?
У горилл и шимпанзе действует другая социальная логика. У одних преобладают гаремы и сменяемость партнёров, у других — более сложные, но всё равно мало моногамные системы. В результате потомки часто имеют разных отцов, а иногда и разных матерей в пределах одной группы, поэтому доля полнородных братьев и сестёр оказывается минимальной.

3. Означает ли сходство с сурикатами, что человеческое общество устроено так же?
Нет. Похожий процент полнородных братьев и сестёр говорит только о том, что устойчивые пары играют важную роль и у людей, и у сурикатов. Но социальные системы при этом радикально отличаются. Сурикаты живут колониями с чётким доминированием одной размножающейся пары, а люди формируют куда более сложные группы, включающие множество семей, союзов и форм сотрудничества.

4. Можно ли сказать, что люди "созданы" для моногамии?
Исследование показывает, что людям свойственен довольно высокий уровень социальной моногамии, но это не делает нас исключительно "моногамным видом". В человеческих обществах сосуществуют самые разные формы отношений — от устойчивых длительных союзов до серийной моногамии и более свободных моделей. Биология задаёт определённые рамки и склонности, но культура и личный выбор играют не меньшую роль.

5. Зачем вообще сравнивать человеческую семью с мышами или овцами?
Такие сравнения помогают понять, какие именно условия способствуют возникновению моногамии как эволюционной стратегии. Когда учёные видят, что похожий уровень устойчивых пар появляется у очень разных животных, они могут искать общие факторы: длительную заботу о потомстве, необходимость совместной защиты территории или особенности среды обитания. Это даёт ключи и к пониманию человеческой истории.