Германия направит триллион евро: что это значит для всей Европы?

Ряд экономистов, участвовавших в опросе The Financial Time, связывают возможное оживление экономики Европы в 2026 году с намерениями Германии направить около триллиона евро на развитие инфраструктуры и военные расходы.

Фото: commons.wikimedia.org by Harke is licensed under GNU Free Documentation License

Городок Германии

Именно этот масштабный пакет расходов рассматривается ими как потенциальный источник дополнительного импульса для европейского роста.

При этом единого мнения о том, способна ли германская бюджетная политика стать основой для общеевропейского экономического ренессанса, среди экспертов нет.

Часть из 88 опрошенных считает, что эффект от действий Берлина может оказаться ограниченным из-за глубоко укоренившихся структурных проблем европейской экономики и сохраняющейся геополитической неопределённости.

Скептически настроенные экономисты указывают на риск того, что значительная часть новых заимствований будет использована для финансирования социальных обязательств и текущих расходов, а не для стимулирования долгосрочных инвестиций.

Кроме того, они подчёркивают, что увеличение оборонных расходов, несмотря на их масштаб, само по себе способно лишь незначительно повлиять на темпы экономического роста.

Аналитик Absolute Strategy Research Бен Бланчард отмечает, что первоначальный оптимизм, вызванный заявлением Фридриха Мерца в начале года, за последние месяцы заметно ослаб.

Экономист MUFG Bank Генри Кук, в свою очередь, указывает, что рост государственных расходов почти автоматически поддержит экономику Германии, однако ключевым остаётся вопрос о том, сможет ли этот импульс распространиться на другие страны Европы.

Крупнейшая экономика региона, по оценке главного экономиста ABN Amro Ника Куниса, находится в состоянии рецессии с 2022 года, и для выхода из неё требуется мощное стимулирование внутреннего спроса.

Главный экономист TAC Economics Леа Дофас выражает сомнения в том, что фискальный импульс обеспечит устойчивый внутренний рост, тогда как аналитик TD Securities Джеймс Росситер ожидает противоборства между негативным влиянием геополитической неопределённости и позитивным эффектом экспансивной бюджетной политики.

В то же время часть экспертов придерживается более оптимистичного взгляда. Директор по инвестициям ABN AMRO Investment Solutions Кристоф Буше считает, что возможное мирное урегулирование конфликта на Украине способно существенно снизить уровень геополитической неопределённости и укрепить доверие в экономике.

Экономист UBS Рейнхард Клузе полагает, что завершение российско-украинского конфликта привело бы к заметному снижению цен на энергоносители, а также к росту инвестиций и экспорта.

В сочетании с бюджетным стимулированием и потенциальным снижением склонности домохозяйств к сбережениям это, по его мнению, может сформировать благоприятный цикл восстановления европейской экономики.

Оптимистично настроенные участники опроса ожидают, что расширение бюджетных расходов повысит фундаментальную устойчивость экономики региона. Главный стратег Nordea Ян фон Герих прогнозирует рост ВВП еврозоны на полтора процента в следующем году, указывая на значительный потенциал частного потребления для положительных сюрпризов.

В то же время средний прогноз экономистов, опрошенных FT, предполагает замедление роста экономики еврозоны до 1,2 процента в 2026 году и его ускорение до 1,4 процента в 2027 году.

Эти оценки в целом соответствуют прогнозам Европейского центрального банка. В ЕЦБ считают, что в 2025 году ВВП еврозоны увеличился на 1,4 процента. И на этом фоне прошлогодние ожидания участников опроса, предполагавшие рост лишь на 0,9 процента, выглядят излишне пессимистичными.

Опасения экспертов FT относительно недостаточно активного снижения процентных ставок со стороны регулятора также не подтвердились.

Экономист SEB Пиа Фромлет отмечает, что устойчивость экономического роста в 2025 году оказалась выше ожиданий.

В перспективе, по мнению экономиста Pictet Asset Management Сабрины Ханнич, динамика экономики будет в меньшей степени зависеть от денежно-кредитной политики и в большей — от реализации бюджетных мер, уровня доверия и прогресса в проведении структурных реформ.