Преступление и наказание: О мифах про российское правосудие

Тезис об обвинительном уклоне российского правосудия на поверку оказывается сильным преувеличением. Это если говорить мягко…

Несколько дней назад в Совете Федерации вновь была поднята эта тема. Сенатор Антон Беляков заявил, что 99,4 процента приговоров в России — обвинительные. Эту информацию подтвердила и заместитель председателя Верховного суда Карелии по уголовным делам Светлана Шмотикова, которая собиралась стать членом Верховного суда России. Более того, она отметила, что если бы следствие было более качественным, то процент оправдательных приговоров вообще свелся бы к нулю.

Блогер Павел Шипилин попросил прокомментировать тезис про "обвинительный уклон" доктора юридических наук, заведующего кафедрой уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора юридического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова Леонида Головко.

"Главная ошибка тех, кто оценивает нашу судебную систему, в том, что они пытаются нагрузить конечный этап процесса — суд. Как будто у нас нет ни следственных органов, ни прокуратуры, которые выполняют роль фильтров на предварительном этапе. А ведь все три уровня в совокупности и составляют российское правосудие", — отметил он.

Первый фильтр — органы предварительного расследования. К ним относятся полиция, Следственный комитет, ФСБ, таможня, наркоконтроль. Здесь решается вопрос о возбуждении уголовного дела.

По статистике, из нескольких миллионов выявленных на первой стадии гипотетических нарушений закона решение о возбуждении уголовного дела принимается лишь в половине случаев.

Но если это произошло, следует еще предварительное расследование. Которое может закончиться передачей дела в суд. А может — прекращением уголовного дела с полной реабилитацией лица. Кроме того, в статистике Судебного департамента есть 240 тысяч уголовных дел, которые были прекращены органами расследования.

В качестве сравнения — в США такой процедуры нет. Там дело либо не расследуется вовсе, либо сразу "запускается в суд" для разных судебных процедур.

Один из известных в России случаев — дело бывшего главы МВФ Доминика Стросс-Кана. До подлинного судебного разбирательства оно так и не дошло. Хотя обсуждалось на разные лады несколько недель. Вряд ли в нашей стране оказаться в подобной ситуации кому-то пришлось бы по вкусу…

Теперь о втором фильтре — прокуратуре. Здесь в порядке надзора решается, достаточно ли было оснований для возбуждения (или наоборот — отказа) уголовного дела органами расследования.

По окончании расследования материалы дела передаются прокурору. И уж он решает, утверждать обвинительное заключение или вернуть дело следователю с требованием его прекратить.

"Правосудие в повседневной практике занимается далеко не громкими делами, которые у всех на слуху. В прошлом году было выявлено больше миллиона краж, 200 тысяч всевозможных видов мошенничества, 72 тысячи грабежей. Прокурорами было отменено 2,5 миллиона постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела. Россия — страна большая, преступлений у нас совершается много", — отмечает Павел Шипилин.

Он также считает минимальной вероятность ошибки трех профессионалов — следователя, руководителя следственного органа и прокурора — из-за которой в суд может быть отправлен заведомо невиновный.

Третий фильтр — суд. В прошлом году судами первой инстанции было рассмотрено 962 тысяч уголовных дел. По официальной статистике оправдательных приговоров вынесено лишь 4658.

Но, отмечает блогер, есть разные методики подсчета. Первая, условно, "сенаторская" (поскольку о ней говорил сенатор Антон Беляков). Вторая — "американская".

В первом случае речь идет о соотношении возбужденных уголовных дел и обвинительных приговоров по ним. "В прошлом году органами расследования было возбуждено примерно 2 500 000 уголовных дел. Но до суда дошло около миллиона — следствие и прокуратура "отсекли" примерно полтора миллиона. По 750 000 вынесены обвинительные приговоры. То есть, при помощи фильтров "оправдано" примерно 70 процентов", — отмечает Павел Шипилин.

И следовательно, делает блогер вывод, речь идет не о 99,4 процентах обвинительных приговоров, а 30-ти.

А если оценить количество приговоров только по тем делам, что поступили в суд?

"Можно как в США, где в судебную статистику оправдательных приговоров не входят сделки со следствием — американцы полагают, что раз суда не было, то и в статистике таким делам не место. Хотя приговор был, люди по ним сидят, причем, основная масса осужденных, 97,6 процента — именно в результате сделок со следствием. В американскую судебную статистику идут оставшиеся 2,4 процента, из этих дел и выделяется доля оправдательных приговоров. Как правило, она составляет 15 — 20 процентов от 2,4 процента дел — это примерно 0,5 процента от общего количества дел, поступивших в суды. Таким образом, в США выносится даже чуть меньше оправдательных приговоров, чем в России", — отмечает Павел Шипилин.

По его мнению, объективные выводы можно сделать при совмещении обеих методик подсчетов — "сенаторской" и "американской".

И в результате получается вот что. В 2015 году было зафиксировано примерно пять миллионов преступлений. Из них примерно в половине случаев в возбуждении уголовного дела было сразу же отказано. Из оставшейся половины 962 тысячи дел дошли до суда. То есть первые два "фильтра" дали 80 процентов "оправдательных приговоров".

Что касается судов, то сделки со следствие и прекращение дел по разным причинам дают еще примерно 800 тысяч. Остается 200 тысяч дел, по которым вынесли полноценные обвинительные приговоры. Что составляет примерно четыре процента дел, попавших в поле зрения российской системы правосудия. А это никак не свидетельствует в пользу тезиса об "обвинительном уклоне" российской системы правосудия.