Си Цзиньпин присматривается к "Силе Сибири — 2"

Руководитель Школы востоковедения НИУ Высшей школы экономики Андрей Карнеев прокомментировал Pravda.Ru визит Владимира Путина в Китай.

Фото: pixabay.com by windhorsetourchina, PDM

— Состоялся визит Владимира Путина в Китай. Хотелось бы услышать ваше мнение об итогах этого визита. Какие были цели и как они были реализованы?

— Этот визит можно назвать ответом на визит Си Цзиньпина в марте прошлого года, который высоко оценивался, поскольку он был совершён в разгар специальной военной операции. Сейчас специальная военная операция продолжается активно, и наш президент в ответ совершил государственный визит в Китайскую Народную Республику.

Я думаю, главная значимость этого визита — политическое подтверждение качества и высоты наших отношений всеобъемлющего стратегического партнёрства. Это действительно очень важно, поскольку Запад пытается изолировать Россию, пытается показать, что у России нет никаких партнёров, и в этом контексте очень важно, что стороны подтвердили высокий уровень взаимного доверия.

Было продемонстрировано, что отношения наших стран — это "отношения всеобъемлющего партнёрства и стратегического взаимодействия". Эта формула проверена временем, она действительно выстрадана, и она показала свою эффективность.

Если раскрывать скобки, то о чём идёт речь? Мы не пытаемся создать какой-то военный или идейно-политический союз, как создавали когда-то Иосиф Сталин и Мао Цзэдун. Мы сотрудничаем там, где наши интересы совпадают, а где есть несовпадение, мы их открыто, не скрывая, обсуждаем. И это, мне кажется, залог стабильности российско-китайских отношений в очень непростое время и для России, и для Китая.

— Андрей Ниязович, после этого саммита Китай в своих заявлениях значительно осмелел в отношении Украины и даже наложил санкции на американские предприятия военно-технического комплекса, Lockheed Martin, например, General Electric, за поставки вооружений Тайваню. Это было связано с результатами визита? Какие параметры здесь сверялись с президентом Путиным?

— Я не совсем согласен с вашей оценкой. Я бы не сказал, что Китай осмелел или испугался кого-то. Позиция Китая и по Украине, и по Тайваню уже как минимум несколько лет существует, она вполне последовательная. Конечно, для двух лидеров очень важно видеться. По подсчётам журналистов, они встречались 42 или 43 раза. Это их очередная встреча, накопилось много вопросов.

Неслучайно многие эксперты отмечали, что очень важной была встреча тет-а-тет, беседа продолжалась четыре с лишним часа, наверняка были затронуты вопросы, которые в меньшей степени обсуждаются в открытом формате. И очень важно, что лидеры это всё обсудили.

— А какие это вопросы? У вас есть предположения на этот счёт?

— Вы меня спросили: "А как Китай оценивает поставки американцами оружия на Тайвань?" Я думаю, что лидеры прошлись, в том числе, и по тайваньскому вопросу, по ситуации на Тихом океане. Не секрет, что НАТО в последние годы пытается распространить свою сферу ответственности на Тихоокеанский регион и окружить Китай кругом своих давних и, может быть, не очень давних союзников. Тем самым она подталкивает некоторые страны к более, если можно так сказать, конфронтационным отношениям с Китаем. Поэтому наверняка это тоже обсуждалось. 

Также в наших СМИ практически все обсуждали вопрос: "Как нам усовершенствовать систему платежей?" Наш товарооборот стремительно вырос в 2023 году, а при этом бизнес жалуется, что есть проблемы в этой области. Но я уверен, что это обсуждалось не в открытом формате. Полагаю, стороны совещались, что тут можно сделать.

Понятно, что Китай тоже лавирует в этой ситуации, он сталкивается с давлением со стороны Запада, а с Западом у него, конечно, намного больший объём товарооборота. Правительство Китая должно обеспечить своему населению высокий уровень жизни, продолжение быстрого экономического роста, поэтому Китаю приходится идти на гибкие меры.

Я думаю, что обсуждались

• и двусторонние отношения,
• и международная повестка,
• и предстоящие выборы в Соединенных Штатах.

Конечно, мы никогда не узнаем всего, что они там обсуждали, для этого и существует подобный формат встреч. Владимир Путин пригласил с собой в Пекин почти всё правительство. Это был редкий случай, когда и с одной, и с другой стороны присутствовали почти все министры и руководители федеральных ведомств. Такой своего рода смотр, в каком состоянии находятся наши двусторонние отношения.

— Как вы считаете, перед началом военной операции на Украине наш президент посвятил Си Цзиньпина в свои планы?

— Это надо у Дмитрия Пескова спрашивать. Китайская сторона всегда подчёркивает: "Мы никакой роли в начале специальной военной операции не играли, мы не являемся участником этого конфликта, мы не поддерживаем ни ту, ни другую сторону, мы, наоборот, стремимся помогать поскорее её завершить".

— Ещё был вопрос в прессе по поводу газопровода "Сила Сибири — 2"... Не секрет, что Российской Федерации это очень выгодно, потому что мы потеряли те поставки, которые были в Европе и сейчас "Газпром" даже в убыток ушёл впервые за много-много лет. Почему Китай не очень хочет? Или этого мы не хотим?

— Переговоры по первой нитке шли тоже довольно долго. То есть мы знаем, что китайцы — вообще очень жёсткие переговорщики. Когда мы говорим о политическом сотрудничестве, тут нам договориться достаточно легко, поскольку, действительно, как я уже сказал, интересы наших стран по многим темам совпадают. Но здесь речь идёт об экономических отношениях. Классический пример: продавец хочет продать подороже, покупатель — купить подешевле.

Зачем китайцам быть слишком мягкими? И "Газпрому" нет смысла играть в поддавки. То есть каждая сторона отстаивает свои интересы, борется за каждый цент, и это нормально. Поэтому наши отношения — это не союз, как было при Сталине и Мао Цзэдуне, а прагматическое партнёрство.

Поэтому мы спокойно относимся к тому, что каждая из сторон защищает свои интересы независимо от идеологических сюжетов, приоритетов общеполитического плана. Это нормально. Поэтому я думаю, что общественности не нужно сильно переживать. Хотя, безусловно, мы ждём, что рано или поздно менеджеры компаний договорятся, найдут приемлемую для обеих сторон формулу цены и это всё-таки будет реализовано. Вы абсолютно правильно сказали, что для России в условиях нынешнего клинча с Западом это действительно возможность диверсификации поставок.

— Почему до сих пор нет безвизового режима между Россией и Китаем? Вообще-то, стратегическое партнёрство предполагает безвизовый режим для определённых категорий людей...

— Во-первых, я не уверен, что наше население, наше общество готово к такому варианту. Может быть, китайцам легче, но тоже не факт. У них, в общем-то, достаточно жёсткая система социального контроля. У нас ведь сейчас большое количество туристов. За прошлый год, по-моему, полтора миллиона. И я думаю, что там надо двигаться знаете по какому принципу?

Постепенно делать безвиз для каких-то групп туристов, для студентов, то есть для отдельных категорий граждан. А дальше смотреть, как всё развивается, и если опыт положительный, дальше расширять.

То есть не так, как было при Михаиле Горбачёве: решили — и сразу топором бухнули. Нет, надо действовать по принципу Дэна Сяопина, который всегда новые важные начинания сначала в одной отдельно взятой провинции осуществлял, потом, если успех налицо, распространял дальше. Вот этим путём, наверное, и будут идти. Например, во время визита Владимира Путина Китаем было анонсировано, что пассажиры круизных лайнеров, по-моему, на 15 дней без визы могут посещать Китай. 

— Мы не станем сырьевым придатком Китая? Наши рынки и так полны китайской продукцией, и высокотехнологическая продукция опять будет китайская, а не своя? Не попадём ли мы в зависимость от Китая, аналогичную той, в которой мы были от Запада?

— Нас этим пугали начиная с 1990-х годов. Помните, некоторые губернаторы дальневосточных территорий на этом чуть ли не карьеру сделали, пугали нас китайской угрозой, говорили про все эти миллионы китайцев, которые живут где-то в лесах Сибири. Всё это оказалось абсолютным вымыслом.

Действительно, наблюдается резкий рост китайского автопрома на нашем рынке. Но это же не значит, что все наши заводы закрылись.

Нет, наоборот, это позволяет нам получать необходимые комплектующие для того, чтобы и наши производители могли выпускать соответствующие бренды автомобилей.

Сейчас мы должны восстанавливать свою индустрию. Этот курс на новую индустриализацию очень актуален, особенно в нынешних условиях. Он поможет нам не стать придатком ни Востока, ни Запада, а сохранить свою субъектность в мировой политике и экономике.

— Будем надеяться. Потому что перестановки, например, в минобороны очень обнадёживают, приход туда Андрея Белоусова обещает, что мы не потеряем свои собственные изобретения, наработки, технологии. Думаю, это распространится и на другие отрасли экономики, мы будем более компетентны, сможем говорить с Китаем, думая о своей выгоде.

— У нас начиная где-то с 2000 года, с начала века, господствовала идеологема, что в эпоху глобализации не нужны заводы, фабрики, всё, что необходимо, купим на международном рынке. Это очень сильно расслабило всех. То есть, конечно, приятно, что не нужно вообще ничего организовывать, ничего производить, сидеть в офисе менеджером по поставкам и только, так сказать, перекладывать бумажки. Лозунг полной цифровизации тоже многих убедил, что настоящего производства не нужно, пусть оно будет где-нибудь в странах третьего мира. Но опыт показал, что это всё иллюзии.

Действительно, именно страны производственного типа, такие как Китай, Япония, Корея, Индия, сейчас очень сильно поднимаются, действительно показывают, что без мощного производства ваша роль в мировой экономике и вообще в других сферах будет постоянно нивелироваться тем или иным способом.

Смотрите видеоинтервью