Людей часто представляют как существ, стремящихся к долгим и устойчивым союзам, но новая научная работа показывает, что наша моногамность занимает любопытное положение между другими видами. Одни животные почти всю жизнь проводят в стабильных парах, другие, напротив, формируют слегка связанные или динамичные группы. Ученые попытались понять, куда именно в этой шкале попадают люди.
Исследовательская группа из Кембриджа решила подойти к вопросу нестандартно: вместо изучения поведенческих паттернов они сосредоточились на генетических данных и родственных связях. Такой подход позволил оценить долю полнородных братьев и сестёр в разных популяциях — как у людей, так и у нескольких видов млекопитающих. Чем больше полнородных детей рождается в группе, тем выше вероятность, что партнёры долгое время оставались вместе, не формируя параллельных союзов.
Учёные сравнили человеческие данные с информацией о видах, давно считающихся "образцовыми" с точки зрения устойчивых пар. Среди них — сурикаты и бобры, которые демонстрируют высокий уровень привязанности и совместного выращивания потомства.
"Это первое исследование, где человеческие показатели сопоставляются с данными других млекопитающих", — сказал эволюционный антрополог Марк Дайбл.
Его команда изучила генетические выборки из археологических источников и этнографические сведения о 94 человеческих сообществах. Это позволило увидеть, насколько сильно культура и традиции влияют на формирование семейных структур и насколько эти структуры схожи с поведением других видов. Об этом сообщает CNN.
По итогам анализа оказалось, что место человека в "табели моногамии" довольно высокое, но всё же не лидирующее. Бобры оказались чуть более моногамными: их показатель составил 72 %, в то время как у людей он достиг 66 %. У сурикатов уровень моногамии — около 60 %, что помещает все три вида в своеобразную "высшую лигу", выделяемую исследователями.
Совсем иначе выглядят результаты у видов, которых обычно рассматривают как наших ближайших эволюционных родственников. Шимпанзе и дельфины продемонстрировали лишь 4 % моногамности, а горные гориллы — около 6 %. В их сообществах формирование устойчивых парных связей либо крайне редкое, либо практически невозможно.
"Меня удивило, что даже в человеческих группах с самым низким числом полнородных братьев и сестёр эти показатели всё равно выше, чем у наиболее "моногамных" среди немоногамных видов", — отметил Дайбл.
Такое распределение подтверждает распространённую в научной среде точку зрения: несмотря на разнообразие культурных практик, долгосрочные союзы остаются доминирующей стратегией у людей.
Средний показатель человеческой моногамии — 66 % — помещает нас на седьмое место среди 11 изученных видов, относящихся к социально моногамным. Сюда входят те, кто обычно выбирает долгосрочные связи, хотя и не всегда сохраняет их на протяжении всей жизни.
Некоторые исследователи подчёркивают, что подобные результаты хорошо сочетаются с тем, что известно о человеческих обществах. Практики спаривания и брака могут быть очень разными, но доля детей от стабильных пар традиционно высока. Это касается как исторических популяций, так и современных сообществ.
С точки зрения социальной эволюции подобные формы связей могли стать важным фактором развития устойчивых сетей родства, перераспределения ресурсов и формирования больших групп, способных к долгосрочному сотрудничеству.
"Люди гораздо более моногамны, чем большинство наших ближайших родственников среди животных", — сказала старший преподаватель популяционной биологии Изабель Смоллегандж.
Она также отметила, что наличие стабильных пар у людей — важная особенность, которая выгодно отличает нас от видов, у которых доминируют множественные партнёрства.
По словам исследователей, биология — лишь одна часть картины. В человеческих сообществах огромную роль играет культура: институты семьи, брака, наследования, традиции воспитания. Всё это формирует особую социальную среду, где долгосрочные союзы становятся более вероятными не только из-за биологических факторов, но и вследствие норм и ожиданий.
"Относительная моногамность — важный элемент, но она работает вместе с другими механизмами, поддерживающими социальную структуру", — отметила исследователь.
Сравнивая уровень моногамии у разных видов, учёные выделяют несколько характерных параметров. У "моногамной лиги" — людей, сурикатов и бобров — наблюдаются схожие черты: высокая вовлечённость обоих партнёров в заботу о потомстве, устойчивые социальные связи, выраженное сотрудничество внутри группы.
У приматов, стоящих ближе к нам по эволюционной линии, всё иначе. Шимпанзе и дельфины формируют сложные сообщества, но их спаривание редко ограничивается одной парой. У горилл доминирующий самец образует группу с несколькими самками. Такие различия формируют иную структуру родства и социального взаимодействия.
Эти сравнительные данные помогают лучше понять, почему у людей сформировалась модель, в которой моногамия стала распространённой, хотя и не единственной формой отношений.
Выделяя сильные и слабые стороны моногамии, исследователи обращают внимание на несколько важных моментов. Моногамия упрощает формирование устойчивых семейных групп. Она способствует более равномерному распределению ресурсов между потомками и повышает вероятность совместного участия родителей в воспитании детей. Такие модели хорошо сочетаются с долгим периодом взросления и социальной зависимости у людей.
С другой стороны, моногамная система может быть чувствительной к нарушениям стабильности. Разрыв союза или потеря партнёра иногда приводят к социальным и экономическим трудностям. Однако в человеческих обществах эти риски компенсируются расширенными формами поддержки — от родственников до социальных институтов.
Потому что большинство человеческих сообществ демонстрирует высокую долю детей от устойчивых пар и значительное участие обоих родителей в воспитании.
С научной точки зрения нет "лучшего" варианта. Разные стратегии подходят для разных культурных и социальных условий.
Исследователи анализируют генетические данные, изучают структуру родства и поведенческие модели спаривания.
В итоге новое исследование подчёркивает: моногамия у людей — не абсолютная норма, но устойчивая тенденция, формировавшаяся под влиянием как биологических, так и культурных факторов. Сравнение с другими млекопитающими позволяет увидеть, насколько уникальным оказался наш путь, где устойчивые пары сочетаются с гибкими социальными механизмами. Эти результаты дополняют представления о том, как формировались человеческие сообщества и почему разные виды по-разному выстраивают свои отношения. Исследование помогает взглянуть на привычные модели поведения шире и напоминает, что эволюция всегда оставляет пространство для разнообразия.
Мини-комплекс на основе тайцзи для коленей и поясницы: как выполнять очень медленно, кому подходит, сколько нужно времени и как не перегрузиться.