Арктика и инновации: Радмир Ганиев о бурении и экологии в нефтегазе

Нефтегазовая отрасль сегодня переживает время больших вызовов. С одной стороны, мир продолжает требовать всё больше энергии: по данным ОПЕК, доказанные мировые запасы нефти превышают 1,564 трлн баррелей. С другой — усиливаются экологические стандарты, и именно они будут определять будущее отрасли.

Фото: Фото из личного архива Радмира Ганиева

Радмир Ганиев, инженер-нефтяник

Значительная часть этих ресурсов сосредоточена в труднодоступных районах. В России, по данным Роснедр, на арктическом шельфе содержится около 85 трлн кубометров газа и 17 млрд тонн нефти. Их освоение возможно только при использовании самых передовых технологий — прежде всего в области бурения и строительства скважин. Баланс между растущими энергетическими потребностями и экологическими рисками требует новых решений и новых людей, готовых их создавать.

Один из таких людей — Радмир Ганиев, инженер-нефтяник, технический консультант международных нефтегазовых компаний, инженер-изобретатель Научного центра мирового уровня "Рациональное освоение запасов жидких углеводородов планеты" при УГНТУ, член Российской академии естественных наук (РАЕН) и Евразийского совета экспертов по недропользованию (ЕСОЭН). Его путь — пример того, как личная страсть к профессии, университетская наука и международный опыт превращаются в реальные инновации: от циркуляционных переводников для бурения горизонтальных скважин до технологий для освоения глубоких месторождений и уникальной системы SMART™ P&A для экологичной ликвидации морских скважин.

Эксклюзивное интервью Радмира Ганиева для Pravda.Ru...

— Радмир, почему именно нефтегазовая индустрия стала вашим выбором?

— Нефтегаз для меня — это не просто профессия, а часть жизни. Я инженер в третьем поколении. Помню, как впервые с отцом попал на наземную буровую установку ещё в пять лет. Для ребёнка это было настоящее чудо: огромные сооружения, шум насосов и ротора, слаженная командная работа людей. Я буквально влюбился в эту индустрию с первого взгляда — и это определило мой выбор.

Я поступил в Уфимский государственный нефтяной технический университет, где получил не только фундаментальные знания горного инженера, но и навыки практической работы. Уже на втором курсе я устроился памбуром в Западной Сибири в буровую компанию "Евразия", а на третьем курсе проходил практику инженером по долотному сервису компании "Буринтех" на Крайнем Севере. Университет открыл и международные возможности: как один из лучших студентов я проходил практику в Montan Universität в Австрии, где впервые познакомился с американскими и европейскими разработками, увидел, как работают инженеры мирового уровня. Именно тогда моя профессиональная планка поднялась: я понял, что хочу не просто работать "с 8 до 6", а сделать весомый вклад в развитие нефтегазовой индустрии.

Студенческие годы я не "спустил", а сделал их своим трамплином: занимал призовые места в международных конференциях и олимпиадах SPE (Society of Petroleum Engineers), много ездил по России и СНГ со своими проектами. А моя дипломная работа была уникальной: вместе с другом Рустамом Багаутдиновым мы построили модель скважины высотой пять метров и промоделировали различные процессы цементирования. Эта лабораторная установка осталась в университете и долгие годы использовалась другими поколениями бакалавров и магистров для экспериментов.

Конечно, я очень благодарен моим наставникам из УГНТУ — доценту Акбулатову Т. О., профессору Исмакову Р. А. и профессору Аглиуллину А. Х. Они увидели во мне особый талант к этой индустрии и "огонь в глазах", всегда помогали идти вперёд и ставить новые цели. Это очень важно — когда рядом люди, которые не только дают знания, но и вдохновляют верить в себя.

Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю: семейная преемственность, детское очарование профессией, стремление к высоким стандартам и постоянный труд стали фундаментом для всего, что я делаю в нефтегазе.

— Расскажите, как всего лишь за десять с небольшим лет вы вышли на уровень мирового эксперта? Каким был ваш профессиональный путь?

— Сразу после окончания университета я получил приглашение в совместный проект "Роснефти" и ExxonMobil. Мы работали в буровой операционной команде с американскими коллегами и вместе пробурили самую северную скважину в мире — "Университетская", что привело к открытию крупного арктического месторождения "Победа". Это был по-настоящему сложный проект: нужно было построить скважину в Арктике всего за 3-4 летних месяца, пока Карское море освобождается ото льда.

Работа в международной команде дала мне колоссальный опыт. Американские коллеги научили меня мировым стандартам строительства морских скважин, качественному планированию, риск-менеджменту и строгому следованию процедурам на практике.

Позже меня пригласили в другой крупный совместный проект Statoil и "Роснефти" в Охотском море. Там я впервые оказался на морской буровой платформе в роли полевого инженера, оказывал инженерно-техническую поддержку и приобрёл бесценный опыт работы в суровых условиях шельфа. Это были настоящие испытания — и профессиональные, и человеческие.

Следующим этапом стали международные проекты "Лукойла". В Чёрном море мы бурили глубоководные скважины на глубине более 1000 метров, я консультировал работы в Каспийском море, а позже был полевым супервайзером в Мексиканском заливе. Каждый проект был уникален: новые вызовы, разные технологии и, главное, люди, с которыми мы вместе двигали индустрию вперёд.

С тех пор я понял: нефтегаз — это не только техника и риски, это прежде всего люди и команда, которая способна объединяться ради общей цели даже в самых сложных и непредсказуемых условиях.

— Работая в таких масштабных международных проектах, вы видели отрасль изнутри. Но в какой момент на первый план для вас вышла именно наука?

— Ещё в университете я дал себе слово, что продолжу заниматься наукой. Хотелось не просто работать на проектах или защищать диссертацию "для галочки", а принести реальную пользу индустрии, оставить свой след. Поэтому я постоянно изучал мировой опыт, смотрел, какие технологии применяют в разных странах, и пытался понять: где у нас болит и как это можно решить.

Одной из самых острых проблем, с которой я столкнулся ещё на практике в Западной Сибири при бурении горизонтальных скважин, стала сложность выноса шлама. Частицы породы накапливаются в стволе и вызывают осложнения — от прихватов бурильной колонны до невозможности спустить обсадную трубу.

Совместно с моим коллегой Люком Де Боером и при поддержке Научного центра мирового уровня при УГНТУ мы разработали уникальное решение — автоматический циркуляционный переводник FlowMax. Он значительно упрощает процесс бурения и снижает риски аварий, обладая характеристиками, которыми не могут похвастаться конкурентные системы.

FlowMax был испытан на скважинах в России, США и на Ближнем Востоке. Во всех случаях результаты подтвердили его эффективность. В среднем применение технологии улучшает гидравлику и позволяет сократить срок строительства скважины примерно на сутки — а это миллионы рублей экономии. Для шельфовых проектов, где стоимость суток бурения исчисляется сотнями тысяч долларов, эффект становится колоссальным.

Радмир с научным руководителем Аглиуллиным А. Х. во время тестирования FlowMax перед спуском в скважину

Я уверен, что у FlowMax большие перспективы, особенно для глубоководных и арктических проектов, где цена ошибки невероятно высока и важен буквально каждый час.

— В одной из ваших научных статей в SCOPUS-журнале SOCAR Proceedings вы пишете, что "технология с двойным градиентом открывает возможности для бурения скважин, которые раньше считались сложными или даже невозможными". Можете простыми словами объяснить, что такое бурение с двойным градиентом?

— Изучая мировой опыт, особенно проекты в Мексиканском заливе (США) и на норвежском шельфе, я обратил внимание на передовые технологии управления давлением (Managed Pressure Drilling, MPD). Одна из самых перспективных, но до сих пор недоизученных опций MPD — это бурение с двойным градиентом (Dual Gradient Drilling, DGD).

В бурении существует понятие "узкое буровое окно" — это диапазон между поровым давлением пласта и градиентом его гидроразрыва. Если давление слишком низкое — возникает газо-, нефте- или водопроявление. Если слишком высокое — раствор уходит в пласт, вызывая потери и осложнения. В таких условиях традиционные методы часто бессильны: приходится спускать дополнительные обсадные колонны, что резко увеличивает сроки и стоимость строительства.

Технология DGD позволяет удерживать давление в "золотой середине" и бурить скважины, которые раньше считались слишком дорогими или технически невозможными: глубокие (свыше 7000 м), глубоководные и даже геотермальные.

Ведущие мировые компании (Chevron, BP, Enhanced Drilling и другие) за последние 20 лет вложили в разработку DGD несколько миллиардов долларов. Моё авторское исследование этой технологии началось в 2019 году: я активно публикую статьи, выступаю на российских и международных конференциях и веду переговоры с нефтегазовыми компаниями. Наша команда предложила обновлённую концепцию DGD, применимую как для морских, так и для наземных скважин. Лабораторные исследования и независимые инженерные оценки показали: внедрение системы может сократить сроки строительства на 30-40% и дать экономический эффект в десятки миллионов долларов.

На тренинге по бурению с управляемым давлением MPD

Для меня важно, чтобы об этой технологии знали и в России, и в Европе, а главное — чтобы в неё инвестировали. Потому что DGD — это не теория, а реальный инструмент для освоения новых горизонтов в энергетике. Недавно мы передали свои наработки в ведущий научный журнал Springer Nature (Швейцария, Scopus Q1), где готовится к публикации наше исследование о применении DGD при бурении глубоких скважин в Восточной Сибири.

— Вы занимаетесь не только созданием технологий для бурения, но и решаете задачу конца жизненного цикла скважины. Зачем вообще нужно разрабатывать технологии ликвидации?

— В нефтегазе есть тема, о которой редко говорят публично, — это ликвидация скважин. По данным Wood Mackenzie, в ближайшие 5-10 лет некоторые компании будут тратить на вывод старых скважин из эксплуатации даже больше, чем на разработку новых месторождений. И речь идёт о сотнях миллиардов долларов.

Часто операторы вместо качественной ликвидации предпочитают временно законсервировать скважины. Но это бомба замедленного действия: конструкция со временем деградирует, и через такие скважины начинают утекать метан и другие газы. В Северном море, например, исследования показали, что более половины заглушённых скважин имеют признаки утечек. А метан — это парниковый газ, воздействие которого в 84 раза выше, чем у CO₂ на горизонте 20 лет. Представьте, какой экологический риск может принести для нашего мирового океана.

Поэтому вместе с коллегами мы разработали технологию SMART™ P&A — систему безрайзерной ликвидации морских скважин. Она позволяет сократить время операций до 50% и тем самым резко уменьшить их стоимость. Ключевая инновация — использование двустенной бурильной колонны и работа с бурового судна с динамическим позиционированием, без тяжёлой и дорогой райзерной системы. Каждая установка SMART™ способна ликвидировать до 20 скважин в год, применяя процедуры, одобренные международными регуляторами, включая американское Bureau of Safety and Environmental Enforcement.

Для нас особенно значимо, что эта разработка получила признание. В 2022 году на Международный конкурс научных, научно-технических и инновационных разработок, направленных на развитие и освоение Арктики и континентального шельфа, было подано 54 работы от 42 организаций. И именно наша технология заняла первое место, став лауреатом первой премии. Диплом был вручен мне в Санкт-Петербурге на пленарном заседании конференции OMR-2022 "Стратегические цели и задачи освоения углеводородных ресурсов Арктики и континентального шельфа". Награду вручал Первый заместитель Министра энергетики Российской Федерации Павел Юрьевич Сорокин.

Диплом Лауреата 1 степени конкурса Арктика

Для меня эта победа — не просто личное признание, а подтверждение, что наши идеи востребованы, и отраслевое сообщество видит в них реальный вклад в будущее нефтегаза.

— Что изменилось в вашей карьере после столь значимого продвижения в науке и открытиях?

— Для меня это стало началом новой главы в академической карьере. Мне всегда хотелось делиться знаниями. Ведь инженер, который держит опыт "в себе", тормозит развитие всей отрасли. Поэтому я читаю лекции студентам как приглашённый лектор в университетах России, Мексики и Казахстана. Для меня это не просто преподавание, а диалог с будущими инженерами, которым предстоит решать самые сложные задачи завтрашнего дня.

Радмир читает лекцию для бакалавров 4 курса университета

Кроме того, я рецензирую статьи в ряде научных журналов — таких как "Теория и практика современной науки", "Мировая наука" и других. Это позволяет держать руку на пульсе новых исследований, помогать молодым авторам улучшать свои работы и повышать качество научных публикаций.

В 2022 году мы вместе с моими единомышленниками — д. т.н., профессором УГНТУ Рустэмом Исмаковым, д. т.н., профессором УГНТУ Ахтямом Аглиуллиным и к. т.н., доцентом Горного университета Шамилем Исламовым — выпустили книгу "Техника и технология строительства скважин с плавучих буровых установок". Я выступил идейным вдохновителем этого проекта, и для нас было важно создать первый в России полноценный учебник, системно описывающий проектирование и строительство морских и глубоководных скважин, включая Арктику.

Книга вышла при поддержке Министерства образования РФ, была напечатана тиражом более 1000 экземпляров и поступила в библиотеки ведущих вузов страны. В начале 2024 года УГНТУ признал её лучшим учебным пособием 2023 года.

Книга про морское бурение

Особую ценность для нас представляет международное признание. На книгу дали рецензии ведущие учёные из Норвегии, Великобритании, США и России. Профессор Ове Тобиас Гудместад отметил, что материал изложен простым языком и дополнен иллюстрациями, что делает его доступным даже для непрофессионалов. Британский эксперт Мартин Райланс назвал книгу "обязательной к прочтению для инженеров и супервайзеров на плавучих установках". А российский академик Владимир Овчинников подчеркнул, что труд полезен как студентам, так и действующим специалистам отрасли.

Для меня это очень важный этап. Премии и признания в индустрии — это одно. Но когда твоя работа становится настольной книгой студентов и инженеров, это значит, что ты действительно оставил след и помогаешь формировать новое поколение нефтегазовых специалистов.

— Как вы видите будущее нефтегазовой индустрии? Как вы, будучи членом РАЕН и ЕСОЭН, можете на это влиять?

— Я убеждён, что будущее топливной индустрии — это не отказ от нефти и газа, а их эволюция. Нефть и газ ещё десятилетия будут оставаться основой мировой экономики, но сама добыча станет цифровой, автоматизированной и экологичной. Искусственный интеллект и сенсорные системы уже сегодня позволяют предсказывать осложнения, управлять скважиной в реальном времени и снижать издержки. Важным трендом станет роботизация бурения: автономные установки и интеллектуальные модули будут выполнять рутинные и опасные операции, резко повышая эффективность и безопасность.

При этом растёт внимание к экологии: компании вынуждены учитывать углеродный след, утечки метана, вопросы ликвидации скважин. Лидерами станут те, кто будет инвестировать в "чистые" технологии и думать не только о текущей прибыли, но и о будущем планеты.

Что касается моей экспертной деятельности: я являюсь членом Евразийского совета экспертов по недропользованию (ЕСОЭН) и Российской академии естественных наук (РАЕН), основанной в 1990 году. Эти организации отличаются строгим отбором: в их составе — ведущие учёные СНГ, признанные специалисты в области геологии, нефтегаза и экологии. Для меня это и большая честь, и серьёзная ответственность. Участие в этих структурах позволяет влиять на стратегические решения на уровне отрасли и государства: обсуждать нормативные рамки, оценивать проекты, формировать стандарты.

Я стараюсь, чтобы мои научные разработки не оставались "на бумаге", а становились частью реальной практики — через новые правила, стандарты и совместные проекты науки и бизнеса. Для меня будущее нефтегаза — это переход к технологически продвинутой, экологически ответственной и интеллектуально управляемой отрасли. И я готов играть в этом активную роль — как инженер, учёный и эксперт.

Заключение

Путь Радмира Ганиева — это пример того, как инженерные идеи превращаются в технологии, меняющие целую отрасль. От первых экспериментов в университетской лаборатории до реализации проектов в Арктике и Мексиканском заливе, от FlowMax до SMART™ P&A — каждое решение рождалось из стремления сделать нефтегаз безопаснее, эффективнее и экологичнее.

История Радмира показывает: будущее энергетики создают люди, которые не боятся мыслить шире стандартов и соединяют науку с практикой. Именно такие специалисты задают новые ориентиры и открывают возможности для следующего поколения инженеров.