В неолитических поселениях Китая рядом с людьми жили кошки — и долгое время казалось, что это первые домашние любимцы местных земледельцев.
Но генетика умеет задавать неудобные вопросы даже самым привычным версиям. Новое исследование показывает, что "кошка у очага" в древности могла означать совсем другое, чем мы представляем сегодня. Об этом сообщает журнал Cell Genomics.
Археологи не впервые сталкиваются с ситуацией, когда кости животных рядом с человеческим жильём автоматически воспринимаются как признак приручения. На раскопках в Китае ранее находили кошачьи останки возрастом около 5,4 тысячи лет — и логика выглядела понятной: если животное жило рядом с земледельцами, значит, его могли кормить, держать рядом ради защиты зерна от грызунов и постепенно превращать в питомца.
Но в реальности соседство ещё не равно одомашниванию. Многие виды приходят к людям сами, особенно если рядом есть еда, укрытия и безопасные места для отдыха. С кошками этот сценарий вдвойне правдоподобен: охотнику выгодно держаться у поселений, где всегда много мелкой добычи и пищевых отходов.
Авторы новой работы провели масштабный генетический анализ и сосредоточились на митохондриальной ДНК — её часто используют, когда нужно определить происхождение древних останков и сравнить их с современными видами. Биологи из Пекинского университета изучили ДНК из 22 образцов, найденных на 14 разных археологических памятниках. По времени исследование охватывает период более чем в пять тысяч лет — от ранних древних слоёв до исторических эпох.
Такой подход важен, потому что он позволяет не опираться на внешнее сходство костей и не "додумывать" статус животного по тому, где его нашли. Генетика отвечает иначе: к какому виду принадлежала кошка и есть ли признаки того, что она относится к линии домашних животных.
Результат оказался неожиданным для тех, кто привык видеть в этих находках ранних домашних кошек. Расшифровка ДНК показала, что древние кошачьи относились к виду дикой бенгальской кошки. Это хищники, которые и сегодня обитают на широких территориях Южной и Восточной Азии.
То есть кошки действительно жили "по соседству" с деревнями, могли пользоваться укрытиями и питаться отходами, но при этом оставались дикими животными. Исследование описывает длительный период такого сосуществования: на протяжении примерно четырёх тысяч лет бенгальские кошки держались рядом с людьми, не превращаясь в домашних питомцев в привычном смысле.
Один из ключевых выводов работы — отсутствие следов Felis catus (домашней кошки) в изученных материалах вплоть до VII века нашей эры. По данным исследования, самые ранние признаки присутствия Felis catus в регионе датируются примерно 730 годом нашей эры, а эти животные были родственниками африканских кошек.
Интересно и то, что генетика не обнаружила смешения линий бенгальской кошки и домашней кошки. Иначе говоря, речь не о том, что местных диких хищников "потихоньку приручили и вывели домашнюю форму". Похоже, в какой-то момент в регион пришла уже домашняя кошка другой линии, а до этого рядом с людьми жили совсем другие кошачьи.
Исследователи отмечают несколько важных деталей. Во-первых, фиксируется временной разрыв на несколько столетий между уходом диких кошек от поселений и появлением домашних кошек. Во-вторых, исторические хроники уверенно говорят о домашних любимцах лишь начиная с эпохи династии Тан: там упоминаются ручные кошки как статусный дар — например, когда император преподносил животное чиновнику.
Такой культурный контекст хорошо сочетается с идеей, что домашняя кошка появляется не как случайный "лесной гость", а как уже известный человеку компаньон, ценность которого понимают и подчеркивают. При этом авторы связывают возможный путь проникновения домашних кошек в Китай с Великим шёлковым путём.
Разница между этими линиями в материале исследования не косметическая, а историческая. Бенгальская кошка в древнем Китае выступает как дикий хищник, который использует близость человека в своих интересах, но не проходит "порог приручения". Домашняя кошка Felis catus, напротив, появляется значительно позже и генетически связана с другой географической линией, что указывает на её приход извне, а не на местное одомашнивание.
Соседство диких кошачьих с поселениями могло быть выгодным обеим сторонам, но не всегда превращалось в дружбу.
Плюсы: дикие хищники могли снижать численность мелких животных рядом с зернохранилищами и человеческим жильём; кошки получали доступ к стабильной кормовой базе и укрытиям.
Минусы: с развитием хозяйства росло число конфликтов — особенно когда человек начал разводить домашнюю птицу, на которую охотились дикие хищницы; в таких условиях терпимость к "соседям" могла быстро сменяться защитой имущества и вытеснением животных дальше от деревень.
Кошки были, но исследование указывает, что это были дикие бенгальские кошки, а не домашняя Felis catus.
Потому что останки находили рядом с поселениями, и это выглядело как типичный признак жизни животного рядом с человеком, но генетика уточнила видовую принадлежность.
В исследовании говорится, что признаки Felis catus отсутствуют в материалах до VII века нашей эры, а самые ранние данные датированы примерно 730 годом.
Авторы не обнаружили генетического смешения между бенгальскими кошками и домашними кошками, что делает сценарий "местного одомашнивания бенгальской" маловероятным.