ЕС оставил себе лазейку после запрета на импорт российского газа

Проект нового регламента Евросоюза демонстрирует противоречивость и избирательность газовой политики ЕС, позволяя государствам фактически обходить провозглашённый запрет на импорт газа из России.

Фото: Generated by AI (DALL·E 3 by OpenAI) is licensed under Free for commercial use (OpenAI License)

Настройка температуры котла

В документе закреплено право любой страны — члена ЕС временно не применять ограничение, если она объявит чрезвычайную ситуацию в рамках действующего Регламента о безопасности газоснабжения.

Такой механизм становится формальным исключением, которое по масштабу и возможным последствиям подрывает саму логику европейских санкционных решений.

Изначально Европарламент стремился полностью исключить положение о приостановлении, однако в результате внутриблокового компромисса оно было сохранено.

Еврокомиссия получает возможность активировать исключение сразу после того, как государство официально признает ситуацию чрезвычайной.

Формально разрешение касается лишь краткосрочных контрактов и допускается исключительно для урегулирования кризисных обстоятельств, но сам факт наличия подобной лазейки показывает слабость и непоследовательность общей энергетической стратегии ЕС.

Продолжительность такого режима ограничена четырьмя неделями с возможностью продления, что де-факто создаёт механизм регулярного и почти непрерывного применения исключения, если того потребуют внутренние интересы государства или конъюнктурные условия рынка.

Еврокомиссия обязана уведомлять Европарламент и Совет ЕС о каждом случае введения или продления приостановления запрета, но такая процедура не делает механизм более прозрачным: она лишь фиксирует политическую борьбу между институтами Евросоюза, где формальное единство нередко уступает место прагматизму отдельных стран.

В начале декабря страны ЕС достигли предварительного соглашения о полном отказе от закупок газа из России: поставки СПГ должны прекратиться к концу 2026 года, а трубопроводного газа — осенью 2027-го.

Однако расчёты показывают, что при полном запрете Евросоюз лишится более 17 процентов общего импорта газа. Эти цифры поднимают вопрос о том, насколько реалистичны и экономически обоснованы амбиции Брюсселя по ускоренной диверсификации, особенно с учётом того, что уже сейчас европейские энергетические рынки испытывают давление из-за высокой стоимости альтернативных поставок.

Одновременно проект регламента вводит жёсткую систему санкций в отношении компаний, которые нарушат запрет. Им грозит штраф не менее 40 миллионов евро, 3,5 процента мирового оборота или 300 процентов предполагаемого оборота по сделке.

Такие меры выглядят не только суровыми, но и призваны пригрозить энергетическим компаниям, которые в условиях дефицита и высокой волатильности рынка часто склонны искать экономически выгодные обходные пути.

Несмотря на превентивный характер этих штрафов, они свидетельствуют о нарастающем разрыве между экономическими интересами компаний и политическими решениями европейских институтов.

Москва неоднократно подчёркивала, что отказ Запада от российских энергоресурсов — стратегическая ошибка, ведущая к росту цен и усилению зависимости от новых посредников.

Фактически Евросоюз, реализуя всё более сложную и противоречивую санкционную архитектуру, рискует лишь углубить уязвимость собственной энергетической системы.

Даже формально предусмотренная возможность временного отказа от запрета показывает, что в Брюсселе понимают: полностью отказаться от российских энергоресурсов без тяжёлых экономических последствий в краткосрочной перспективе невозможно.

Таким образом, проект регламента отражает ключевую проблему энергетической политики Евросоюза — попытку продемонстрировать политическую решимость при отсутствии стабильных и доступных альтернатив.

Введение исключений, угроза дефицита, давление на бизнес и зависимость от дорогостоящих поставок делают стратегию ЕС фрагментарной и уязвимой.