Карантин в театре — время поговорить о сцене

Театры в период коронавируса ушли на карантин, но театральная жизнь переместилась в интернет. Актеры готовятся к новым ролям и рассказывают о старых. Можно ли научить актерскому мастерству? Или только сам человек может этому научиться? Хорошо ли на сцене выключать мозги? Лучше играть со слабым или сильным партнером? На эти и другие вопросы Инны Новиковой в прямом эфире видеостудии Pravda. ru ответила народная артистка России, актриса Центрального академического театра Российской Армии Ольга Богданова.

Читайте начало интервью:

Коронавирус на сцене и в жизни

Ольга Богданова: зрители для нас — все

Он меня заколдовал, и я выключила мозги

— Ольга Михайловна, режиссер, ставит спектакль так, как считает правильным. А вам и вашим партнерам нужно играть так, как скажут. Режиссеры не спрашивают, вашего мнения или спрашивают?

— Нет, спрашивают. Помню, я раньше была вообще большой спорщицей. Сейчас мне больше свойственно, если я вдруг что-то вижу по-своему, я иногда могу промолчать, но внутренне не соглашусь. Вот однажды я получила роль Филумены Мартурано.

Ставил этот спектакль наш главный режиссер Борис Афанасьевич Морозов. И я почему-то перед самым началом работы сказала: "Борис Афанасьевич, что-то я не понимаю, как ее играть".

— Он не сказал: не понимаешь, садись, два?

— Нет. Он сказал: "А тебе и не надо понимать. Я понимаю. Слушай меня". И он меня как будто заколдовал. Я до этого и потом работала с ним очень много раз. Но почему-то именно тогда сказанное им каким-то образом на меня очень повлияло.

— Он вас положительно заколдовал или отрицательно?

— Положительно. Он меня заколдовал, что я полностью поверила в эти слова. Я выключила мозги полностью с первой секунды и до премьеры я только слушала его и делала то, что он говорит. Боже мой, сколько я на этом выиграла.

Получился очень удачный для меня опыт. Я всегда жду, скорее бы был спектакль, хотя мы уже довольно давно его играем.

Я очень люблю эту роль, это Филумена у меня как живая. Она оказалась для меня действительно совершенно живой, родной женщиной. И я жду встречи с ней, как будто снова в ее шкуру вползаю. И это я отношу за счет того, что я почему-то покорно сложила ручки, взяла тетрадку и во всем шла за режиссером. Так тоже надо.

— Получается, что вообще выключить мозги — совершенно прекрасный путь.

— Нет, они иногда не выключаются, ими нельзя всегда так вот сделать. Но с этой ролью получилось именно так.

— А с другими ролями?

— А с другими ролями иногда бывает, что протестное какое-то настроение живет во мне, и я ничего с этим не могу сделать. А в этой работе — ничего протестного. Я сидела как школьница первого класса.

— Это зависит от того, что этому режиссеру вы доверяете полностью?

— Нет, я ему доверяю, конечно.

— А каким-то другим режиссерам вы не доверяете — такое может быть?

— Может быть. А иногда сама работа ведет к разному пониманию. Ты можешь режиссеру доверять, но у тебя какое-то отличное от его понимание. Иногда молчишь, терпишь, но внутри что-то живет. Это — сложный путь. Тут нет рецепта на все роли и навсегда.

Если хочешь, ты будешь учиться, а если не хочешь, то учи, не учи — не научишься

— Вообще театр — это ведь командная работа. Потому что вы должны вместе плечом к плечу создать некий продукт.

— Безусловно. И в этом — прелесть. Это всегда — командное, отношение с партнерами, партнерство, уважение к партнеру, внимание к партнеру. Некоторые даже говорят, что театр становится для них почти домом. Я так не говорю. Но я наблюдала жизнь и игру наших стариков Нину Афанасьевну Сазонову, Владимира Михайловича Зельдина, у которых я училась.

Они специально ничему меня не учили. Они такие деликатные были люди. Хотя много умели, но никогда никому не давали каких-то таких советов, пока не спросишь, ни на чем не настаивали.

Но учиться — это такое дело: если хочешь, ты все равно будешь учиться, а если не хочешь, учи тебя, не учи, ты не научишься. Бесполезно. А я у них как раз училась.

И очень важно внимание к партнеру. Нина Афанасьевна очень любила хороших партнеров, вот на этом она всегда настаивала.

"Я не люблю, — говорит, — играть с партнером, который явно хуже меня".

Касаткина любила царить на сцене

А кто-то — наоборот. Есть такие актрисы или актеры, которые хотят царить. У нас была бесподобная Людмила Ивановна Касаткина. Она любила царить, любила, чтобы партнеры знали свое место.

А мне пришлось с ней играть равноценные две роли. И главное, что мы были соперницы, антагонистки.

Там, по-моему, искры летели. Эти искры даже переходили за пределы сцены. Она не могла никак примириться с тем, что я ей так парирую. Но там же действительно это было по сюжету. В "Шараде Бродвея" мы играли двух бродвейских театральных актрис.

Одна молодая пришла завоевывать себе место под солнцем, а другая уже царила. И вот им обеим надо было как-то выдержать этот бой. Так она относилась ко мне, что это даже переносилось на жизнь. Я играла Еву, молодую, красивую, перспективную, и отнимала у нее мужа. Ее внучка приходила, смотрела спектакль. Я ей так понравилась.

Она все время спрашивала у Люки (так она называла свою бабушку): "Люка, ну ответь мне, Ева хорошая?" Людмила Ивановна с такой болью это переносила. Потому что в этой Еве тоже было много хорошего. Но Людмила Ивановна сразу прекращала эту тему и говорила: "Нет, она — очень плохая. Не думай о ней, она очень плохая".

Потому что она даже теоретически не могла представить, что кто-то будет вровень с ней, тем более, сказать, что кто-то тоже хороший… Вот это — тоже характер актрисы.

А Нина Афанасьевна, наоборот, очень любила, когда рядом с ней хорошие полноценные актеры. Она считала, что спектакль от этого вырастает. И Владимир Михайлович тоже очень любил хороших партнеров и партнерш. В общем каждый тут какую-то свою жизнь проживает интереснейшую.

Беседовала Инна Новикова

К публикации подготовил Юрий Кондратьев