В океане хватает медленных перемен, но иногда экосистема меняется за один сезон — и это заметно даже без приборов. Так случилось на Канарских островах и Мадейре, где в 2022–2023 годах почти исчезли прежде многочисленные морские ежи Diadema africanum после масштабной вспышки болезни.
Учёные отмечают, что на этот раз популяциям оказалось особенно трудно восстановиться, потому что производство личинок и пополнение молодняком практически остановились. Об этом говорится в исследовании в Frontiers in Marine Science.
Исследователи описывают массовую гибель морских ежей как событие, которое резко сократило численность D. africanum на Канарских островах и Мадейре. При этом патогены, вызвавшие заболевание, пока не установлены точно — это важная оговорка, потому что без понимания причины сложно строить прогнозы и меры защиты.
Дополнительную тревогу вызывает синхронность: похожие эпизоды массовой гибели представителей рода Diadema фиксировались почти одновременно на очень большой территории — от Карибского моря до западной части Индийского океана. Это выглядит не как локальная проблема одного архипелага, а как явление, которое может иметь более широкие природные или биологические триггеры.
Морские ежи в прибрежных экосистемах играют роль, сопоставимую с крупными травоядными на суше. Они поедают и "перерабатывают" водоросли и морскую траву, удерживая их рост под контролем. Это даёт шанс медленнорастущим организмам — например, кораллам и некоторым видам кальцифицирующих водорослей — не проиграть конкуренцию за пространство и свет.
Ещё один слой важности — пищевые связи. Морские ежи входят в рацион множества морских животных: от рыб и ракообразных до морских звёзд и отдельных морских млекопитающих. Когда звено выпадает, меняется распределение кормовой базы, а следом — поведение и численность других видов.
При этом у ежей есть и "обратная сторона силы". Если их становится слишком много, особенно на фоне вылова хищников, они способны формировать так называемые "ежовые пустоши" — участки, где интенсивное выедание растительности обедняет подводный ландшафт и снижает разнообразие.
Род Diadema включает восемь видов, живущих в тропических и субтропических водах. D. africanum ранее считался характерным обитателем скалистых рифов у западного побережья Африки и Азорских островов на глубинах порядка 5-20 метров.
На Канарских островах его численность, как отмечают исследователи, росла с середины 1960-х годов. Среди возможных причин называются чрезмерный вылов хищников и глобальное потепление. Рост популяции в отдельных районах архипелага раньше приводил к появлению "ежовых пустошей", и в период с 2005 по 2019 год предпринимались попытки биологического контроля, которые не дали желаемого результата.
Первые тревожные наблюдения относятся к февралю 2022 года: у Ла-Пальмы и Гомеры на западных Канарах началась массовая гибель D. africanum. Затем болезнь распространилась на восток по архипелагу в течение года.
Картина симптомов была заметной и повторяемой: снижение двигательной активности, странное поведение, слабая реакция на раздражители, затем потеря плоти и шипов и гибель. Учёные узнали этот набор признаков, потому что похожие эпизоды уже случались ранее.
На Канарах и Мадейре уже фиксировали массовые смертности D. africanum в начале 2008 и в начале 2018 года. Тогда, по оценкам, погибали огромные доли популяции — и всё же часть групп восстанавливалась, иногда довольно быстро.
В 2022 году история оказалась жёстче: восстановление, характерное для прежних эпизодов, выглядело куда менее выраженным. Более того, в течение 2023 года прошла вторая волна массовой смертности, что окончательно "прижало" популяции и сделало проблему не разовым ударом, а затяжным стрессом для экосистемы.
Даже если часть взрослых особей переживает болезнь, популяции нужно обновление — личинки, оседание молоди, рост новых поколений. В исследовании подчёркивается, что именно этот механизм почти остановился: производство личинок и пополнение молодняком практически прекратились. Это означает, что "провал" может тянуться дольше, чем сама вспышка, потому что природе просто не из кого собирать численность заново.
В прежних эпизодах (2008 и 2018) основная интрига была в масштабе гибели и скорости восстановления: несмотря на огромные потери, отдельные участки могли "отрасти" по численности, и система возвращалась к привычным состояниям.
В 2022–2023 годах ключевым отличием стала не только широта вспышки, но и сбой в пополнении: когда молодь почти не появляется, даже локальные "островки выживших" не гарантируют быстрого возврата. Это меняет ожидания по срокам и заставляет внимательнее смотреть на то, как перестраиваются пищевые цепочки и баланс водорослей на рифах.
Изменение численности ежей не бывает однозначно "хорошим" или "плохим" — всё зависит от исходного состояния экосистемы и того, насколько устойчивы хищники и растительность.
Плюсы снижения численности:
• в местах, где ранее формировались "ежовые пустоши", может появиться шанс на возвращение растительности;
• снижается давление выедания на отдельные участки рифов;
• экосистема получает возможность перейти в более "зелёное" состояние, если условия этому способствуют.
Минусы снижения численности:
• ослабевает естественный контроль водорослей там, где ежи сдерживали их разрастание;
• меняется кормовая база для животных, которые используют ежей как добычу;
• рифы могут стать менее благоприятными для медленнорастущих организмов, если водоросли начнут доминировать.
Потому что патогены, вызвавшие заболевание, пока не определены достоверно. В таких случаях корректнее описывать симптомы и динамику вспышки, чем делать преждевременные выводы.
Они регулируют рост водорослей и помогают сохранять пространство для медленнорастущих организмов, включая кораллы и некоторые кальцифицирующие водоросли. Это делает их "инженерами экосистем".
Оба сценария могут быть проблемными. Чрезмерная численность ведёт к "ежовым пустошам", а резкое падение — к потере контроля над водорослями и перестройке пищевых цепей.