Тайны Владимирского централа

Владимирский централ. Эту тюрьму известной на всю страну сделала песня шансонье Михаила Круга. Хотя "острог", который был построен еще при Екатерине Второй, на слуху уже пару сотен лет - сюда ссылали неугодных и диссидентов.
От воли нас отделяют две двери и три решетки. В общем-то все. Карманы лишились паспорта и мобильного телефона, иметь который здесь запрещается даже сотрудникам. В тюрьме тихо. Лишь изредка из-за решеток окон кто-то выкрикивает свои «сообщения».
Начальник тюрьмы и руководитель Владиморской ФСИН на это никак не реагируют. Заключенные по тюрьме не перемещаются. Прогулочные дворики расположены на крыше, а на прогулку - полтора часа в день - выводят по надземным пролетам. Контингент тут разный. Есть подследственные, осужденные к общему режиму, но оставленные при тюрьме как хозобслуга. Но труднее всего по понятным причинам с осужденными к пожизненному лишению свободы. Приговоренные к «ПЖ» - то есть навсегда - содержатся в отдельных камерах.
Ничего лишнего: кровать, крашеные стены. Когда открывают дверь, за которой находится пожизненно осужденный, арестант забивается в самый дальний угол «камеры». «Он как зверь в клетке себя чувствовал», - говорил потом начальник ФСИН про постояльца Централа.
- Вопрос к сотрудникам тюрьмы: «Можно ли отсюда убежать» - самый распространенный. Ответ - нет, но попытки были. Саша Северный, которого в песне «Владимирский централ» Михаил Круг переделал в «ветер Северный», в Централе вовсе не легенда. Администрация же не хочет говорить на эту тему.
Нам здесь не очень рады. Это и понятно. Режимный объект, осужденные представляют максимальную опасность... ФСИНовцы лишь улыбаются, уходя от неудобных вопросов.
Нам показали новые корпуса, камеры - почти как в Европе... Поводив по медчасти и внутренним дворам выпустили обратно. Ощущение свободы, которое возникает, когда покидаешь Централ - безумно сильное. Наверное, ту несвободу, которая есть за непроходимыми заборами и дверями, тело буквально впитывает.
«Они сидят и мы сидим», - так говорят сотрудники о своей работе. Мы не ответили на многие вопросы. Да и толком не пытались их задать - зачем? Здесь предельно все ясно. Попрощавшись мы сели в автобус. Сюда больше не хочется возвращаться.