Европа и государственная поддержка провинции
— Я такую же картину вижу в Европе. Когда говорят, что Европа вымирает, — это полное враньё. Я очень хорошо знаю провинциальную Францию. Там везде всё засеяно, каждый метр земли. Каждая деревня, древняя или современная, живёт и процветает.
Где-то, например, в Нормандии, получше, где-то похуже — ближе к Севеннам или на юге Центрального массива. Но я там спрашивал людей: "Как вы живёте, за счёт чего? Ведь это не туристические места, до вас ещё доехать надо". Они отвечают: "Мы получаем дотации Европейского банка развития, государственные дотации, региональные дотации".
Вот, допустим, в маленьком городке хозяин ресторана, который меня обслуживал, оказался мэром этого города. Городок — 250-300 человек, Сент-Антем. Мэра люди сами избирают. Он мне говорит: "Бутылка вина, которую я продаю за 15 евро, мне обходится в два евро". Потому что государство сознательно вкладывается в то, чтобы французы жили там, где они исконно жили. Там строят школы, дороги, проводят газ.
Да, не всё просто. Электроэнергия дорогая, они любят пожаловаться. Но по сравнению с тем, что у нас, где просто кладбище на местах, где государство вообще не вкладывается в жизнь коренного народа, — разница колоссальная.
Национальная политика как социальная политика
— У нас нет национальной политики. То, что у нас называют национальной политикой, — это вопли в интернете о величии и разжигание межнациональной ненависти. А настоящая национальная политика — это социальная политика.
Я могу сказать точно: в России нет политики поддержки и защиты коренного русского населения. Русский человек, который хочет жить там, где жили его прадеды: в Смоленской области, Рязанской, — не может получить реальную дотацию, чтобы там жить. Если и получит, то замучается отчитываться.
И мэра он избрать не может. Сейчас вообще ликвидировали первый и второй уровни самоуправления. Самоуправления нет. Всё подстроено под удобство начальства, чтобы начальству было удобно зарабатывать. Вот это, мне кажется, главная проблема русского народа.
Земля и утрата контроля над территорией
— Если мы решим эту проблему, если вернёмся на землю… Главное — наша земля. Та, которая была колхозной, совхозной. Нам говорили: "Коммунисты отобрали землю". Но было ощущение, что это наша земля.
А сегодня — огромные поля. И мы даже не знаем, кому они принадлежат. Кто сегодня собственники миллионов гектаров исконно русской земли — Московского, Тверского, Рязанского, Суздальского княжеств?
— Но собственники какие-то есть.
— А кто гарантирует, что это вообще русские? Что это граждане России?
Почему какой-то непонятно кто может купить нашу коренную русскую землю только потому, что он богач и неизвестно как заработал деньги?
Этот вопрос русские националисты себе задают? Или, как говорится, "очко играет" этот вопрос задавать? Вот в чём главная проблема.
Мегаполисы, миграция и "живая нефть"
— В итоге получилось, что работать оказалось некому.
— В итоге правящий капитализм стал завозить в Россию толпы мигрантов вместо того, чтобы вкладываться в развитие социальных ресурсов коренного населения. Стали завозить жителей Центральной Азии — дешёвых, управляемых, как казалось, легко доступных.
— При этом, когда я был членом Совета по межнациональным отношениям при президенте, я помню заседание в Уфе — это был, кажется, 2013-й, 2014-й или 2015 год. Я тогда предложил ввести пакет мигранта: трудовую визу, обязательный контракт, зарегистрированный у государства, обязательную медицинскую страховку, понятное проживание, регистрацию, за которую отвечает работодатель, билеты туда и обратно.
— Сегодня многое из этого сделано. Сейчас неконтролируемой миграции практически нет.
— Но миграция огромная. Миллионы мигрантов — это огромная проблема. И завозили сюда уже не под промышленные нужды, а для создания городских агломераций. Строили новые кварталы и заселяли их приезжими, которые легко получали вид на жительство и гражданство.
Язык, экзамены и настоящая проблема
— Но экзамены по русскому языку они сдавали, хотя практически не говорили по-русски.
— Дело даже не в языке. Я знаю многих русских, которые говорят только матом, и это не делает их филологами. Все всё понимают, когда надо. Проблема не в языке. Проблема в том, что нам вообще не нужны эти массы населения.
Нам не нужны мегагорода. Эти мегагорода нужны тем, кто строит цифровую экономику. Для них люди — это "живая нефть".
Вот Москва. Планируется, что здесь будет 25 млн жителей. У каждого аккаунт "Яндекса", аккаунт "ВКонтакте", все обложены маркетплейсами. Это и есть цифровая экономика, на которой зарабатываются огромные деньги. А нам в этом Вавилоне жить. Реально жить в этом аду.
Да, Москва сейчас комфортный город. Я часто критикую Собянина, но объективно — это один из самых комфортных городов мира.
Но это всё равно ненормально.
Пустая Россия за пределами Москвы
— Потому что выезжаешь за пределы Москвы — и видишь пустыню. Те места, которые я помню живыми, для человека, которому скоро 60 лет, — это мёртвая пустыня. Историческая родина русского народа — мёртвая.
Все силы русского народа втянуты, всосаны в большой город. Это искусственное мероприятие, дополненное мигрантами.
— Я понимаю, о чём вы говорите. Мы ехали как-то на машине в Ростовском районе Ярославской области. Деревни, деревни, деревни. А обратно ехали ночью — и из тридцати домов свет горел в двух-трёх. Это было жуткое ощущение.
Но ведь раньше у колхозников не было паспортов, они просто не могли уехать...
— Во-первых, это было только при Сталине. Во-вторых, это было абсолютно правильное решение. Это называлось регулирование социально-экономических процессов.
— Когда паспорта разрешили, народ сразу начал уезжать.
— Это не так. Это совершенно не так. У меня есть личный пример, я вам уже рассказал про друга из Тверской области...
Жизнь кипела. Потому что была работа. Потому что у государства был план поддержки жизни на земле, на селе. Вот это и есть настоящая национальная политика. А у нас сейчас — вымирание, мегаполисы, миграция и утрата земли.