Когда-то в детстве меня напугала храпящая в поезде старушка. Ее рулады содрогали тонкие стенки купе. Этот божий одуванчик во сне имел мистически-страшный, зловещий вид — медленно, как вулкан, вздымалась грудь, кратер приоткрытой челюсти извергал невероятной силы звуки, которые заполняли вагон.
Временами на секунду она замолкала, и в эти мгновения ее лицо сводила мучительная, почти предсмертная, судорога. Через мгновение все повторялось. С детской категоричностью я заявила маме:
"Лучше не жить, если ты спишь так отвратительно".
Помню, как улыбнулась мама и сказала, что сон человеку неподвластен и храпят не только мужчины, но и многие женщины.
Через несколько лет я с ужасом узнала, что сама принадлежу к классу храпунов. Осенью нас, студентов, отправили "на картошку" в колхоз. Ночевали мы в огромном актовом зале местного дома культуры. После первого рабочего дня сразу рухнули в кровати — изнеженная городская молодежь явно не соответствовала интенсивности уборочных работ. Наутро моя подруга сказала, что я храпела. В памяти опять возник образ роковой старухи.
Со временем оправдались самые худшие мои предположения — та ночь на картошке не была единственной, я действительно оказалась хронической храпуньей. На этой почве развился колоссальный комплекс неполноценности. Я боялась захрапеть в поезде, в гостинице. Стеснялась ночевать в гостях, и старалась не оставлять друзей на ночь у себя дома.
Когда одна знакомая, с которой мы должны были жить в командировке, призналась, что она храпит и просит извинить ее, я готова была ее просто расцеловать от радости. Глубокий, медленный, спокойный сон был моей вожделенной мечтой.
Дело зачастую принимало почти комические оттенки: с товарищами, особенно если они имели отношение к медицине, я старалась перевести разговор на интересующую меня тему. Признаться, почему меня это волнует, было выше моих сил. Моя фантазия неистово работала по придумыванию причин, почему в командировках и на отдыхе нужно мне поселиться в отдельной комнате.
У своего жениха я долго и исподволь выведывала, не храпит ли он, насколько глубоко и крепко спит. Про храп я знала практически все:
Стоит ли удивляться, что в престижную московскую клинику сна я полетела на крыльях надежды, дождавшись ее открытия. Однако расценки остудили мой пыл: более-менее точные выводы можно сделать после пяти ночей, проведенных под наблюдением врачей. Это выливалось в кругленькую сумму, недоступную для меня. А ведь после поставленного диагноза нужно будет еще добывать деньги на устранение причины, то есть на лечение.
Вместе с комплексом неполноценности расцветал комплекс глухой и тяжелой обиды — ну, не нарочно же я храплю в конце концов. Меня надо пожалеть, ведь, как известно, человек, который еженощно храпит, не высыпается. Внезапная смерть во сне случается только с теми, кто храпит.
Храп преследовал меня маниакально. Очнувшись от наркоза в родильном доме, я первым делом спросила у соседки по палате: "Не храпела ли я?". Этот вопрос опередил мой интерес к новорожденной дочери. Короче, я сходила с ума и полностью отдавала себе в этом отчет.
Дома в течение всех лет супружеской жизни я не засыпала до тех пор, пока не слышала ровного дыхания спящего мужа. В поездках, в дороге, в путешествиях всегда старалась заснуть последней. Если учесть, что я типичный, ярко выраженный "жаворонок", то за пять лет недосыпания и "ночных стрессов" моя нервная система просто пришла в негодность.
Как человек здравомыслящий, я поняла, что жить с этим комплексом невозможно, он явно побеждал, и я объявила ему лютую борьбу. Эта борьба продолжалась два года и, как мне кажется, закончилась капитуляцией противника. Моя победа была неоспорима — от комплекса я избавилась и храп поборола.
… Наконец, я осталась дома одна: муж уехал в командировку, дочь жила с бабушкой на даче. Я вооружилась диктофоном, видеокамерой на штативе и начала фиксировать свой сон. Надо сказать, что этому помогли два обстоятельства.
Правда, для полноты картины я ночью переворачивала пленку, если просыпалась. Первыми явились такие неоспоримые и очевидные выводы: дневное самочувствие полностью зависит от ночного сна. Я высыпалась гораздо лучше в те ночи, когда меньше храпела. После наполненных храпом ночей днем я ощущала слабость, желание прилечь, отдохнуть, иногда скакало давление. Изменяя положение тела во время засыпания, экспериментируя с вечерними процедурами, я поняла, что храп зависит от двух основных причин: от положения, в котором спишь, и от состояния носоглотки.
Это положение, в котором посапывают практически все, даже люди, обычно спящие тихо и спокойно. С точки зрения медицины это легко объяснимо: корень языка западает в область расслабленных тканей носоглотки. Я пробовала спать на боку, крепко прижавшись к стене, засыпать на животе, но все усилия оказывались тщетными — я все равно переворачивалась на спину. Тогда я зашила на спину ночной рубашки несколько грецких орехов — теперь при всем желании на спине стало спать невозможно. Честно сказать, я очень горжусь этим изобретением.
Ложась спать, нужно быть уверенным, что носоглотка абсолютно чиста и ничто не мешает спокойному дыханию. Ведь даже простуженные младенцы посапывают и похрапывают, когда у них заложен нос. Самым эффективным способом очищения носоглотки стали капли для носа, сужающие сосуды, и полоскание горла. Капли вполне заменимы концентрированным раствором морской соли.
Этим же раствором я не менее десяти раз полоскала на ночь горло. Зубной щеткой, смоченной в этом растворе, я массировала десны и небо. От соприкосновения с соленой водой ткани становятся более упругими, не склонными к отечности, которая и вызывает храп. Свободному дыханию помогают нежные ароматы. Обычно на ночь я принимаю душ с душистой пеной, иногда точку под носом массирую любимыми духами.
Когда человек храпит, то его рот открывается, челюсть отвисает. А звуки становятся усиленными. Я сшила себе шапочку, которая своими завязками, ими были широкие плотные ленты, поддерживала нижнюю челюсть. То есть дышать во сне я стала по преимуществу носом.
Свободное дыхание зависит и от подушки — храп становится заметно тише, если спать на низкой жестковатой подушке, полностью исключающей изгиб позвоночного столба в области шеи. Кстати, это полезно и в борьбе с отеками. В меньшей степени, но все-таки существует связь матраца с храпом: чем жестче основа, на которой спишь, тем вероятнее победа в борьбе с неэстетичным сном.
Позволю поделиться еще одним наблюдением. Сон, во всяком случае мой, становится гораздо спокойнее после любой водной нагрузки: бассейн, баня, сауна. Этот вывод, к которому я пришла эмпирическим путем, противоречит мнениям специалистов-сомнологов. Они считают, что любая физическая нагрузка приводит к крепкому, тяжелому сну ("сон уставшего человека"), отключающему все "контролирующие центры" организма. Так что, возможно, мой опыт в данном случае носит частный характер исключения.
Еще я попробовала сбросить несколько килограммов — результат был исключительно эффективен. Оказывается, лишний вес, даже незначительный, действительно способен вызывать беспокойный звуковой сон.
Ну и, конечно, стоит ли говорить о том, что алкоголь и курение, в принципе не безвредные для женского организма, прямо пропорциональны храпу. Ведь дыхание бодрствующего человека, принявшего даже среднюю дозу алкоголя, резко меняется — оно становится неровным, учащенным, хриплым. Так что борьба с храпом заставила меня полностью отказаться от вечерних возлияний. Во всяком случае, рюмку вина или более крепкого напитка я позволяю себе выпить не позже чем за два часа до сна.
Через две недели экспериментов я поняла, что судьба моего сна в моих руках. Я неукоснительно выполняла и выполняю все нехитрые рекомендации и точно знаю, что в самом худшем случае я слегка засоплю во сне. А эти милые звуки несопоставимы с руладами завзятого храпуна.
Недавно я проснулась оттого, что надо мной склонилась дочь. "Мамочка, я думала, что тебе плохо — не слышно даже, как ты дышишь". Какими сладкими показались мне эти слова.
Инесса КОХ
"Женское здоровье"