Мало кто из средневековых рыцарей и королей может соперничать в популярности с английским королем Ричардом I по прозвищу Львиное Сердце (Richard the Lionheart). Родившийся в Оксфорде и принадлежавший к королевской династии французского происхождения Плантагенетов, он большую часть своей жизни провел в походах и во Франции, поэтому его имя часто звучит по-французски Richard Cœur de Lion). Сын короля Англии Генриха II и герцогини Алиеноры Аквитанской родился 8 сентября 1157 г. О своей семье подросший Ричард сказал: "От дьявола мы произошли, к дьяволу мы уйдем".
Сэр Уинстон Черчилль: «Ричард, со всеми своими недостатками и добродетелями, присущими людям героического склада, стал одной из самых пленительных фигур Средневековья. Он является продуктом и воплощением рыцарского века. В то время в геральдике особо почитался лев, и многие короли стремились к тому, чтобы их имя ассоциировалось со славной репутацией этого зверя. Но когда современники Ричарда назвали его «Львиным Сердцем», то они сделали комплимент уже не королю, а царю зверей». Другой его современник, провансальский трубадур Бертран де Борн, дал ему насмешливое прозвище Oc e No («Да-и-Нет»), подчеркнув необычайную легкость, с которой Ричард подчас менял свои решения на противоположные в течение одного дня. Это самый большой недостаток для правителя.
Взбунтовавшись против своего отца Генриха II, молодой Ричард сражался не надев на себя даже кольчугу. Арьергардом разбитой армии командовал верный Генриху Уильям Маршал. В поединке он победил Ричарда, который запросил пощады. Маршал заколол его коня и презрительно бросил: «Я не стану убивать тебя. Пусть это сделает дьявол». Однако став королем, Ричард простил это унижение и оскорбление. Более того, он сохранил за Маршалом все должности и почести, отдал ему в жены богатую наследницу графства Пемброк - это сделало его одним из могущественных английских баронов - и послал во Францию действовать там от имени короля Ричарда.
Русский и советский медиевист Ольга Добиаш-Рождественская (1874 - 1939) отмечала, что «выросший органически из своей среды, необычайно ярко ее отразивший, Ричард вместе с тем почти свободен от власти традиции. В его системе как правителя, в его тактике как стратега, в его методах как моряка, в его миросозерцании как «крестоносца» было очень мало такого, что, не искажаясь, вмещалось в стереотипные формулы его эпохи. В частности, в этом последнем вопросе очень трудно установить, был ли сколько-нибудь «церковно настроенным» человеком этот насмешливый король, чьи мефистофельские шутки подчас веселили, а чаще пугали его анналистов и поэтов».
Подытожим, замечательный образец западного рыцарства был на самом деле талантливым авантюристом, но глубоко ограниченным политиком. Легкомысленный и пустой, энергичный и предприимчивый, импульсивный от природы, но не осознающий требования эпохи человек, волею Провидения ставший государственным деятелем, но не бывшим им на самом деле. Его безрассудная политика скомпрометировала все дело освобождения Святой земли и привела к нулевому результату. Это была звезда средневекового шоу-бизнеса: король-авантюрист, коронованный трубадур, рыцарь-бродяга, гениально высмеянный Сервантесом в образе странствующего рыцаря «печального образа» Дон-Кихота.
Теперь о мифе, раздутом ЛГБТ-сообществом, превратившем Ричарда Львиное Сердце в Ричарда Большую Глотку. Среди английских монархов встречались коронованные педики и бисексуалы, но утверждать, что Ричард был нетрадиционной ориентации лишь на основании отсутствия у него наследников (заметьте: не детей!) престола; на цитате из хроники 1187 года, что двое мужчин Ричард и Филипп II были столь близки, что «ночью постель не разделила их»; и уж тем более, как сыграл роль короля Энтони Хопкинс (Anthony Hopkins) в фильме «Лев зимой» (The Lion in Winter). Ричард не принадлежал к сексуальному меньшинству утверждает профессор Джон Гиллингэм (John Gillingham), бывший преподаватель истории в Лондонской школе экономики. Ричард делил постель с французским королем - это был символ единения двух стран, который выразился в достаточно распространенном для того времени политическом акте. Это было демонстрацией доверия одного главы государства другому.
Краткий вывод большинства историко-медиевистов о Ричарде I сводится к следующему, формулировка О.А. Добиаш-Рождественской: «даже для своего нетребовательного времени он был никуда не годным государем. Он никогда не сидел дома, но вечно носился по суше и морям, он ограбил Лондон, разорил Англию для своих крестоносных предприятий, запутал управление, растратил невероятное количество денег, запасов и живых человеческих сил, в свой замечательный век, уже начинавший жить интенсивной жизнью организованного, мирного труда, он развил и поощрял войну авантюристов. Он был правитель жестокий и суровый, за малейшую провинность готовый топить и вешать своих матросов и солдат. Он был бретёр, задира, честолюбец».
Карл Маркс грубо и не вполне справедливо обозвал Ричарда «рыцарем с сердцем льва и с головой осла». Да, король-рыцарь бывал упрям, как упомянутая скотина, но при этом с легкостью переходил от одной крайности к другой. Составив себе определенное мнение - упирался рогом, но часто и по непонятной причине менял его, чтобы снова встать в позу. Политик из него был, как из кое-чего пуля, в этом он сильно уступал своей матери Алиеноре Аквитанской, не говоря уже об отце - Генрихе II. Зато это был блестящий рыцарь с крепкими нервами и стальными мышцами, который обожал поединки и сражался с противником не из чувства озлобленности, не ради своей славы и политических выгод, а для того - как теперь говорят - выделялся адреналин.