Александр Адабашьян — советский и российский кинодраматург, художник-постановщик, актёр, кинорежиссёр. Александр Артёмович талантлив в каждой области, и он никогда не повторяется. Общение с этим уникальным человеком можно считать огромным интеллектуальным подарком, потому что он умеет не только наблюдать и анализировать, но и дать точное и образное определение происходящему.
Недавно в столичном Доме Союзов прошёл круглый стол по проблемам культуры и творческих организаций. "Гражданское общество и культура: ценностные приоритеты и ответственность для преображения России" — так официально звучала тема встречи в Госдуме. По результатам обсуждений планируется выпустить документ с предложениями по господдержке российской культуры.
Александр Адабашьян высказал своё личное мнение по поводу ситуации в российской культуре, сложившейся в связи со спецоперацией на Украине и антироссийскими санкциями.
— Александр Артёмович, насколько ситуация, сложившаяся в российской культуре сегодня, серьёзна?
— Она экстраординарная, мы все прекрасно понимаем, что сейчас происходит война. Поэтому состояние культуры в это время не может находится в той же температурной среде, как и в обычное время.
Сейчас мы наблюдаем, как с невероятной скоростью в разных странах запрещают любую культурную деятельность, связанную с Россией. Скорость, с которой приняты санкции и с которой всё было реализовано, ставит под сомнение представления о европейской свободе слова и свободе творчества.
Оказывается, всю так называемую "свободу" можно прихлопнуть за два дня. Что и сделали на Западе — дружно прихлопнули, и никто не пискнул.
И вдруг мы увидели, что демократический мир рухнул… Куда исчезли все благие принципы, за которые мы боролись, пытаясь прикоснуться к этому "граду на холме"? Оказывается, "град" вполне управляем, существует организация, которая, как пожарная сигнализация, мгновенно отключила кран. Поэтому я думаю, что в нашей ситуации сейчас следует также предпринять какие-то законы и подготовить какие-то документы.
Работая над сценарием военной драмы под названием "Катя-Катя" (мы сейчас как раз заканчиваем съёмку), выясняем интересную вещь — во время войны по приказу Государственного комитета обороны были выделены огромные средства на продолжение строительства московского метро. А также на продолжение строительства оперного театра в Новосибирске.
Причём это было в 1942 году, когда ситуация на фронте была чрезвычайно тяжёлая, но тем не менее распоряжение Сталина звучало так: чтобы грузы для метрополитена в Москву шли такими же литерными поездами, как и для фронта. Строительство метро, помимо мощной функциональной необходимости в качестве бомбоубежища, служило крепкой "идеологической подпоркой". Потому что когда советский человек из газет и радио узнавал, что в сорок втором году строительство станции метро в Москве продолжается, — у него не возникало сомнения, что победа будет за нами. Причём это обсуждалось по радио — откуда для метро везётся мрамор, откуда гранит. В блокадном Ленинграде сидел художник, который работал над эскизами для метро "Новокузнецкая", если будете проезжать эту станцию, обратите внимание. Художник умер от голода в конце блокады, но закончил свою работу.
Во время войны не было различия между идеологией в той степени, которая должна быть. Чётко следили за тем, что исполняется в театре, за тем, что должно петься со сцены, а особенно за кинематографом. Всё было для фронта, всё было для победы.
— Как вы думаете, насколько быстро документ о господдержке российской культуры, который вы примете после обсуждения, пойдёт в работу и какая будет отдача?
— В нашем сегодняшнем случае, думаю, что документ, который мы примем, конечно, прочтут чиновники. Они внесут дополнения, потом его разделят на части, потом он поступит к исполнителям, и вдруг выяснится что не хватает средств. А тут все немножко "косенькое", тут мы чем-то его подопрём, но пока нечем…
К сожалению, моё мнение такое: всё это утонет в том самом болоте, в котором до сих пор барахтается наша культура. Какое-то время барахтанье будет интенсивное, а потом пойдёт ощущение, что волны станут мягче, и всё останется на месте. Ну, в общем, не получилось…
— Ваше предположение вполне оправданно. Может быть, есть какой-то более эффективный способ?
— Я не могу предположить радикального способа, но думаю, что без участия силовых структур в той ситуации, в которой сейчас находится культура, именно в этой ситуации без такого способа мы сейчас будем двигаться очень медленно. Может быть, к 2030 году что-то сдвинется с мёртвой точки…
Ситуация — действительно очень сложная, у нас практически весь прокат принадлежит заокеанскому партнёру. Соответственно, партнёры заинтересованы прокатывать то, что будет приносить деньги лично им. Здесь они зарабатывают большие средства, которые отправляют в западные банки.
Мы говорим про нефть, про газ, а тут "под носом" спокойно качают миллиарды, граждане едят попкорн и им вкладывается в голову то, чего не должно быть в нашей стране. Об этом знают все, но ситуация продолжается до сих пор.
Для того чтобы запустить какую-нибудь картину, которую мы считаем, что она может принести деньги, нужно униженно просить этих прокатчиков, чтобы они немножко раздвинули свои блокбастеры и разрешили нам "просунуть" ненадолго свою картину. И после того, когда мы получаем любезное согласие, прокатываем.
— Многие до сих пор задаются вопросом, как так получилось, что все кинотеатры перешли в руки западным партнёрам?
— Это всё было сделано совершенно законно, не было какого-то нашествия, мы сами принесли им всё на блюдечке, понимая, что они опытные люди и они нас научат. И они нас научили… Когда был объявлен "Год кино", я, помню, выступал на заседании правления Союза кинематографистов и сказал то, о чём мы сейчас говорим.
Вот представьте, что мы сельхозпредприятие и собираемся выращивать, условно говоря, морковку. Вот мы рассуждаем о семенах, о посевных площадях, думаем, сколько нужно туда вложить, и при этом точно знаем, что на рынок нас не пустят, он весь занят. В лучшем случае нам разрешат поставить у входа деревянный ящик, накрытый газетой "Культура". И разрешат с половины восьмого до половины девятого продавать нашу морковку, причём по ценам, которую скажет хозяин. А мы тут рассуждаем, как мы будем сеять, какой будет сорт, споры до хрипоты… Три института работают: разводят семена, закупают удобрения. А на рынок нам не попасть. Мы ничего не продадим!
Более того, когда через три-четыре года с большим трудом мы выстроим рядом "шалман", который будет работать в субботу и воскресенье, и нам, возможно, разрешат торговать, народ туда не пойдёт. Он привык ходить туда, где лучше упаковано, где морковка чистенькая и по цене подходящая. Поэтому мы проиграли по всем статьям.
— А как же честная конкуренция, к которой мы стремились?
— С кем конкурировать? С тем, кто владеет всем этим хозяйством? То же самое происходит не только в кино, но и в театре. И посмотрите, что идёт по телевизору. Полно американских картин, кто-то с этого зарабатывает, я даже догадываюсь кто, но эти люди не живут в России. То есть сейчас наступила экстренная ситуация, которая должна требовать каких-то решений.
— Как вы относитесь к тем людям, которые зарабатывали здесь, но покинули страну?
— Из-за военной ситуации мы увидели разросшуюся "пятую колонну", но думаю, что увидели только некоторую часть. А ещё какое-то количество повизгивает, согласно хоть куда-нибудь, как собака, которая услышала слово "гулять" и при виде поводка, бежать. Но потом мы увидим, как эта "собака" обязательно вернётся на то же место. Происходит осознание, что сейчас мы находимся в экстремальной ситуации:
Приведу яркий пример из классики. Все, наверное, знают, как Геракл очистил авгиевы конюшни. Он просто отвёл воду реки, и она мгновенно смыла все нечистоты. То, что лопатой надо было чистить годами, то очистилось моментально. Вот именно такой способ нам необходим сейчас. И кстати, такой же способ наши соперники устроили для нас за рубежом: все российское смыло. Литературные и музыкальные классики под запретом, всё, что касается науки, также. Всё, хоть что-то напоминающее не только Россию, но и СССР, всё вымыто с невероятной скоростью. А мы тут всё рассуждаем, что можно, а что нет…
По поводу возможностей. Как можно поступить с провинциальным прокатом, если они не получают никаких картин наших производителей? Это не секрет, что мы давно не можем прокатывать собственную продукцию. И мне кажется, что сейчас наступил мобилизационный момент, касающийся не только экономики, но и культуры в целом, когда можно всё изменить в нашу пользу.
Если вспомните ту же войну, работало всё:
Как шутил сам над собой поэт-фронтовик Симонов, "войну выиграли военные корреспонденты". Все пишущие и снимающие люди были на войне. А у нас идёт странная, параллельная жизнь. Где-то там идёт война, а мы здесь, не торопясь, думаем, как нам потихонечку вытащить коготок, чтобы не увязнуть окончательно.
Я не знаю, как это делать, но должен быть какой-то Государственный комитет обороны, в функции которого должно входить то, что касается именно культуры. Также добавлю, что наступил момент, когда, совершенно не стесняясь, нужно вводить цензуру.
Мы все морщимся: "Цензура — фи... Ну что вы, это неэтично, у некоторых творцов со словом цензура связано много негатива". Но когда напротив вас стоит человек с дубиной, а вы говорите: "Нет, это неинтеллигентно, должна быть шпага". А он уже размахнулся и бьёт по голове...
Когда воюет твоя страна, то воевать должны все без исключения, кто ружьём, кто пером, кто как может. Даже будет уместно голосом, как Левитан — в войне все средства важны.
Точно могу сказать, что болезнь прогрессирует и если мы будем относится к ней как к простой простуде, полагая, что пронесёт, поверьте, не пронесёт. В данный момент лекарств нет, и врачи сбежали.
— Многие директора кинотеатров сейчас жалуются, что невозможно будет выжить без западного кино.
— Это странно звучит, когда какой-то дяденька объявляет себя хозяином кинотеатра и плачется, что он мало с этого зарабатывает и не может крутить то, что приносит большие деньги. И именно в том, что такая ситуация сложилась, есть и наша вина. Мы допустили подобный развал, так как вся система государственного проката и переоборудования кинотеатров произведена за счёт государства. Контент, как сейчас говорят, содержание также были проплачены государством.
Повторюсь, это всё создано государством, оплачено государством, картина, которую директор кинотеатра должен катать, снята на государственные деньги. Отечественный фильм имеет право заработать в этом кинотеатре и принести прибыль в бюджет. Но ему не дают этого сделать! И если мы по-прежнему будем действовать теми же методами: "не очень хорошо", "не очень деликатно", то будем топтаться на месте. Я так же имею право показать свою картину в кинотеатре и заплатить с прибыли в бюджет.
— Можно еще несколько слов о вашей новой картине "Катя-Катя". У вас много картин, но вы впервые написали сценарий на военную тему. Почему?
— Наверное, потому, что меня сподвигла общая ситуация, которая сегодня происходит в стране. В картине действие частично происходит во время войны, в 1942 году, а остальные события перенесены в современность. Но, безусловно, сюжет на патриотическую тему, не могу же я писать истории со стороны бедной, пострадавшей Германии.
— А как планируете показать фильм? Когда его увидит зритель?
— Во-первых, его нужно довести до конца, прежде чем показывать потенциальным прокатчикам. Но, честно говоря, не знаю, как будем показывать. Это сложная история, перспективы пока туманные, это как раз то, о чём я говорил.
— Может быть, выход на зрителя — это показывать фильм на разных фестивалях?
— Фестивали будут только внутренние, чтобы западный фестиваль взял иностранный фильм на такую тему — это немыслимо. Вот если бы я что-то снял на антироссийскую тему, тогда, конечно, взяли бы. Но подобным никогда не занимался и не собираюсь заниматься. Никогда не возникало желания снять что-то скандальное или поливающее грязью мою страну. Считаю, такие сюжеты для себя неприемлемыми. Кому-то, наверное, интересно, но мне категорически нет.
А что касается отечественных фестивалей, то они, конечно, огромное подспорье в том, чтобы зритель хотя бы узнал о существовании нашего кино.
— Замечательно, что вы сняли фильм на военную тему. Лично для вас война и празднование Великой Победы что значит?
— Войну я не застал, я родился в 1945 году. Но, на мой взгляд, это самый важный праздник в нашей стране.
Война коснулась практически каждой семьи, и мы должны понимать, ради чего было столько жертв и откуда столько достижений.
Благодаря Победе мы имели возможность получить хорошее, бесплатное образование и не только. Поэтому желаю, чтобы каждый человек относился к этим достижениям не как к данности традиции, а как к тому, что всё это заработано кровью и потом наших солдат.