Андрей Крушинский: Коидзуми каялся с расчетом...

Свое посещение Пекина, Дзунъитиро Коидзуми начал с невиданного для Японии акта покаяния, в Токио же возвратился, будучи весьма собой доволен.

Если первое лицо большой, влиятельной державы начинает свой однодневный деловой визит в соседнюю страну с... посещения музея - это, согласитесь, выглядит нестандартно. Особенно, если происходит в кризисной для всего мира ситуации.

Да, спустившись по трапу из своего самолета, японский премьер прямиком поехал к мосту Лугоуцяо (известному у европейцев под именем "Моста Марко Поло"), где в июле 1937 года японские самураи предприняли вооруженную провокацию, послужившую началом их вторжения в Северный Китай и где ныне имеется Музей войны сопротивления китайского народа японским агрессорам. Чуть позже, уже беседуя с председателем КНР Цзян Цзэминем, Коидзуми, по свидетельству агентства Синьхуа, заявил, что в ходе посещения музея он "глубоко осознал ту тяжесть страданий, которые война причинила китайскому народу". Коидзуми, пишет Синьхуа, "принес извинения, выразил чувство скорби по китайцам, погибшим в ходе прошлой агрессивной войны, развязанной Японией, и подчеркнул, что Япония должна на основе глубокого раскаяния определить направление путей будущего развития и ни в коем случае не допускать того, чтобы разразилась новая война".

По совпадению, в день данного визита (понедельник, 8-е сентября) как раз и разразилась новая война: самолет Коидзуми приземлился в пекинском аэропорту спустя считанные часы после первых бомбовых ударов США по Афганистану. И как раз с этой "антитеррористической" войной Япония связывает свои весьма амбициозные планы, а пекинский вояж Коидзуми (даже его публичное покаяние у Моста Марко Поло) имели к этим планам прямое касательство.

В свете словесных изъявлений японского премьера (первого, что преподнес в упомянутом музее венок памяти китайцев- жертв японской агрессии) пресса КНР не могла не выразить чрезвычайной удовлетворенности данным визитом, словно бы забыв, что двумя месяцами ранее тот же Коидзуми совершал обряд поклонения в японском храме Ясукуни, где установлены поминальные таблички по главным военным преступникам- японцам, вызвав тем самым волну протестов во всех азиатских странах, подвергшихся во 2-й мировой войне японской агрессии. Со своей стороны, японские СМИ своего премьера за данную метаморфозу не журят. Напротив, по их мнению, Коидзуми добился в Пекине "сдвига" - сумел, по его мнению, добиться от китайских руководителей "понимания" меняющейся роли японских "сил самообороны".

Дело в том, что в послевоенной Конституции Японии закреплен категорический запрет на участие ее вооруженных сил в любых операциях за рубежом. В "антитеррористической войне" японские лидеры увидели (при покровительственном отношении США) шанс вывода своих войск на оперативные мировые просторы. Как пишут японские газеты, в парламенте готовится соответствующая корректировка Основного закона.

Итак, в ходе пекинского визита Коидзуми каждая из сторон, судя по всему, вправе говорить о дипломатической победе. Но если победа Пекина (выразившаяся в беспрецедентных по форме покаяниях японского премьера) относится к делам минувшим, то победа Токио (в том виде, как ее изображают японские СМИ) обращена в будущее. Говоря иными словами, среди геополитических сдвигов, ожидаемых в результате нападения США на Афганистан, следует учитывать и освобождение "джина японского милитаризма". И как знать - не придется ли нашим генштабистам в свете этого поразмыслить над дилеммой перемещения, скажем, дивизии, дислоцированной в Таджикистане, куда-то поближе к озеру Хасан?

Андрей Крушинский.

ПРАВДА.Ру

Пекин.