Андрей Крушинский: Ким из "страны- изгоя"

Хотя прошлогодний корейско- корейский саммит Запад стремился подать как личный триумф сеульского президента Ким Дэ Чжуна, однако в тогдашних газетах и журнальных обложках, на телеэкранах доминировал пхеньянский председатель Ким Чэн Ир.

Пусть мотивировалось это всяческой чепухой —открытиями вроде того, что «загадочный затворник» (он же —«красный принц»), оказывается, «умеет улыбаться», но факт есть факт: СМИ на сей раз с акцентом не ошиблись, первую партию в «дуэте двух Кимов»действительно исполнил он.

Рулильщиков "цивилизованного сообщества" выручил к концу года Международный Комитет по Нобелевским премиям. Хотя претендентов на нобелевскую премию Мира 2000 года значилось в первоначальном списке…аж 150 персон, в их числе - чуть ли не все "герои" косовской трагедии: и Клинтон, и один северо-албанский городок ("за помощь албанским беженцам"), и разумеется, базирующаяся в США организация "Human Rights Watch", однако Ким Дэ Чжун выиграл в столь жесткой конкуренции потому, что именно он оказался на острие политико-пропагандистских интересов США: им было важно сбить созданный западными СМИ после пхеньянского саммита ореол обаяния с "человека, который умеет улыбаться", дабы ее человек «последним смеялся» - Ким Де Чжун, открыто выступающий за сохранение на веки вечные американских оккупационных войск в Корее.

Чьей заслугой явился "саммит двух Кимов", нам позволит определить краткий анализ основных событий на полуострове в течение года, предшествовавшего саммиту. Ровно за 12 месяцев до этого, 15-го июня 1999 года имело место чрезвычайно обидное для Ким Чен Ира событие - корейско-корейское морское сражение в спорной прибрежной зоне крабьего лова, когда по несколько судов с обеих сторон было повреждено, а одно (северокорейское) пошло ко дну. Потери северян составили 30 погибшими и 70 ранеными, а южане отделались семью ранеными. И ровно через год (опять-таки 15 июня!) Ким Чен Ир почти по-родственному обнимался с тогдашним своим «обидчиком»Ким Дэ Джуном, провожая его после саммита в Сеул…

Этот годичный отрезок времени был драматичнейшим в биографии нынешнего северокорейского лидера. Исходная точка выглядела мрачной. Хоть сражение было «малогабаритным», но поражение —сокрушительное, не оставлявшее никаких иллюзий о возможности реванша, ибо Южная Корея в отличие от Северной —страна морская, к тому же ее флот оснащен американцами и имеет надежнейшую опору в лице американских ВМС. Плюс к этому пять кряду неурожайных лет (по утверждениям Запада затяжной голод стоил жизней двух миллионов корейцев). Плюс к тому изолированность, отсутствие союзников при почти всеобщей ненависти к «сталинистскому режиму». Наконец особенность момента —американо-натовская агрессия против Югославии, сопровождавшаяся слухами о вероятности проведения аналогичной акции на Корейском полуострове. В этой ситуации Пхеньян повел сложную и тонкую (при огромной рискованности) игру, придя к финалу с триумфом. Суть ее состояла в демонстративном внушении окружающему миру: «Зато мы делаем ракеты!»

...Северокорейская ракета — не блеф. 31 августа 1998 года неподалеку от японских берегов действительно в море бухнулись обломки северокорейской ракеты, означенной в мире как «Тайподонг-1», среднего радиуса действия. В ответ на обвинения в агрессивных намерениях Пхеньян отвечал, что это была «всего-навсего»неудачная попытка запустить искусственный спутник Земли. И вот после безнадежно проигранной «крабьей войны» речь пошла о готовом к испытанию экземпляре «Тайподонг-2»—ракеты дальнего радиуса действия. Тучи еще более сгустились, положение КНДР, казалось бы, стало хуже, чем когда бы то ни было в прошлом. Весь мир негодовал — и Южная Корея, и США с Японией. И Россия этому хору поддакивала. Даже Китаю перспектива такого испытания, мягко говоря, «не улыбалась» — не потому что боялся ракеты «Тайподонг», а из-за закономерных опасений, что все это льет воду на мельницу американо-японского и американо-тайваньского военного сотрудничества. Ким Дэ Джун чуть ли не всю Южную Корею поставил под ружье, развернулись мощнейшие в истории американо-южнокорейские маневры, но КНДР продолжала свой курс.

Стоит отметить, что Пхеньян отнюдь не угрожал пустить свою ракету на Токио или Сан-Франциско, речь шла всего лишь об испытании. И в ответ на «взятки»от других стран в виде партии зерна или химудобрений либо в обмен на какую-то политическую уступку он раз за разом соглашался такое испытание отсрочить (оно, кстати, и по сей день не отменено, а лишь «отсрочено»). Этот почти незавуалированный шантаж (и кого?! Самих Соединенных Штатов) сопровождался невиданной в истории КНДР дипломатической активностью. Несравненно возросла интенсивность внешнеполитических контактов страны. Именно в этот период Северная Корея установила дипотношения с Италией, а Ким Чен Ин впервые за последние 17 лет пересек границу своей страны, нанеся «таинственный»визит в Пекин. Наконец, совпадение по датам, судя по всему,- не случайность, его мы вправе истолковывать как намек, как тонкую остроту "человека, умеющего улыбаться" (кстати в самый последний момент, накануне саммита, по настоянию Ким Чен Ира день прибытия южнокорейского президента был на сутки отсрочен)...

Пхеньянское рукопожатие двух Кимов, повлекшее за собой смягчение обстановки на 38-й параллели, восстановление «корейско-корейского»железнодорожного сообщения, волнующие контакты между членами разделенных семей и даже совместное шествие двух олимпийских сборных в Сиднее,- факт чрезвычайной важности. Мирный диалог Северной и Южной Кореи- одно из немногих радостных международных событий прошлого года, безусловно заслуживающее Нобелевской премии. Но почему она досталась лишь южнокорейской стороне?

Ведь в 1993 и 1994 годах, когда произошли близкие к этому событию миротворческие сдвиги в Южно Африке и на Ближнем Востоке, Нобелевская премия мира присуждалась «парно», обеим сторонам «баррикады»(соответственно, Манделе и де Клерку, Арафату и Рабину). Но на сей раз принцип «парности» противоречил интересам США: премию, включая 915 тыс. долларов США, были вручены одному лишь Ким Дэ Чжуну, что поставило его в щепетильное положение: тот сам же выразил в одном из интервью сожаление: ,-заявил он, «не был только моей работой, это была совместная работа с Председателем Кимом".

...В западной прессе "саммит двух Кимов" стал было приравниваться к крушению «берлинской стены». Восторги эти были явно преждевременные. Анализ северокорейской политики за последовавший год дает основания надеяться, что Ким Чен Ира на мякине не проведешь, судьба Хонеккера или Милошевича ему не грозит. Он был не объектом саммита, а субъектом (притом, ведущим). А последовавшие за саммитом события- волна признаний КНДР правительствами западноевропейских стран, ее последовательные попытки нормализовать отношения с США (опять- таки с использованием своего "ракетного козыря") и, наконец, существенная активизация взаимоотношений КНДР с Россией- все это свидетельствует, что северокорейская внешняя политика тщательно продумана, сулит шансы на дальнейшую нормализацию положения на Корейском полуострове. В лице Ким Чэн Ира, прибывшего к нам с продолжительным визитом, российское руководство имеет серьезного политика, умеющего отстаивать национальные интересы своей страны, достойного партнера на дальнем Востоке.

Андрей Крушинский

ПРАВДА.РУ

Пекин